– И не сумасшедший, – поддержала Тонечка. – А зачем он тогда здесь торчит, в этой сторожке? – И откуда он вернулся? И они посмотрели друг на друга. Хлопнула дверь, хозяин появился на пороге. В руке у него был рюкзак, через плечо перекинут портплед. Он погасил свет, запер дверь в сторожку на замок, и они вышли к Сашиной расхристанной машине. – Еще раз прошу меня извинить, – сказал Федор Петрович, завидев распахнутые двери. Он забрался на заднее сиденье и молчал всю дорогу до Дождева. Саша с Тонечкой тоже почти не разговаривали – они как-то разом изнемогли, словно от сильных переживаний. Когда они въехали в спящий городишко, Тонечка сказала, глядя в окно: – Я дам вам ключ от дома Лидии Ивановны. Он у меня остался. На Заречной улице горел один-единственный фонарь, а под ним маячила смутная фигура. – Господи, – пробормотала Тонечка испуганно. – Саш, останови! Это же Родион, да?! – Видите, что вы наделали? – спросила Саша у мужика. – Парня перепугали! «Мерседес» еще не остановился, а Тонечка уже выскочила и помчалась. – Родька!.. Родион! – Тоня, где ты была?! Где ты была, я тебя спрашиваю?! Они сошлись под самым фонарем, и мальчишка бросился ей на шею. Под курткой у него билась собака Буська. Он прижимал ее к себе одной рукой, а другой обнимал Тонечку. – Я думал, ты пропала! Я звонил, звонил! Тоня! Где ты была? – Ты мой хороший, – повторяла Тонечка, осыпая его поцелуями. – Ты мой маленький! Нас заперли на участке, а телефон не работает! Я тебе тоже звонила, Родька!.. Федор Петрович вздохнул так, что «Мерседес» качнулся, и протянул: – Да-а уж. И выбрался из машины. – Ты давно тут стоишь? – продолжала спрашивать Тонечка. – Господи, ты замерз совсем! – Как стемнело, – торопливо рассказывал Родион. – Я все рисовал, а потом понял, что уже поздно! И стал тебе звонить, а у тебя телефон не отвечает. Я к Саше сбегал, там тоже никого. Папе я решил ничего не говорить! – Правильно ты решил. – Мы с Буськой к магазину тоже сбегали, а потом еще… туда. Где полиция. – Зачем?! Ну как он мог объяснить – зачем. Он так перепугался, когда понял, что ее нет, испытал такой ужас – вдруг она тоже исчезла навсегда, как его мать!.. Ему было семь лет, когда мать пропала, а потом оказалось, что она умерла. Он помнил этот момент. Вот к нему наклоняется чье-то лицо, и губы произносят: «Твоя мама умерла». Если бы не собака, которая на этот раз была с ним, он наверняка тоже умер бы от ужаса. Но собака не дала ему пропасть. Вместе они побежали искать Тоню. Должно быть, в поисках не было никакого смысла, но нужно было что-то делать, двигаться, мчаться!.. Они бегали по улицам, и уже совсем стемнело, и они вернулись на Заречную, но в дом не пошли. Возвращение в дом означало бы, что поиски провалились окончательно и они остались вдвоем на всем белом свете! Тут Родион вспомнил об отце, но звонить ему не стал – чтоб тот не помчался ночью на машине. Родион знал, что это опасно, но отец помчится, если он ему скажет. И не сказал. Они с Буськой стояли под фонарем, мерзли и тряслись, и ни одна машина не проехала по дороге и не свернула к ним! А потом показался «Мерседес». – Бедный мой мальчик, – продолжала причитать Тонечка. – Так я и знала! Так и знала! Но думала, может, ты рисуешь и ничего не замечаешь! – Тоня, – сказал мальчишка, – как хорошо, что ты вернулась. – Я никогда и никуда не денусь. – Мачеха прижала его к себе еще крепче. – Ты держи это в голове, понял? На всякий пожарный случай! Он шмыгнул носом: – Понял. Из темноты подошел высокий мужик в камуфляже и сказал тяжелым голосом: – Это я виноват, парень. Я уехал, калитка захлопнулась, и твоя мама не смогла выбраться. – Ты небось голодный, да? Я страшно хочу есть! И комары закусали, ужас! Саша меня содой мазала! – Тонечка говорила очень громко, так, чтоб заглушить мальчишкины страхи и собственное чувство вины перед ним. – Давайте все чай пить, сейчас самое время!.. – Поздно уже, – сказала Саша устало. – Сил нет. Я домой пойду. – А мы тебя проводим, – решила Тонечка. Им с Родионом было просто необходимо еще немного подержаться за руки, побыть рядом друг с другом. – И Федора Петровича проводим тоже. Только за ключом сходим! – Какая у тебя собака интересная, – заметил Федор Петрович по дороге. – Пражский крысарик? Родион страшно удивился: – Откуда вы знаете? Никто не знает!.. – Порода с легендой, – продолжал тот. – Нет никаких достоверных сведений, когда она появилась. Вполне возможно, она намного древнее, чем считается. Это вообще интересная штука – роль собаки в истории человечества. Тонечка покосилась на него. Вот как! Роль в истории человечества?.. Нет, он точно не сторож! Саша свернула к себе на участок, Федор Петрович проводил ее глазами. Тонечка тоже посмотрела, проверяя, зажжется ли свет. После сегодняшнего приключения ей хотелось удостовериться, что все дома и в порядке. Свет зажегся. Один за другим они зашли на участок старой княгини и поднялись на парадное крыльцо. – Ну вот, – бодро проговорила Тонечка. – Мы вас оставляем, а если хотите, приходите на чай, мы сейчас будем… Странное дело. Входная дверь была приоткрыта. – Я же все заперла, – себе под нос пробормотала Тонечка. Федор Петрович отстранил ее, шагнул внутрь и зажег свет. Тонечка заглянула и ахнула. В коридорчике и комнате все было перевернуто вверх дном. Вывернуты ящики, распахнуты створки комода, раскиданы книги и вещи. Диванные подушки выпотрошены, из них во все стороны торчал поролон. – Господи, – пробормотала Тонечка и закрыла ладошкой рот. – Что ж это такое!.. – Тонь, – возбужденно заговорил мальчишка. – Мы же тут были! И все в порядке оставили! – Вот именно, – согласилась ошеломленная Тонечка.