– Может, мы вам поможем? Отец Илларион засмеялся: – Благодарствуйте, матушка, тут работа не женская! – Так вот же Родион! Он всегда готов! Родион сверху вниз покосился на мачеху. Ничего он не готов! Рисовать – это да! А чужому дяденьке помогать доски стругать не готов вовсе. – Если мы понадобимся, зовите нас сразу же! – Так и сделаю, – согласился Илларион и предложил неуверенно: – Может, чайку согреть? Я давеча в «Рублевочке» мармеладу взял, свежий!.. Видно было, что отвлекаться от работы ему не хочется, и чай он предлагает «из плезиру» – точно так же, как Тонечка предлагала помощь, свою и Родиона. – Нет, нет, – успокоила она батюшку. – Спасибо! У меня тесто заведено, боюсь, перестоит. Мы побежим. Я спросить хотела! – Спрашивай, матушка. – У Димы Бензовоза, который в храм жертвовал, жена за границу уехала. Помните, вы рассказывали? – Как не помнить! – А в первый раз, когда нам всем по голове дали, вы говорили, что она была молодая и непутевая, королева красоты. – Так оно и есть. – Отец Илларион, вы не знаете, эта королева красоты – его первая жена? Священник вдруг удивился так, что стал пальцами скрести подбородок в сильнейшем недоумении. – Я почему так подумала, – затараторила Тонечка. – Если он уже взрослый был, ну, не семнадцати лет, когда стал бензин воровать и бандитами командовать, значит, наверняка у него в прежние, добандитские времена должна была быть жена, самая обыкновенная, никакая не красавица, понимаете? Может, в ПТУ вместе учились или на танцах познакомились. – Была какая-то, – сказал Илларион. – Совершенно точно была! И как это тебе, матушка, в голову пришло? Только я не знаю, кто она и откуда!.. – Скорее всего, местная, из Дождева, – продолжала Тонечка тараторить. – Дима же местный! Наверняка он тут и женился, когда из армии пришел, или что-то в этом роде. Двадцати лет от роду, тогда все так женились. – А что от меня-то требуется? Тонечка перевела дыхание. – Можете документы посмотреть? Наверняка в местном ЗАГСе есть на этот счет записи! Мне не покажут, я чужая, да еще из Москвы. А вас тут все знают! И уважают, – добавила она, подумав. Отец Илларион опять почесал бороду. – Это, пожалуй, можно, – согласился он. – В ЗАГСе у нас Зоя Федоровна, хорошая женщина, ответственная. Прихожанка моя. – Попросите ее посмотреть архивы, батюшка, – умоляющим голосом проговорила Тонечка, словно от этих архивов зависела жизнь. – Если жена была, значит, нам нужно ее найти. Она может многое знать о его делах, понимаете? Вторая-то, скорее всего, ничего не знала, раз она королева красоты, жена-трофей! А первая, вполне возможно, была жена-товарищ! И он мог ей рассказывать и про ковчежец, и… еще про что-нибудь, – быстро закруглилась Тонечка. – Попрошу, попрошу непременно! – уверил отец Илларион. – Дал бы бог ковчежец вернуть, я бы, кажется, в паломничество на Афон собрался. Такая тягость на плечах, не уберег реликвию. Упекут служить за полярный круг, и поделом мне!.. – Мы попробуем найти, – сказала Тонечка. – Постараемся. – Помогай Господь, матушка. Домой возвращались веселые. В «Рублевочке» купили свежего мармелада и предвкушали все самое прекрасное – горячие плюшки, чай с мятой, карандаши и альбомы для Родиона и хорошую книжку для Тонечки. Дома никто не станет обзывать Бусю «крысюком» или «таракашкой», не примется о них судачить, не уставится вслед. За хлипким заборчиком простирается их собственный мир – надежный, прочный, уютно устроенный. Этому миру не угрожают никакие беды и несчастья, он со всех сторон защищен, словно древняя крепость. А в случае чего из Москвы примчится отец и моментально наведет порядок! Так представлялось Родиону. Свернув на Заречную, они остановились как вкопанные. Из распахнутого окна Сашиного домика вылетела табуретка и обрушилась в палисадник. Следом за табуреткой вылетел дуршлаг, а за ним цветочная корзинка. – Господи, – пробормотала Тонечка и ринулась к дому. За ней топал Родион. – Не ходи за мной! – на ходу скомандовала она, но мальчишка дунул еще быстрее, опередил мачеху и первым вскочил на крыльцо. В дом они ворвались одновременно. В большой комнате царил полный разгром. Стол сдвинут, книжные полки выпотрошены, посуда из горки составлена на пол, почему-то в центр расстеленной там же скатерти. За отодвинутым от стены диваном лицом вниз лежал человек. Тонечка вскрикнула. – Родька, беги в участок, зови людей! Быстро!.. И осторожно шагнула к лежащему. Тот зашевелился, поднял голову и оказался… Сашей Шумаковой. – Привет, – сказала она как ни в чем не бывало. – Тонь, там под диваном что-то застряло, не могу вытащить. Подтолкни с той стороны. Как под гипнозом, Тонечка подошла, присела на корточки и стала шарить под диваном. Нашарив нечто мягкое, она дернула и потащила на себя. – На меня, на меня толкай! – пропыхтела Саша. – С той стороны не вытащить, я уже пробовала. – Саш, ты чего? – спросил Родион в изумлении. Подошел, приподнял диван и заглянул под него. Саша вытащила огромного пыльного слона – мягкую игрушку, – встала и швырнула в окно. Тонечка и Родион проводили слона глазами. – Что здесь происходит? – спросила Тонечка строгим голосом. – Мы подумали, что на тебя напали! – Я убираю свой дом, – объяснила Саша. – Никто на меня не нападал. – А зачем ты выкидываешь на улицу вещи? – Затем, что они мне не нужны. Тонечка подошла и пощупала ей лоб, как делала, когда дети внушали ей опасения. Саша отстранилась. – Нет у меня температуры! – Температуры нет, – согласилась Тонечка. – Но ты почему-то кидаешься вещами из окна. – Вы мне пока не мешайте, – попросила Саша. – Мне нужно закончить. Тонечка подумала немного: – Хочешь, мы тебе поможем? Вместе мы вышвырнем вещи втрое быстрее. – Нет, я сама. Тонечка посмотрела на нее. Она была одета в широкие штаны, тесную футболку, на голове повязка, лицо бледное, вид решительный. – Ты должна мне все объяснить, – сказала Тонечка. – Хорошо, хорошо, – быстро согласилась Саша. – Только не сейчас, ладно? – А когда? – Тонечка решила, что ни за что не отстанет. – Вечером, – пообещала Саша. – Вот прямо сегодня вечером. Я потом позову Родиона, когда мне нужно будет вытащить кровать, ладно? Тонечка кивнула, словно это было самое обычное дело – среди бела дня вытаскивать из собственного дома свою кровать. – Пойдем, ребята! – позвала она Родиона с Бусей, и через разгромленную кухню все трое вышли на заднее крыльцо и террасу.