— Другое же дело, дамы и господа! Приятного отдыха! — И, убрав гнев, так же громко обратился к охранникам Jimmy*z: — Дорогие мои, быстренько принесите из ваших запасов четыре столика для моих гостей и поставьте их в нашей зоне. — И, видя, что охрана продолжает пребывать в некотором ступоре, гаркнул: — Выполнять! Уже внутри клуба, перекрикивая музыку, поинтересовался у Прохора: — Норм прошло? Воспитатель понял меня правильно: — Норм. Только не заигрывайся, Лешка, и не забывай, что ты в гостях. Мое появление внутри Jimmy*z не осталось незамеченным — пока добирался до бара, колебался, не зная, что делать: улыбаться и кивать приветствующим меня смутно знакомым со вчерашней ночи девушкам и молодым людям, не замечать кланяющихся администраторов и официантов, благодарить за убранные стулья из ставших такими узкими по сравнению со вчерашней ночью проходов. — Дамы! — протиснулся я к стойке бара меж двух местных «русалок». — Не помешаю? — Что вы такое говорите, ваше высочество? — одна из них, жгучая брюнетка, шутливо хлопнула меня по руке. — Надеюсь, вы останетесь с нами до утра? А там, быть может?.. — и она призывно облизнула губы. «Оставайся мальчик с нами, будешь нашим королем…» — вспомнил я строчку из фильма детства и заулыбался: — Не получится, красавицы, друзья не поймут, — и заметил, как у другой стороны стойки по волшебству появился вчерашний бармен. — Любезный, все напитки этих дам на мой счет и… После щелчка пальцами халдей понимающе кивнул и продолжил: — Всем шампанского, ваше высочество. — Приятно иметь с вами дело, любезный! — и положил на стойку купюру достоинством в сто рублей — обменяет на франки, никуда не денется, — потом подумал, достал еще две аналогичные и положил их рядом с первой. — Вот что еще, любезный, распорядись-ка, чтобы шампанского вынесли всем желающим попасть в клуб и обязательно передали, что это от Романовых. — Будет исполнено, ваше высочество, — деньги мгновенно исчезли, а бармен согнулся в поклоне. Я же погладил брюнетку по руке и улыбнулся ее товарке: — Красавицы, буду очень скучать! По дороге ко всей нашей компании успел мельком глянуть в сторону сломанного туалета и убедиться, что отремонтировать его, понятно, не успели, но вот дыры и трещины в стене снаружи прикрыли какими-то яркими картинами с видами Монако. Слава богу, что в Jimmy*z был еще один мужской туалет, расположенный ближе к пляжу, а то заведение на все время до окончания ремонта гальюна пришлось бы закрыть, что особенно обидно на фоне того ажиотажа, который царил здесь сегодня. А вот и обещанные импортные принцы собственными персонами — вместе с Джузи, Стефанией, Евой, Кристиной и моими братьями с сестрами из-за ставшего внезапно таким маленьким нашего столика поднимались два смуглых араба и белобрысая парочка истинных арийцев. Темп… Замедлить шаг и аккуратно потянуться к принцам… И снова эти недоделанные звездочки при достаточно хорошо развитых доспехах. Что самое характерное, арабы точно проигрывали немцам, чей потенциал все же был выше, чем даже у Джузеппе, да и чуйка подсказывала: эти двое белобрысых арийца тренированы и психологически подготовлены на уровне и в случае необходимости заморачиваться по поводу ценности какой-то там человеческой жизни не будут. Сейчас же все четверо находились в весьма благожелательном настроении, однако присутствовало и достаточно сильное волнение, явно связанное с моим появлением. Что ж, постараемся молодых людей не разочаровать… — Алексей, — на правах старшей хозяйки сделала шаг вперед Ева, — позволь тебе представить наших гостей, принцев из Арабских Эмиратов, Дияба Аль-Нахайяна и Заида Аль-Нахайяна. — Алексей Романов, — я с улыбкой пожал руки невысоким коренастым арабским принцам, которые были меня старше года на два-три. — Дияб, Заид, очень приятно познакомиться! — Нам тоже, Алексей! — заулыбались они в ответ. Аль-Нахайяны уступили место немцам, а Ева продолжила: — Алексей, позволь тебе представить принцев из Германской империи, Вильгельма Гогенцоллерна и Фридриха Гогенцоллерна. Вилли, насколько я помнил из школьного курса истории Родов Европы, было около двадцати двух лет, и он уже закончил престижнейшее Берлинское военное училище, а вот его младший брат, который Фриц, в этом училище еще числился на втором курсе. — Фридрих! Вильгельм! — я