— Очень на это надеюсь, внучок. А твою вероятную дуэль воспринимай как исключение из правил, как стечение обстоятельств, позволяющее Европе избежать очередной кровавой бойни под названием «Мировая война». И поверь мне на слово, Алексей, твой крестник, Филипп Савойский, прекрасно знает, что собой представляют в качестве противников Романовы и ты в частности, и на верную смерть в гордом одиночестве не пойдет, а потянет за собой и Гогенцоллернов, и Виздзоров. — Это как? — Не перебивай старших, Алексей! — не так уж и строго рявкнул дед. — Все увидишь, не переживай, соответствующая работа ведется. Тем более большинство правящих родов и без подсказок с нашей стороны прекрасно понимают, что команды бедолаге Филиппу отдавались из Лондона и Берлина. Теперь поговорим о ваших ближайших планах, — император откашлялся и, судя по звукам, отпил воды. — Князь Монако Альбер, как он мне сегодня сам сказал, беседовал с вами по поводу неспокойной ситуации на Лазурном берегу, а тут еще публикации в прессе по поводу дуэли… Короче, по просьбе Людовика Бурбона и Альбера Гримальди вы с завтрашнего дня отправляетесь в небольшое путешествие с остановками в Ницце, Каннах и Сен-Тропе — ситуация именно на этих курортах вызывает у французов большие опасения, а присутствие там грозных и крайне злобных русских принцев должно остудить горячие головы… инсургентов. Прохор, ты ведь бедолаг-испанцев и прочих инородцев так назвал в рапорте? — Да, государь. Помимо хихиканья деда, отчетливо слышался смех бабки и отца с дядькой Николаем. — Отличное словечко! Вроде и не ругательное, а звучит обидно. Короче, посещаете пафосные Ниццу, Канны и Сен-Тропе, ведете себя так же пафосно, но без перегибов, а если будут попадаться особо дерзкие инсургенты, можете их без затей пускать в расход — Людовик разрешил. Вопросы? — Деда, а сам Людовик что, — хмыкнул я, — ручки боится замарать? — Это мы его очень попросили, — хмыкнул в ответ император. — Данные мероприятия входят в общую стратегию подготовки к переговорам по поводу твоей дуэли с Филиппом, Алексей. Еще мы попросили Людовика по итогам вышеозвученных мероприятий предоставить всей вашей дружной компании возможность поохотиться на швейцарских диверсантов в Альпах, тем более мы их как бы сами и спровоцировали… Потом возможно проведение ряда акций для нашей внешней разведки с использованием Франции в качестве временного плацдарма. Если Прохор с Алексеем Петровичем после этих слов императора просто довольно заулыбались, а скалящийся Ваня потирал руки, то вот счастливые Николай с Александром чуть ли не прыгали на месте от восторга! — Теперь озвучу последние инструкции, которые тоже будут входить в программу подготовки к обозначенным выше переговорам. За вами сейчас без всякого преувеличения следит весь мир, особенно за Алексеем, так что на публике ведем себя максимально открыто, улыбаемся и демонстрируем прекрасное настроение. Ходим на экскурсии и прогулки, трапезничаем в лучших ресторанах. От посещения увеселительных заведений не уклоняемся, скорее наоборот. От всяких там папарацци не отбиваемся, на провокационные вопросы не отвечаем, но и гневом с физической расправой их за подобное не пугаем. Одним словом, вы все это время должны демонстрировать, что произошедшее на Ибице вас совершенно не выбило из колеи, но при этом послезавтра, в день, когда в Испании объявлен общенациональный траур, вы должны демонстративно посетить церковь. Задачи понятны? — Да, государь! — И последнее. Алексей, насколько я понял из рапорта твоего воспитателя, ты Варваре взамен взрывов и разрушений на Ибице фееричный салют обещал? Я уставился на скромно потупившегося Прохора: — Обещал, но забыл… — А она наверняка помнит и ждет, — назидательным тоном заявил дед. — С Альбером я переговорил, он обещал все устроить рядом с этим их ночным клубом. Понял, куда вы сегодня вечером опять идете? — А спать нам когда прикажете, ваше императорское величество? — буркнул я. — На кремлевской гауптвахте отоспишься, внучок, — хохотнул он. — Конец связи… *** — Ваше преосвященство, я подобрал место для акции на основании открытых данных, которые опубликовали Романовы в газетах. Группа уже выдвинулась и сегодня к вечеру займет намеченную позицию. — Проколы исключены? — лениво кинул в камеру кардинал. — Абсолютно, ваше преосвященство. Пять средней силы кодированных колдунов, старший поляк. — По исполнении доложишь. Конец связи… *** После нашего отеля и ресторана в Монако интерьер ресторана La Chantecler в Ницце, стилизованный под 18-й век, уже не производил такого впечатления, а кухня со всеми этими кулинарными изысками и своеобразной манерой