И опять в статьях перекос в сторону моей скромной персоны с седыми висками! И опять мои фотографии на весь разворот!!! Люди, сколько же можно терпеть эту улыбающуюся рожу на экранах своих устройств?! — Лешка, — гнусно хихикал рядом Петров, — вот изображу государыню в красках, и твоей скромной персоной займусь! Будешь у меня часов по пять неподвижно в мастерской сидеть на протяжении недели! — Царственная бабка идет по боку! — буркнул я. — Меня по возвращении кремлевская гауптвахта ожидает суток на пятнадцать, вот там и намалюешь скромного до безобразия, униженного родичами великого князя для истории. — Без проблем! — Сашка продолжал глумиться. — В казематах и атмосфера соответствует, и освещение! А эпичное полотно назовем в духе великого прадеда твоего, Петра Алексеевича. Как тебе «В начале славных дел»? И задумчивость с извечной русской тоской в твоем взгляде? — А не пошли бы вы лесом, Александр Владимирович?.. — Фи, как грубо, Алексей Александрович! — фыркнул художник. — А еще великим князем обзываетесь… Выход из ресторана… Опять эти флаги и маленькие флажки, вспышки фотокамер, патриотические выкрики из толпы на французском, итальянском и русском языках, наши довольные, улыбающиеся лица… И длительный, неторопливый променад по знаменитой Английской набережной Ниццы в сопровождении огромной толпы «поклонников», обычных зевак и репортеров, с остановками у не менее знаменитого отеля «Негреску» и обычных уличных кафе, в которых мы брали воду, свежевыжатые соки и мороженное. — Лешка, — уже на стоянке подошли ко мне Петров с Кристиной Гримальди, — в Ницце куча крутых музеев: Массена, например, Марка Шагала, Матисса, Музей современного искусства, Галерея Лимпия… Может, когда мы из Сен-Тропе вернемся, посвятим денек искусству? — Обязательно, молодые люди, — кивнул я и глянул на часы, которые показывали седьмой час вечера. — И прочие достопримечательности обязательно глянем, не все же по мотосалонам и рестикам шляться. А вам с нами… комфортно будет? — и усмехнулся. — Вы же с Кристиной у каждого экспоната по часу и дольше зависать готовы, а мы, простые смертные, галопом по Европам пробежим и галочку поставим, что, мол, окультурились, можно жить дальше. — Перетерпим, — Шурка отмахнулся. — Кристина в этих музеях кучу раз была, а я… потом еще раз приеду и отдельно схожу. — Монетку в море только не забудь кинуть, — хлопнул я его по плечу. В Канны мы уже выехали по темноте, и красоты маленьких городков, через которые проходила дорога на следующий европейский курорт, разглядывали в свете уличных фонарей. — Царевич, может, в Каннах шашлы замутим? — пихнул меня в бок Кузьмин, разместившийся с комфортом слева от меня на широком заднем сиденье «Роллс-Ройса». — С лучком маринованным, правильным соусом и хлебной лепешкой? А то меня эта высокая французская кухня достала уже вконец. На местный рынок за свининой и прочей бараниной с курятиной по прибытии сгоняю, мне не в падлу, а мяско на пляжу на углях пожарим. Вот увидите, французики на один только запах сбегутся! Это им не свою лягушатину на сковородах выпаривать! — Отставить шашлы, — буркнул Прохор. — Команды эпатировать французов своими гастрономическими пристрастиями на свежем воздухе не было. А если тебе так невмоготу, Ванюша, можешь мясо на «Звезду» вечерком приволочь и вместе с морячками шашлы и приготовить. Только смотри, — воспитатель ухмыльнулся, — как бы тебе на рынке вместо курятинки местные торговцы лягушатинку не подсунули. — Напугал! — фыркнул колдун. — Хочешь я царевичу и Иванычу в подробностях расскажу, чем нам с тобой порой во время рейдов на китайской территории питаться приходилось? — Лешка в курсе, — отмахнулся тот, — я ему рассказывал. А Иванычу не порти аппетит, он до завтра ничего есть не сможет. Подполковник обернулся: — Да я в курсе, чем вы там питались. Саша Романов делился… ощущениями и даже грозился в серьезном подпитии каких-то жучков, червячков и паучков лично на закусь приготовить. Хвастался, что в его исполнении хрустят они просто божественно! Я еле сдержал рвотный рефлекс от живо нарисованной воображением картины: родитель сначала искренне извиняется перед божьими тварями, выбранными