— К гадалке не ходи! Какие у тебя сейчас планы? — Поедем с Георгом кататься на подаренном мне принцем Rolls-Royce, — усмехнулся я. — Угадай, кто напросился за руль? — Передай этому… драйверу-любителю, что я его в Кремлевский гараж на службу переведу! Будет у меня целыми днями на продуктовом фургоне баранку крутить! Глава 8 — И как вам наш общий родственничек? Принц Георг, глянув на Вилли и Фрица, расположившихся вместе с ним на широком заднем сиденье Rolls-Royce, опять повернулся к боковому тонированному стеклу автомобиля. — Занятный юноша, — нейтрально ответил старший из братьев. — Занятный? — хмыкнул Георг. — А вас старшие родичи разве не предупреждали, что с этим занятным юношей необходимо вести себя очень и очень… корректно? — Было такое… — кивнул Фриц. — Мы и ведем себя с ним очень корректно, — добавил Вилли. — И как, не было… эксцессов? — Вроде нет, — переглянулись братья, а старший из них добавил: — Алексей за все время нашего с ним недолгого общения не давал повода усомниться в своем хорошем воспитании. — Вилли улыбнулся. — Георг, только не говори, что с тобой Романов вел себя как-то по-другому? Англичанин буркнул: — Да я сам виноват… — и вздохнул. — Ладно, вы все равно узнаете, так уж лучше от меня, чем от кого-то другого… И он в подробностях рассказал о произошедшем у дворца Гримальди, а также о том, что последовало за этим. — Гнев был действительно таким сильным? — скептически поморщился Вилли. — Более чем, — кивнул Георг. — Начальник моей охраны потом признался, что лучше еще раз выслушает нелестное мнение его величества Георга о своей скромной персоне, чем снова переживет тот ужас. — Даже так? — переглянулись немцы. — Значит, наши дипломаты не врали… — И наши тоже. А на седого мужчину, который постоянно рядом с великим принцем находится, внимание обратили? — Господина Белобородова? — Да, мне его Алексей именно так и представил. Есть предположение, что этот господин Белобородов является высокопоставленным сотрудником Тайной полиции Романовых, воспитывавшим великого принца. Судя по моим впечатлениям и особенно по впечатлениям герцогов Мальборо и Солсбери, Белобородов обладает богатым военным опытом, имеет высокий боевой ранг и пользуется огромным авторитетом у Алексея. — Согласен, — кивнул Вилли. — Родственник постоянно держит его при себе, а остальные два великих принца и обе принцессы тоже на Белобородова «оглядываются», как и охрана Романовых. Кроме того, Алексей как бы копирует спокойное и уверенное поведение этого господина. — Я это тоже заметил, — обозначил улыбку Георг. — Когда мы в ресторане с официальной частью извинений закончили, великий принц несколько раз в сторону господина Белобородова взгляд кинул, как будто искал одобрения. И, что характерно, получил. — Больше тебе скажу, — протянул Вилли, — нашему родственнику еще восемнадцати нет, а во время общения складывается такое ощущение, что он старше и гораздо опытнее нас с тобой, Георг. И это я тоже склонен в большей степени списывать на влияние седого господина из Тайной полиции. — И ухмыльнулся: — Ты бы видел, как Алексей своими молодыми дворянами командует! Вроде и не сказал ничего, а они уже все выполнили. Но слабое место все же у нашего великого принца наличествует… — Вилли хитро улыбнулся. — И какое же? — Бабы, какое же еще? Обе великие принцессы, сестры Алексея, вообще ни в чем отказа не знают и умело этим пользуются, а принцессы Демидова и Шереметьева нашему родственнику, судя по всему, очень нравятся и тоже способны оказывать на него определенное влияние. Так что не вздумай в сторону этих двух прелестниц даже смотреть. — Спасибо за предупреждение, — усмехнулся англичанин. — А что там за друг у Алексея, который подающий большие надежды художник? — Уже и на Туманном Альбионе про Петрова слышали? — удивленно