подачи блюд официантами не казалась чем-то из ряда вон выходящим — обычный высококлассный европейский ресторан с двумя звездами Мишлен, меня на родине в местах попроще вкуснее кормили. А вот кофе в этой петушарне (Chantecler — вымышленный галльский петух, французский фольклор) был действительно великолепным и отлично бодрил после сегодняшней ночи. Еще бодрило волнение народных французских и прочих интернациональных масс за окном, пожелавших лично засвидетельствовать свое почтение своей принцессе, принцессам Гримальди, принцу Медичи и аж пятерым принцам и принцессам из рода Романовых… Первым делом, когда «сеанс связи» с Кремлем закончился, Прохор переговорил с адмиралом Варушкиным и предупредил того о нашем небольшом путешествии. — «Звезда» завтра утром выдвинется в Канны, а потом вслед за нами в Сен-Тропе, — уже по дороге в отель сообщил воспитатель. — Береженого бог бережет, а небереженого… сами знаете. Морячки же могут и пригодиться, они на нас и так обижаются, что их на Ибицу не взяли, особенно когда услышали в новостях о побитой Седьмой роте испанского спецназа. Теперь по информационному сопровождению нашей туристической миссии, — воспитатель посмотрел на Нарышкина. — Французы пресс-релиз уже подготовили, надо бы его глянуть, отредактировать, перевести на великий и могучий и передать в печать, чтобы уже завтра утром все Лазурное побережье… дрожало от страха при воспоминании о том, что русские идут. — И только я собрался вставить свои «пять копеек», Прохор добавил: — Естественно, княжна Анна Шереметьева будет контролировать этот процесс, Алексей, про договоренности мы помним. — Нарышкин подтверждающе кивнул, а воспитатель продолжил: — И остальную великосветскую молодежь о путешествии надо бы предупредить… — Машу попрошу, она в чат напишет, — кивнул я. — Чудно, — кивнул в ответ Прохор, — и в клубе сегодня постарайтесь не засиживаться, в Ниццу выдвинемся завтра после одиннадцати… Как и предполагалось, «благая весть» об очередной туристической поездке по «пафосным местам» Французской Ривьеры в среде нашей молодежи вызвало самый живой отклик в чатике, и пришлось отключать звук на телефоне. Этому же предстоящему событию были посвящены и все разговоры во время ужина и после него. Не остались в стороне и курсанты: — Алексей, — гудел Багратион, — а… приключения планируются? — он мне подмигнул. — Особенно в свете того, как нам оперативную обстановку князь Гримальди описал? — Надеюсь, что нет… А вот потом… — хмыкнул я и неопределенно помахал рукой, глядя при этом на Колю с Сашей. — Может быть, что-то и подвернется, Сандро. Мотивация подобных намеков с моей стороны была проста и незатейлива — курсанты во время всей нашей поездки по Лазурному берегу будут в тонусе, да и в дальнейшем их можно привлечь для обозначенных царственным дедом операций, дабы не прослыть «пошлым эгоистом», выполнив озвученное государем только силами Прохора, Вани и нашими с братьями. Особенно в этом плане следовало обратить внимание на младшего Нарышкина — Витиному отцу и грозному деду, возглавляющему Отдельный корпус жандармов, будет точно приятно, если сын и внук проявит себя на чужбине только с лучшей стороны. Мой «намек» произвел ожидаемое действие — Багратион, Каранеев, Татищев и Нарышкин переглянулись и многозначительно нахмурились, демонстрируя во внешний мир готовность вступить «в неравный бой с проклятым супостатом», а вот мнение девушек озвучила Женя Демидова: — Алексей, надеюсь, про нас ты не забыл? — Как я могу забыть про вас, красавицы? Пойдете в неравный бой на этот раз на острие атаки! Так сказать, в первых рядах! За Евгению ответила Варвара, которая в силу возраста очень быстро отошла от того испуга, который я чуял у сестренки на Ибице: — И пойдем! И покажем всем, как русские умеют воевать! — Обязательно покажем, — закивал я с улыбкой. — Обязательно. А сегодня поздним вечером, как я тебе и обещал, будет фееричный салют в твою честь. Не забудь телефон, Варюша, одноклассники, когда ты им видяшку с залпами из самого Монако перешлешь, от зависти сдохнут! — Круто! — милитаристские планы Варварой были благополучно забыты. — Братик, ты лучший! — Конечно, лучший, сестренка! Дамы и господа, попрошу всех сегодня быть в «Джимис», зрелище обещает быть занимательным. Машенька, будь так добра, кинь соответствующее сообщение в чат… Как оказалось, «зрелище», на фоне последних публикаций СМИ, становилось занимательным еще на подходах к ночному клубу — в свете уличных фонарей мелькание маленьких и больших флагов Франции, Италии, России и Монако! Толпа людей, некоторые из которых просто обернулись в эти флаги поверх