Вернувшись за стол, обнаружил, что всеобщее внимание переключилось с Петрова на Багратиона, который в красках описывал сегодняшние покатушки на байках. Что самое характерное, он при этом вовсю апеллировал к мнению совсем засмущавшейся Панцулаи. — Родственница-то твоя на трассе Монако-Ницца отожгла совсем не по-детски, — прошептала мне на ухо Женя Демидова, — всех сделала, даже Джузи и наших хваленых великих князей. Как мы поняли, Лена вдоль государственной границы между заставами с отцом чуть ли не с младенчества на мотоцикле рассекала. — Ясно… И заметил, как совершенно по-другому на Панцулаю стали смотреть арабские и немецкие принцы, особенно в этом выделялся Фриц, который тут же бросился выяснять, кто у Елены родители и где, собственно, она учится. Сама девушка засмущалась еще больше и украдкой посмотрела на меня, получив в ответ ободряющий кивок, мол, отвечай как есть, никакой гостайны ты выдать все равно не сможешь. Примеру младшего брата последовал и Вилли, заинтересовавшийся местом учебы всей нашей компании. Когда очередь дошла до моей скромной персоны, я только отмахнулся: — На юриста учусь, вместе с Андреем, — указал на Долгорукого, «спрятавшегося» за Марией, — Ингой и Натальей. — Как на юриста? — искренне удивился Диаб. — Нам родичи говорили, ты в военном училище службу проходишь, как и мы. Вилли же с Фрицем никакого удивления не выказали, видимо, были в курсе изменений в моем учебном плане. — Уволился из училища по моральным-этическим соображениям, — пожал плечами я. — Стесняюсь спросить, по каким? — Пацифист я, как оказалось, мухи не обижу, — пришлось тяжело вздохнуть. — Короче, я за мир во всем мире, чтоб все люди братья и тому подобное. Peace, brothers and sisters, — и изобразил пальцами рогатку. Первыми засмеялись Николай с Александром, а дальше и все остальные. — В военную прокуратуру мечтаю пойти служить, Диаб, — пояснил я арабскому принцу, когда все успокоились, — а на казарменном положении жить, как выяснилось, не способен. — На казарменном положении? — ухмылялся Николай. — Да Алексей с гауптвахты у нас не вылезал, — курсанты дружно закивали. — На рекорд училища шел, чуть-чуть не хватило… Диаб, а у вас как служба проходит? После краткого описания ужасов учений в пустыне, когда песок набивается буквально повсюду, внимание к себе привлек махавший телефоном Джузеппе: — Дорогие друзья, две фуры с байками уже подъезжают к Ницце и сразу же будут разгружены. Я распорядился, чтобы в салоне все бросали и проводили техническое обслуживание доставленной техники. По заверениям директора салона, завтра после обеда байки будут полностью готовы. — Спасибо, Джузеппе! — взревел Багратион и повернулся ко мне. — Алексей, ты не против, если мы завтра организованно смотаемся до Ниццы? — Без вопросов. — Нас с братом с собой возьмете? — улыбался Вилли. — В Ницце не только салон Ducati представлен, но и BMW. — И нас, — это был Заид. — Хочется посетить оба. — Тогда и мы поедем, — вмешалась Стефания. — Алексей, отпустишь сестер и остальных девочек с нами? — С вами поеду, — кивнул я. — Надо же проследить, чтобы вы на обратной дороге себе шеи не посворачивали, а все православные к вечеру все-таки добрались на рождественскую службу. Кстати, Мария, напишешь в общем чате про платки и юбки для девочек, а для мальчиков про приличный и трезвый вид? — Уже, — старшая сестра потянулась за телефоном. — И отец просил про пожертвования не забывать. — Напишу… — И помните ту великолепную яхту под названием «Звезда», что сегодня не давала вам покоя? Телефон был забыт! — Лешка, неужели?.. — чуть ли не взвизгнули Мария с Варварой. — Ужели, — широко улыбался я, косясь при этом на Стефанию. — Экипаж полностью укомплектован, и яхта с завтрашнего утра поступает в наше полное распоряжение. — Класс!!! Но в Ниццу все равно поедем… Следующий медляк танцевал с Женей Демидовой, рядом «качались» Мария с Андреем, Джузи с Варварой и Сандро с Тамарой, а чуть поодаль Александр со Стефанией, Николай с Евой, Сашка со своей Кристиной, Диаб с Натальей и Заид с Ингой. Вилли, насколько я разглядел, в танце вовсю любезничал с Анной, а его младший брат смешил уже более или менее освоившуюся в «элитном» обществе Елену. Короче, пары нашлись для всех, молодые люди были довольны, а умело созданная подданными Гримальди атмосфера праздника в клубе улучшала и так наше хорошее настроение. После медляков за стол вернулись только мы с Николаем и Александром — все остальные остались плясать. Братья молча наполнили бокалы вином и уселись рядом со мной: — Леха, не томи! Что там тебе царственный дедушка насчет нас сказал? — буквально потребовали они. — Я с отцом разговаривал, но он только предупредил, что, если Гримальди нас попытаются кинуть, разбираться с ними буду лично я. Вплоть до… — и провел ногтем большого пальца по шее. — А кого из нас… на закланье? — нахмурился Николай. — Даже спрашивать не стал, — вздохнул я. — И вам звонить не советую. — Это-то понятно… — протянул Александр. — Сразу же терпилой назначат и фамилии не спросят. А ты чего думаешь, Леха, будешь на предложение Гримальди соглашаться? — Еще не знаю, но, похоже, выхода нам с вами любимые