им для нехитрой трапезы, потом обрабатывает их огнем, сует их себе в рот и хрустит, зажмурившись от удовольствия! Громко сглотнув, взмолился: — Прекращайте, пожалуйста! Иначе я себя заблюю и полностью потеряю товарный вид! Дружный смех был мне ответом. Еще через десять минут возбудился прижимающий рукой к уху динамик Михеев: — Папарацци французские моих заколебали, — повернулся он к нам. — Не отстают, твари, от кортежа, как приклеились на своих мотоциклах! Они от нас в Ницце не отставали, ходили по пятам, а представьте, что они в Каннах вытворять будут! Из одного угла камера торчит, а из другого направленный микрофон! — Оставить без внимания, — вздохнул Прохор. — Присутствие репортеров тоже входит в программу нашей туристической поездки, ты же сам слышал. — Принял, — кивнул подполковник. А я, быстро прикинув все за и против, кинул в пространство: — Может, их в Каннах и завтраком, и обедом, и ужином за наш счет угостить, раз уж папарацци входят в программу поездки? И номера в гостинице оплатить? — Ты им еще, царевич, программу нашего визита поминутно огласи! — ухмылялся Кузьмин. — И время для фотосессии назначь. — Он посерьезнел. — Государь же прямо сказал — никаких интервью. — А я вот прикидываю, — протянул воспитатель, — справится ли Шереметьева с обязанностями пресс-секретаря нашей делегации?.. Раз пошла такая пьянка, совершенно недопустимая на территории Российской империи? — Уверен, что справится, — закивал я. — Надо только перед Аней правильные задачи поставить. Чуть подумав, Прохор скомандовал: — Владимир Иванович, всему кортежу прижаться к обочине, Дюбуа к нашей машине. Лешка, набирай Стефанию, а за ней и твою ненаглядную Шереметьеву… Еще через десять минут мы в свете фар разглядывали нестройные ряды пристроившихся к нам «в хвост» папарацци, состоящие в основном из мотолюбителей, но присутствовали и репортеры на автомобилях различных европейских марок. — Дамы и господа! — растянул я губы в самой широкой из своих улыбок. — Надеюсь, мне представляться не надо? Как и ее высочеству Стефании? В ответ только немой дружный глубокий поклон. Что ж, тоже неплохо… — Отлично! — я еще раз оглядел нестройную толпу человек в пятьдесят разной национальной принадлежности. — У меня есть предложение к вам, основывающееся на взаимной выгоде: вы не достаете нас, а мы не скрываемся от вас. Мы договоримся? — Подробности, если можно, ваше высочество! — выкрикнул чернявый молодой человек из второго ряда. — Это наш пресс-секретарь, — я указал на Аню, — принцесса Анна Шереметьева, ваша коллега по ремеслу. Она будет держать вас в курсе всех наших перемещений, а вы не будете караулить нас в самых неожиданных местах. Кроме того, наши девушки желают, чтобы фотографии в газетах и в паутине были приличного качества, и даже готовы вам иногда позировать. Предупреждаю сразу, никаких интервью не будет. Так каково будет ваше положительное решение? — Нам с коллегами надо посоветоваться, ваше высочество! — выкрикнул тот же самый молодой человек. — Ваше высочество? — я повернулся к Стефании. — Дамы и господа! — улыбка французской принцессы была еще шире моей. — Каково бы ни было ваше решение, род Бурбон готов обеспечить вас хоть и скромными, но удобными номерами в гостиницах по системе «Все включено» на все время нашего путешествия по Лазурному берегу. По всем вопросам размещения прошу обращаться к господину Дюбуа, — она указала на начальника своей охраны. И опять общий поклон, после которого «вылез» тот же самый чернявый молодой человек, обращавшийся теперь уже к Стефании: — Ваше высочество, прошу прощения! Вы у нас постоянная героиня светской хроники, как и его высочество Джузеппе Медичи, про вас мы знаем много. Это же, но в меньшей степени, касается и их светлостей принцесс Гримальди. А вот про принцев и принцесс из рода Романовых мы не знаем практически ничего. Не могли бы вы, ваше высочество, — он опять поклонился, — как-то повлиять на их высочеств из рода Романовых, чтобы они хоть чуть-чуть рассказали о себе, дабы у наших европейских читателей сложилось о них объективное мнение? — и хитрая улыбка. — Одежду каких марок они предпочитают в обычной жизни? Какие