одежды! Интернациональная «Калинка» в исполнении Алексии из открытых дверей чьего-то Lamborghini! И девичий визг на разных языках при нашем приближении: — Принцы Романовы! Джузеппе Медичи! Мы хотим от вас детей! Или просто сделайте с нами селфи! Кузьмин, шагавший рядом с Прохором недалеко от нас, вовсю ухмылялся: — Вот она, народная любовь во всем многообразии ее проявлений! Романовы, не вздумайте доспех во время общения с чернью отключать! Иначе раздергают вас на сувениры и, главное, пиписьки с корнем оторвут! А визг все усиливался — довольный происходящим Джузи решил «пойти в народ». — Лешка, — услышал я бодрый голос воспитателя, — быстро командуй Шереметьевой, чтоб снимала, и марш с братьями вслед за макаронником… Ко входу в клуб мы добрались только минут через двадцать, когда селфи, обнимашки и рукопожатия получили все желающие. Что характерно, «удар в глаз» или «перо под ребро» никто из нас так и не получил — судя по всему, спецслужбы Гримальди и Бурбон хорошенько «почистили» контингент отдыхающих в Монако. Не остались обделенными и наши принцессы — селфи с ними тоже пользовались огромной популярностью. Заметив недовольные взгляды Демидовой, я вздохнул и заорал на французском: — Боевая группа! Для общей фотографии построиться! — и негромко добавил «тершемуся» недалеко бдительному Михееву: — Владимир Иванович, пусть нас Шереметьева и остальные папарацци чуть сверху сфотографируют, чтобы вся эта толпа с флагами на заднем плане была хорошенько видна. — Сделаем, — кивнул тот. Понятно, совсем не склонные к публичности Прохор с Ванюшей в кадр не попали, а вот «резерв командования», Варвара Александровна вместе с миниатюрной Еленой Панцулаей, стояли в первом ряду и демонстрировали ослепительные улыбки. Отлично получился и фон — развивающиеся большие флаги над толпой, небольшие флажки в руках и одухотворенные лица добавляли фотографиям реализма. — Анечка, — вглядывался я в телефон девушки, — ты просто молодец! Кропай пару строк, и в печать! Только не забудь через Стефанию французам копии передать. — Сделаю! — лучилась довольством она. — Видяшку вашего общения с толпой прикладывать? — Обязательно. В клубе все пошло по накатанной — шампанского ожидающим на улице, шампанского всем отдыхающим внутри, шампанского на наши столики и корзинки с фруктами на закусить. Непривычно было другое — не хватало веселых Гогенцоллернов, сдержанного Виндзора и по-восточному велеречивых братьев Аль-Нахайянов, которым старшие родичи еще на Ибице приказали не вмешиваться в разборки европейцев. Зато была своя, уже ставшая родной компания, и даже Стефания с Евой казались неотъемлемой ее частью. С салютом Гримальди не подвели — уж не знаю откуда они достали эти три пушки, которые разместили на береговой линии прямо за дискотекой, но салют над морем, начавшийся ровно в одиннадцать вечера, получился действительно фееричным! Орали и визжали буквально все! И наплевать было на мирно спящих подданных Монако, наплевать на отдыхающих туристов и подданных Франции, проживающих на границе, которые тоже могли наблюдать это безумие, творящееся в небе целых полчаса! — Лешка! — Варвара прыгала вокруг меня по песку с детской непосредственностью, умудряясь еще и снимать происходящее на телефон. — Спасибо огромное! Спасибо!!! — Любой каприз, Варюша! Для тебя — абсолютно любой!.. Уже после полуночи Сашка Петров протянул мне свой телефон: — Лешка, глянь… Так… Мировые букмекерские конторы начали принимать ставки на то, что дуэль между мной и Филиппом все же состоится… Вот и «холодная» аналитика «раскладов» между мировыми правящими родами, практически слово в слово повторяющая услышанное мной от царственного деда и подтверждающая, что этот случай является скорее исключением из правил… А вот и та же самая аналитика, но посвященная уже раскладу сил в поединке… И этот расклад совсем не в пользу Савойских… — Будут договариваться, твари испанские, — буркнул друг, когда я вернул ему телефон. — Никуда не денутся. Даже коэффициенты против них. — А лицо не потерять? — я шутливо пихнул Сашку в бок. — Честь для гордых испанцев совсем не пустое слово. — Честь они на Ибице в глазах дворянства всего мира потеряли, — нахмурился Петров. — Или я чего-то не понимаю? — Шурка, дуэль, по ходу, состоится, — вздохнул я, — а уж что там перед этим нарешают старшие Романовы с Савойскими, я вообще не в курсе… «Содержательную» беседу между будущими родственниками прервало очередное сообщение в чате — вышла небольшая статья Ани Шереметьевой, посвященная нашему «теплому» общению с отдыхающими в Монако. Еще через несколько минут Аня разместила в чате ссылку на статью на французском.