– Как?! – закричала Саша. – Как мы могли уехать?! – Калитка заперта! – тоже закричала Тонечка. – А у меня ребенок дома один!.. Мужик вдруг бросил свои снасти, распрямился и пошел на них. – Калитка заперта? – спросил он, как им показалось, с изумлением. Саша загородила собой Тонечку. Тонечка нащупала за спиной метлу на длинной ручке, прислоненную к стене. Оружие так себе, но в первую секунду может спасти. Однако мужик к ним на помост не полез. Большими шагами он подошел к калитке и зачем-то с силой ее потряс. И еще потряс. – Что вы ее трясете! – проорала Саша. – Она не открывается!.. Мужик повернулся, медленно развел руки в стороны и вдруг… захохотал. Он так смачно и с таким удовольствием смеялся, что легкомысленная Тонечка моментально перестала бояться, бросила метлу и тоже захихикала. Саша дернула ее за полу «позорного волка», и она сразу перестала. И насупилась – в соответствии с серьезностью ситуации. Все еще смеясь, мужик направился к сторожке. – Я не знал! – громко заговорил он. – Нет, правда! Она, вообще говоря, не должна сама захлопываться!.. – Вы ненормальный? – осведомилась Саша Шумакова. – Ну, отчасти, конечно, не в себе, – согласился мужик с удовольствием и по сложенным ящикам полез на помост. Доски под ним зашатались и заходили. Саша попятилась. – Вы Фабиан? – из-за ее плеча пискнула Тонечка. – Мы вас искали! Он включил свет над дверью и посмотрел на них. А они посмотрели на него. Он смотрел на них, пожалуй, весело и как будто с недоверием. Саша смотрела с возмущением. Тонечка – с интересом. – Добрый вечер, – сказал он наконец. – Вы кто? – Самое время выяснить, – отчеканила Саша. – Мы торчим тут пять часов! А вы… укатили, черт бы вас побрал! – Я не знал, что калитка захлопнулась, – взмолился мужик, опять было засмеялся, но спохватился. – Правда. – Вы Фабиан? – повторила Тонечка. – Я вам звонила, но у вас телефон не отвечает. Ваш номер нам дала Наталья Сергеевна, ваша… мама. – Здесь телефоны не работают. И моя, как вы изволили выразиться, мама об этом прекрасно знает. – Она нас предупредила, что вы не в себе и опасны, – не унималась Саша. – Но не до такой же степени! Мужик опять развел руками. – Ничем не могу помочь. А вы тоже артистки? Представляете на сцене больших и малых драматических театров?.. – Перестаньте… паясничать! – Нет, нет, мы не артистки, – торопливо выговорила Тонечка. – Мы соседки. Мы сейчас живем в Дождеве по соседству с Лидией Ивановной Решетниковой! Тут мужик вдруг совершенно переменился. Лицо стало серьезным. – Что такое с тетей Лидой? Тонечка с Сашей посмотрели друг на друга. – Она умерла, – проговорила Саша. – В понедельник утром. – Как?! Он постоял, потом с размаху сел на козлоногую лавочку, сдернул кепку и крепко утер лицо. Все молчали. Он немного посидел, сосредоточенно глядя перед собой, поднялся и ушел в дом. – И что это значит? – спросила Саша Тонечку. – Подожди, – сказала та вполголоса. – Дай ему осознать. Они постояли на помосте, отмахиваясь от невозможных комаров, а потом тоже зашли. Мужик сидел на кухоньке, вытянув длинные ноги, достававшие почти до двери. Затылком он упирался в стену, глаза закрыты. Кепка лежала у него на колене. Почувствовав их присутствие, он словно спохватился, открыл глаза и пригласил: – Заходите. Они зашли. – Сделать вам чаю? – спросила сердобольная Тонечка. – Мы тут у вас пили. – Вы сказали, что вас прислала моя мать, – проговорил мужик. – Она любит такие штуки!.. Прислать кого-нибудь с поручением, – он вдруг злобно улыбнулся, – чтоб мне объяснили, какая она гениальная актриса, и как скверно она живет, и как единственный сын ее не ценит. Вы назвали меня Фабианом! Этот… Фабиан существует только в ее воображении! Вот я и уехал. Чтоб не объясняться. – Как вас зовут? – спросила Саша Шумакова. – В нашем воображении тоже существует Фабиан! – пояснила Тонечка. – Ваша мама сказала, что нарекла вас таким роскошным именем. – Она и нарекла бы, – сказал мужик мрачно, – если бы не тетя Лида. Тетя Лида вызвалась сама меня зарегистрировать и понесла мои метрики в ЗАГС. Поэтому меня зовут Федор Петрович Батюшков, слава богу. – Я Антонина Герман, – представилась Тонечка. – А это моя подруга Саша Шумакова. Мы искали родственников Лидии Ивановны и вот… нашли вас. – А вы нас заперли! – перебила Саша. – Да, – согласился Федор Петрович. – Запер. Они помолчали. Саша стояла у двери, Тонечка возле плиты, мужик по-прежнему сидел, вытянув ноги. – Вот, – сказал он в конце концов. – Так мы с ней и не повидались. Я вернулся, из-за карантина все работы свернули! Собирался к ней на будущей неделе. Как это она меня… не дождалась? – Лицо у него скривилось. – Всегда дожидалась! А сейчас не дождалась. Тонечка испытывала смешанные чувства – сострадание, жалость и одновременно словно удовлетворение. Слава богу, нашелся человек, которому смерть старой княгини небезразлична! И теперь есть кому о ней горевать, а это важно. Так считала Антонина Герман. – Нам пришлось разыскивать вас, потому что ваша мать, – сказала Саша, – объяснила нам, что не имеет никаких отношений со своими родственниками и не желает их знать. – Это ее любимая песня, – Федор Петрович махнул рукой. – Наверное, я должен вас поблагодарить, что известили. – Наверное, вы должны поехать в Дождев. Чтоб… проводить вашу тетю, – Саша посмотрела на Тонечку, и та незаметно кивнула. – Да, – сказал мужик. – Да, конечно. Вы подождете меня пять минут, я соберусь? – Вы поедете с нами? – живо спросила Тонечка. – У меня нет машины, можно выбраться только на лодке, а это… не слишком удобно. Подождете? – Да, – резко сказала Саша. – Только недолго. Он кивнул, принимая и ее тон, и ее условия. Поднялся и вышел. Щелкнул замок на железной двери. – Никакой он не сторож, – сказала Саша Тонечке на ухо.