родичи не оставили. В конце концов, Ева не такой уж и плохой вариант, а пока дело до свадьбы дойдет, успеете на родине оторваться по полной, — попытался я их подбодрить. Братья только поморщились, а я продолжил: — И вы это… на всякий случай ведите теперь себя в Монако поприличнее, не ставьте будущую супругу в неудобное положение. — Мог бы и не напоминать, — отмахнулся Александр. — Джузи уже принес нам свои «соболезнования» и сказал примерно то же самое, но отметил, что не в интересах князя Гримальди делиться с внучками подробностями наших тайных развлечений. — Я ничего не слышал, а вы мне ничего не говорили. Главное, в отрытую баб не таскайте в берлогу итальянца, а остальное… ерунда. — Ну, хоть так… — переглянулись они. — И еще, Леха, держи нас в курсе развития ситуации, пожалуйста, а уж мы… будем очень благодарны. — Без вопросов… Уже под утро, укладываясь спать на роскошной койке в спальне, окна которой выходили на море, прикинул и решил, что ночь, определенно, удалась: импортные принцы как-то незаметно стали своими в нашей компании и свободно общались не только с Романовыми, Гримальди, Бурбон и Медичи, но и с «менее знатными» аристо. Среди девушек отличилась Аня Шереметьева, пообещавшая арабам и немцам отдельный материал про них в российской прессе и взявшая у всех четверых под это дело короткие интервью. Когда я пригласил на танец эту «акулу пера», Аня попыталась проделать подобный финт и со мной, ссылаясь на то, что Маша с Варей и Ева с Кристиной ей уже интервью дали, но получила с моей стороны решительный «от ворот поворот», обличенный в интеллигентную формулировку: «Анечка, ты же у нас умница, придумай что-нибудь сама». После нескольких упреков, сводящихся к обвинениям в непонимании трудностей и тягот журналистской работы, Шереметьева сменила гнев на милость, обещала изобразить что-то с упором на мою тоску по родине и в ультимативной форме потребовала у меня договориться с арабскими принцами о предоставлении ей фотографий роскошных интерьеров их яхты, которыми они так отчаянно перед ней хвастались. — Любой каприз, Анечка! — я приложил руку к сердцу. — Чем еще могу помочь? — Пока ничем, — после недолгих раздумий кивнула Шереметьева. — Сестры Гримальди обещали профессиональные фотки Монако и своего дворца уже завтра, актуальные виды Ниццы Стефания мне на почту уже прислала, а красавицу-«Звезду» еще успею снять, как и виды открытого моря с нее. И еще, Леша… — она замялась. — Мне могло показаться, но, похоже, Фрицу очень понравилась Елена… Твою же!.. — Я лезть не буду, — Аня опустила глаза, — она мне не подружка. Но, может, тебе Машу попросить, чтобы та с Еленой поговорила? Сестра твоя лучше слова подберет, чем те же самые циничные Евгения с Тамарой… — Так и поступлю, Анечка. Спасибо за правильный совет. Советом Шереметьевой я воспользовался практически сразу же и через непродолжительное время наблюдал, как Маша с Варей под каким-то предлогом уводят Елену в сторону пляжа. Уже когда собирались «по домам», пригласили всех четверых принцев к нам на пляж, пообещав поставить их еще и на довольствие в ресторане, и получили заверения, что они обязательно будут. Чтобы не было недоразумений, я особо подчеркнул, что на пляже и в ресторане безопасность обеспечивается дворцовой полицией Романовых. — Намек поняли, Алексей, — хлопнул меня по плечу пьяненький Вилли. — Мы доверяем вашей охране. До завтра? — До завтра. А в номере передо мной решила «отчитаться» Мария: — Беседа с нашей родственницей проведена, Лена обещала вести себя разумно, — улыбалась она. — Кстати, Лешка, ты заметил, что Колька с Сашкой сегодня из клуба без баб ушли, и как этому обстоятельству тихонько радовалась Евуська? — Заметил, — хмыкнул я. — Надеюсь, вы с Варей не думаете, что эти два брата-акробата способны измениться вот так сразу? — Дорогу осилит идущий! — «выдала» Маша, а Варя важно кивнула. — Такими темпами оба к свадебке буду выглядеть вполне положительными молодыми людьми, у которых дурь перевешивается разумом. Как у тебя, например. — У меня??? — У тебя, Лешенька. Просто вы, ваше императорское высочество, со стороны себя не видите, особенно на фоне Коли и Саши. Думаешь, стала бы Анька Шереметьева по тебе другому сохнуть? Да и Женька Демидова тоже? — Машенька, давай лучше Дюшу Долгорукого обсудим? — улыбнулся я. — Дюша идеален со всех сторон! — старшая сестра хихикнула в ответ. — И обсуждению подлежит только в положительном ключе! И вообще, баиньки пора! Быстро нас целуй, Лешка, и желай любимым сестренкам спокойной ночи! Чмокнув Машу и Варю в лобики, я поплелся за ними по лестнице на второй этаж… *** Разбудил меня звук телефонного звонка. Глянув на часы, висевшие на противоположной стене, увидел, что едва пробило десять утра, а значит, спал я всего четыре часа. Телефон продолжал надрываться, а хотел меня слышать цельный государь Российской Империи. — Доброе утро, деда… — Разбудил? — вместо приветствия услышал я. — Ага… — Ничего страшного, внучок, потом отоспишься. А скажи-ка мне, Лешенька, когда вчера к тебе в гостиницу приходили представители двух покалеченных тобой в клубе англичан, ты им через Прошку что велел передать?