часы носят? Обувь и аксессуары? Хобби и предпочтения в еде? Где учатся, и в какой сфере жизни хотели бы реализоваться? Вот же наглец! Но хваток, этого не отнять! И как лихо обошел мой прямой отказ от интервью! — Мы подумаем, что можно сделать, — кивнула Стефания и посмотрела на меня: — Ваше высочество? — Дамы и господа, — улыбался я, — все вопросы к нашему пресс-секретарю. — Простите, но мы должны двигаться дальше. До встречи в Каннах! И только мы повернулись к репортерам спиной, как поднялся целый гвалт с вопросами: — Ваши высочества! Телефоны какой марки предпочитаете?.. А компьютеры?.. А драгоценности?.. Ваше высочество Стефания, расскажите про свое платье! И туфли!.. И уже у машины Стефании, открыв дверь перед девушкой, я спросил: — Им что, тоже острые вопросы запрещено задавать? — А зачем задавать вопросы, на которые не получишь ответы прямо сейчас? — улыбнулась француженка, усаживаясь в свой лимузин. — Сначала они тебя про шмотье пытать будут, потом про увлечения и ближайшие жизненные планы. Ты расслабляешься, начинаешь себя чувствовать в безопасности, и вот следует неожиданный вопрос про события на Ибице, сформулированный так, чтобы тебе пришлось оправдываться за свои действия, — она нахмурилась. — Проходила я все это много раз, Алексей, и к журналистам у меня доверия никакого не осталось. А за Анну не переживай, я с ней отдельно на тему общения с этими папарацци переговорю. — Спасибо, Стефания!.. *** Отель Marriott, в котором нам предстояло проживать ближайшие сутки, отличался современной архитектурой с доминированием стекла и бетона. Это же касалось и внутренних пространств, оформленных в стиле хай-тек. Свой ресторан, несколько баров, бассейн на крыше и пляж через дорогу — все условия, чтобы молодежь не разбредалась по окрестностям. Как сказала Стефания, Бурбоны полностью выкупили отель на целую неделю, потому как после Сен-Тропе нам предстояло возвращаться обратно в Канны и провести здесь еще одну ночь. — Лешка, как здесь круто! — Варвара вертела головой, разглядывая высокотехнологичный интерьер лобби отеля, пока мы ждали лифта. — И уютно! Но в Кремле все равно лучше! — А в Зимнем дворце еще и красивее, — это была Мария. — Жаль, что его под музей отдали и не оставили для проживания Романовых даже небольшого крыла. — Какие же вы у меня все-таки мажорки! — улыбался я. — Летом, во время каникул, отвезу вас в свое Смоленское именье — там и удобства на улице, и летний душ, и воду из колодца таскать надо, а у Петровых и баня по-черному есть. В Москву вернетесь нормальными людьми. Про удобства на улице и необходимость носить воду из колодца я, понятно, загнул, а вот летний душ действительно был. — Это мы-то мажорки? — хмыкнула старшая сестра. — А кто в отдельном особняке в центре Москвы с дружками и любовницами как шах проживает? Извини… — Маша заметила, как я нахмурился после «любовниц». — Но в Смоленск твой на каникулах поедем с огромным удовольствием, лишь бы из-под опеки родичей вырваться. — Это я с Лешкой поеду, — улыбнулась Варя и показала сестре язык, — а ты к поступлению в универ будешь готовиться. Обсуждение планов на лето продолжилось и в лифте, а закончилось, когда мы разошлись по своим номерам, подбор которых Михеевым и Дюбуа производился по той же самой схеме, что и на Ибице — вся наша компания проживала рядом, остальную молодежь старались селить по половому признаку, а охрана оккупировала первый и часть второго этажа. Номером я остался доволен, а особенно тем, что все его окна и балкон выходили на Средиземное море. Напрягало одно — внизу проходила набережная Круазетт, аналог Английского бульвара в Ницце, на которой еще перед нашим приездом собралась очередная огромная толпа с флагами и флажками, и я сильно подозревал, что ночью загулявшие «поклонники» будут мешать нам спать. — А чего я, собственно, ожидал после подробного описания Анечкой в прессе нашего маршрута? — пробормотал я и тут же попытался себя успокоить: — Перетерпим. И направился на выход из номера — всей нашей «делегации» предстоял ужин, а затем вечерняя ознакомительная прогулка по Каннам, носящая, как и в Ницце, больше характер PR-акции, чем экскурсии… ***