протянул Фриц. — Дипломатические каналы, — пожал плечами Георг, — стараемся быть в курсе всех важных событий. А Вильгельм почмокал губами: — Судя по увиденным фотографиям его работ и по тому, что именно подсказывает взращенное у нас с братом матушкой чувство прекрасного, этот Петров в скором времени действительно встанет в один ряд с величайшими художниками всех времен и народов. А учитывая, что он еще и близкий друг Алексея, работы этого русского Рембрандта скоро стоить будут просто бешеных денег, — немец поморщился. — И дело тут даже не в деньгах, Георг, а в престиже… учитывая желание короля Франции заиметь себе портрет работы Петрова. — Вилли всем телом повернулся к Георгу. — И прими за данность, родственник: вы, наши любимые Виндзоры, в очереди за портретами этого самого Петрова стоите за Гогенцоллернами. — Без проблем, — кивнул англичанин. — Ваше право. Как там Николай с Александром? Не меняются? — Свои парни, — в один голос заявили немцы, а Вилли продолжил: — Только повзрослели и стали осторожнее. Ну, ты понял… — Понял, — хмыкнул тот. — Слушайте, пока не забыл, а кто, интересно, такой возле Алексея крутится, который невысокий и подвижный как ртуть? Постоянно улыбается еще. — Господин Кузьмин? — Точно, господин Кузьмин! Его именно так Алексей мне представил и даже разрешил тому за руль подаренной машины сесть, когда мы с великим принцем кататься поехали. Так этот Кузьмин в самом конце, испросив у Алексея разрешения, такой хвалебной речью в отношении Rolls-Royce передо мной разродился на приличном английском, что я даже и растерялся как-то… Кузьмин что, у великого принца шутом состоит? Романовы до сих пор эту отжившую традицию поддерживают? — Шутом? — немцы, и не подумав улыбаться, переглянулись, и Вильгельм протянул: — Георг, есть у нас в охране один… видящий… Дедушка Вилли его с нами специально послал… Его семья у нас в роду давненько состоит, и доверие у нас к ним соответствующее… Так вот, этот видящий клянется, что господина Кузьмина он не видит! Вообще не видит, Георг! А это свидетельствует лишь о двух вариантах: либо Кузьмин владеет доспехом на запредельном уровне, что обозначает его крайне высокие боевые навыки, либо… — Господин Кузьмин — колдун! — выдохнул Виндзор, побледнел и прошептал: — Меня катал на машине русский колдун… Бог знает, что он мог… — и осекся. — Не просто колдун, Георг, — ровным тоном продолжил старший Гогенцоллерн, — наш человек оценил… потенциал господина Кузьмина как очень и очень высокий, потому как средних он хотя бы видит… — Спасибо, братья! — буркнул английский принц. — Успокоили! Теперь понятно, почему Алексей так много этому Кузьмину позволяет. Будь у меня на службе подобный сильный колдун, я бы тоже его… изо всех сил баловал! — Это еще не все, Георг, — немцы опять переглянулись, — наш человечек попытался посмотреть и Алексея… — Ну! Не тяните! — Со слов нашего человечка, на месте великого принца он увидел пульсирующую, затягивающую в себя бездну, а потом просто потерял сознание. — Какую еще бездну? — Пульсирующую и затягивающую. — Да понял я! Можете уже выражаться понятнее? — повысил голос Виндзор. — Фердинанд, — тон Вильгельма имел явный уклон в сторону угрозы, — нам с тобой осмелились приказывать, и совсем не отец с дедом. Или мне показалось? Водитель из охраны английского принца левой рукой вцепился в руль, а правой принялся судорожно регулировать зеркало заднего вида, чтобы видеть патрона. — Мне тоже так показалось, Вильгельм, — буркнул нахохлившийся младший немец. — Предлагаю принять извинения Георга и списать его неблаговидный поступок на шоковое состояние от свалившихся новостей. Георг, мы с нетерпением ждем. — Простите меня за недостойное поведение, дорогие родственники, — теперь уже бурчал Виндзор. — И хватит уже привязываться к моим