раскинул руки и заявил на немецком: — Дорогие родственники! Вы же не будете против, если я вас просто обниму? Конечно же, подобное грубое попрание официального протокола с моей стороны ввело братьев Гогенцоллернов в легкий ступор, но только на секунду, после чего они быстро переглянулись и уже сами, изобразив легкий восторг, полезли обниматься, успевая похлопывать меня по спине и бормоча, как-де они рады познакомиться с еще более дорогим родственником, а остальные за столом, включая Аль-Нахайянов, умилялись этому трогательному воссоединению трех братьев. Оставалось принцев только добить… — Ева, Кристина, — обратился я к сестрам Гримальди, после того как с «обнимашками» было закончено, — я там на входе желающих попасть в клуб слегка… шуганул, — пришлось подыскивать аналог этого слова на французском. — Но они сами виноваты, решили воспротивиться заботе о моих будущих подданных, — и указал на россиян, стоящих рядом со своими столами и ожидающих, когда охрана клуба донесет им стулья. — Я отправил, конечно, обиженным шампанского, но… Приношу свои искренние извинения! Арабы и немцы переглянулись, а Гримальди слегка натянуто улыбнулись: — Уверены, Алексей, ты действовал из лучших побуждений! — Точно, красавицы, я именно такой! А теперь предлагаю выпить за знакомство. Следующие полчаса мы посвятили плотному общению со всеми четырьмя принцами. Выяснилось, что Аль-Нахайяны хоть и имели апартаменты в Монако, но жить предпочитали на своей яхте, сходя на берег только для встреч с друзьями из числа европейской аристократии, шопинга, посещения ресторанов, казино и других увеселительных заведений. Гогенцоллерны же, напротив, устроились в «родовой квартирке», находящейся в том же самом жилом комплексе, что и у Бурбон, только в другом крыле. Яхта немцев стояла где-то на Лазурном берегу, но, как я понял, желания перегонять ее в Монако у них не было: — А смысл? — пожал плечами Вилли, комментируя это их с братом решение. — То одни друзья на свою яхту пригласят, то другие… Дальше разговор свернул на наши впечатления от Монако. Здесь своими восторгами начали делиться Мария с Варварой, не забыв пригласить всех присутствующих в наш Крым и Сочи с Геленджиком и Анапой. — Обязательно приедем, — за всех пообещал Диаб, — но и вам, как мне кажется, надо почаще бывать в Монако, именно здесь встречается вся родовитая молодежь не только Европы, но и всего остального мира, — он обозначил поклон в сторону сестер Гримальди. — Алексей, уверен, если вы решитесь, Ева с Кристиной обязательно помогут вам найти уже готовые или строящиеся апартаменты, достойные рода Романовых, а с роскошной яхтой поможет Джузеппе. — Итальянец с готовностью кивнул. Ответить резко на эту «инициативу» я и не подумал — старший из братьев Аль-Нахайянов таким образом защищал как интересы своего рода, так и свои личные, проявляя обо мне своеобразную восточную заботу и протягивая руку дружбы. Нам с ним в будущем частенько придется общаться на поприще торговли нефтью, и личные контакты в подобной ситуации как арабскому принцу, так и мне, совсем не повредят. — Спасибо за заботу, Диаб, — заулыбался я, — по итогам наших каникул мы с братьями и сестрами обязательно подумаем о чем-то подобном, как и о приобретении недвижимости на Лазурном берегу, — легкий поклон в сторону Стефании и ее ответный благодарный кивок. — Кстати, Джузеппе уже помог, подарил нам спортивные байки, на которых наша молодежь устраивает гонки. — Гонки на байках? — не на шутку «возбудились» Диаб с Заидом, а у Вилли с Фрицем в глазах появился нездоровый блеск. Похоже, в Арабских Эмиратах и Германской империи с воспитанием молодых аристо все обстоит как и везде, один Джузи-раздолбай откровенно плевал с Пизанской башни на все эти условности, да я, в силу незатейливости своего провинциального воспитания, периодически исполнял что-нибудь этакое… — Это вам к Николаю с Александром, — «отмазался» я, — они посвятят вас во все интересующие подробности. Но перед этим, ваши высочества, хотелось бы представить вам наших многочисленных друзей, с которыми мы прилетели из России. — С огромным удовольствием, Алексей! Никто и не сомневался, что самый большой интерес импортные принцы вызовут у прекрасной половины малого света, и арабы с немцами буквально купались в очаровательных улыбках наших девушек, отвечая им разнообразными комплиментами. — Глянь, Леха, — пихнул меня в бок братец Александр, — Аль-Нахайяны только что не облизываются, да и родственнички-Гогенцоллерны поплыли! Красота, Леха, все-таки великая сила, а красота русских баб так и вообще!.. А наши-то девки как хвосты распушили! Ишь, родовитых женихов почуяли! Вы нам с Колей в супруги эту Еву пропихиваете, а мы хотим на русских жениться! — Молчать! — зашипел я на него. — Нашел время и место! Я с вами потом поговорю на эту тему! А теперь бери Колю и собирайте большой общий стол с нашей компанией. И чтобы в сторону местных русалок вы оба до окончания вечера даже не смотрели, а вместе с нами развлекали принцев. Как понял, прием? — Понял… — вздохнул он. — А насчет проституток ты неправ, Леха… Думаешь, с кем Аль-Нахайяны в море двое суток развлекались? Да и Гогенцоллерны до твоего появления очень уж многозначительные взгляды в сторону бара кидали… И Джузи много чего интересного про молодых людей понарассказывал. — Действуйте по обстановке, — отмахнулся я, признавая, что уж в этих делах братья всяко опытнее меня. Когда сдвинули общими усилиями столы, оказалось, что хитрые Мария с Варварой решили «разбавить» своими подружками импортных принцев — Долгорукая с Юсуповой сидели между Диабом и Заидом, а Шереметьева с Еленой Панцулаей, насильно приведенной за наш стол Демидовой и Хачатурян, устроились между Вилли с Фрицем, пожелавшими, чтобы мы именно так их и называли. Сама Демидова нахально уселась слева от меня, место справа заняла Бурбон, а Хачатурян устроилась на соседнем стуле с Багратионом. Николаю с Александром ничего не оставалось делать, кроме как с подачи улыбающихся Кристины и Сашки Петрова посадить между собой Еву. И вечер продолжился… — Алексей, а чего это Ева какая-то не такая после вашего ужина? — неожиданно поинтересовалась у меня Демидова. — И на Колю с Сашей как-то странно смотрит? Вот же ведьмино отродье! — А Коле с Сашей и Джузеппе князь Гримальди за покатушки по площади на байках свое «фи» в довольно-таки резкой форме высказал, — ответил я первое, что пришло в голову. — А тебе с Петровым не высказал? Это ведь вы с ним горелой резиной Золотую площадь во мрак погрузили. — Нам нет, — хмыкнул я. — Обошлось. — Ну и слава богу… Наш с Евгенией «разговор» прервал Вилли, обратившийся к вышеупомянутому Петрову: — Александр, нам с братом перед поездкой дедушка Вильгельм наказал обязательно с тобой поближе познакомиться, ему про тебя его величество Людовик рассказывал и отрекомендовал как современного Рембрандта, у которого он в самом ближайшем будущем собирается заказать парадный портрет… У меня аж в зобу дыханье сперло от такого точного попадания в подпольную кличку моего друга! И я такой был не один — Коля с Сашей вовсю ухмылялись, а Мария с Варварой хихикали. Повернувшись направо, я приметил улыбку внучки этого самого Людовика: — Будешь должен, Алексей. Подробности узнаешь потом. — Как скажешь, Стефания, — пробормотал я. В это время зардевшийся Петров пытался сформулировать ответ: — Ваше высочество… — Мы же договорились, Алекс, просто Вилли. — Хорошо, Вилли… Его величество Людовик, при всем моем к нему уважении, явно преувеличивает мои художественные таланты, — выдал тот. — Ничего подобного, Алекс! — достаточно агрессивно вмешалась Мария. — Портреты князя Пожарского, Алексии и деда Николая получились выше всех и всяческих похвал! Девочки, а вы чего молчите? И понеслось!.. Оказалось, что у Варвары с собой был планшет с целой коллекцией Сашкиных рисунков, среди которых были и фотографии указанных портретов, и этот планшет тут же был вручен импортным принцам для знакомства с творчеством новоиспеченного Рембрандта, а «искусствоведами» выступили Шереметьева, Долгорукая и Юсупова, не забывшие особо отметить, что уже давненько стоят к господину Петрову в очереди за портретами. Воспользовавшись тем, что заиграл медляк, я пригласил танцевать Стефанию, у которой попытался выяснить подробности «многоходовки» с художником. — Не моя тайна, — только улыбалась она, — а скорее князя Гримальди. Если все-таки дашь свое согласие на озвученное сегодня за ужином, в подробности тебя посвятят. — Заинтриговала, — хмыкнул я, уже начиная привыкать стараниями родичей ко всем этим интригам.