словам и интонации, и так весь день насмарку! — Принято, — кивнул старший Гогенцоллерн. — А возвращаясь к ранее сказанному, увиденное наш человек объяснил тем, что, по его ощущениям, господин Кузьмин — просто дитя неразумное по сравнению с его колдунским высочеством Алексеем Романовым. — И, довольно наблюдая, как еще сильнее бледнеет Виндзор, продолжил: — Так что наш великий принц Алексей, тут ты прав, использует сильного колдуна в качестве своего придворного шута или ручной обезьянки, если тебе так будет угодно, потакая всем прихотям этой очень экзотической домашней зверушки, не нуждаясь при этом со стороны того в дополнительной защите. — Так все-таки он колдун… — прошептал совсем потерявшийся Георг. — А как же та видяшка, где он Никпаев сжигает? Такого же не может быть, чтобы и стихии, и… — Обычный монтаж, — фыркнул Фриц. — Пропаганда для детишек. Романовы умело напускают тумана вокруг своего единственного наследного принца. Гнев этот еще непомерно сильный… Короче, сказки Венского леса для неокрепших умов. — Что совсем не отменяет того факта, что Алексей очень и очень опасен, — Вильгельм поднял вверх указательный палец. — И будет очень глупо с нашей стороны этот факт игнорировать. — Это да… — задумчиво протянул Георг. — Было бы хорошо спровоцировать Алексея на применение стихий, чтобы уж совсем удостовериться… Ну, вы поняли. — Отличная идея, — кивнул Вильгельм. — Надо только удобного случая дождаться, чтобы уж до конца расставить все точки над i, а не слушать пресловутые сказки Венского леса… *** — Ну, Ваня и выдал принцу Георгу про оранжевую кожу, — я похлопал по действительно роскошной и удобной сидушке радужного спектра Rolls-Royce, — про идеальные стежки ручной работы, мощу силового агрегата, плавность хода и особенно про звездное небо над головой! Владимир Иванович, сидевший на переднем пассажирском сиденье, и Прохор, устроившийся рядом со мной, отвели укоризненные взгляды от Ивана, «крутившего баранку» английской брички с левым рулем, и уставились на пафосную обшивку потолка. — Нарядная шушлайка, — прокомментировал увиденное воспитатель. — О-о-о, видали, звезда упала! И чо, можно желание загадывать? Так я сходу загадаю на эту шушлу зимнюю резину, чтоб, значит, не как корова на московском льду. — Петрович, не порти кайф своим стремным бубнежом! — с водительского места заявил довольный Кузьмин. — Аппарат — огонь! Надыбаем зимнюю резину, и будет царевичу роскошная лайба до учаги гонять! Ты вообще заметил, что мы еле-еле великих княжон от этой оранжевой кожи и созвездий на потолке отогнали в их ниочемный «Майбах», а теперь представь, что с остальными малолетками женского пола сделается, когда их наш царевич пригласит на шушле прокатиться? Сидушки придется после них с хлоркой протирать, кожу натуральную портить! А уж если одной из машин сопровождения будет мой совершенно роскошный в своей элегантности черный «Гелик», тонированный «в ночь», да еще и с гербами Романовых на бортах… Чтоб я так жил! Царевич, ты же пробьешь мне у государя разрешение на гербы? — Любой каприз, Иван Олегович! — кивнул я ему с улыбкой в зеркало заднего вида. — Но этот вопрос советую решить с моими сестрами, они тебе разрешение пробьют гораздо быстрее, тем более именно они настоятельно советовали мне подарить тебе «Гелик», вот и… — Намек понял, — ответно кивнул он мне. — И покатаем великих княжон по ночному Монако и Ницце с ветерком! А потом и по Москве. — Совсем ты нашего Ивана Олеговича развращаешь, Алексей, — с укором протянул Михеев. — Он так моих бойцов скоро ни до одной новой машины в твоем стремительно расширяющемся автопарке допускать не будет, угрожая им разными увечьями. — Иваныч, я уже давно развращен абсолютно! — заявил лучившийся довольством Кузьмин. — Еще на той войне, Петрович не даст соврать.