— Да, Алексей. — кивнул он и посмотрел на дочь. — Лесенька, я на службе уже давно общаюсь с колдунами. Уверяю тебя, если не брать в расчет их уникальные способности, это вполне себе нормальные люди, в обычной жизни ничем таким от других людей не отличающиеся. Так что ты у меня просто уникальная, вот и все. — он обозначил улыбку. Алексия же на эти слова Пафнутьева прореагировала тем, что убрала руки от лица, но глаз так и не подняла. А я продолжил: — Единственное, Леся, за что я действительно переживаю, как, впрочем, и твой отец, так это за то, чтобы ты не попала к Лебедеву. Остальное на самом деле полная ерунда! — махнул рукой я. — Теперь перейдем непосредственно к твоим новым способностям. Я не могу точно сказать, как и сколько по времени они будут развиваться, Леся. И что ты при этом будешь чувствовать. Мне тоже не у кого проконсультироваться, не вызвав при этом вполне обоснованных подозрений. Но, как я отмечал ранее, процесс этот хоть и идет медленно, но он все же идет. Думаю, какое-то время у нас с тобой на приспособиться есть. Даже учитывая твой плотный гастрольный график. И еще, Леся… Сама понимаешь, постоянно находиться рядом с тобой и отслеживать все изменения я возможности не имею. Значит, тебе придется какое-то время быть очень аккуратной, не волноваться, не переживать по пустякам и, кроме концертов, постараться поменьше бывать на людях. Пока могу дать только такие рекомендации. — я перевел взгляд с девушки на её отца. Пафнутьев мне с благодарностью кивнул и, обратившись к дочери, продолжил мою мысль: — Леся, Алексей прав. Если хорошенько подумать, ничего страшного не случилось — кроме нас троих о твоих просыпающихся способностях никто не знает, странности в твоем поведении окружающие спишут на очередной закидон тонкой душевной организации творческой натуры. А если ты, доченька, как-то нечаянно проявишь эти свои способности, люди, скорее всего, ничего не поймут, ведь у подавляющего большинства из них опыта общения с колдунами просто-напросто нет. — он с довольным видом откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу, демонстрируя уверенность, а Леся, как будто, немного расслабилась. — Дальше, — продолжил Пафнутьев, — тебе действительно надо максимально ограничить общение. Даже с членами своей труппы. Всегда можешь сослаться на общее недомогание и усталость от напряженных гастролей. С начальником твоей охраны я переговорю, сославшись на те же обстоятельства, он проследит. — Леся кивнула. — Следующее. Используй самолет, выделенный тебе Алексеем, по полной программе, и постоянно возвращайся в Москву, здесь мы тебя с Великим князем прикроем на все сто процентов. — девушка опять кивнула. — Мы с Алексеем будем постоянно на телефоне, если что — звони в любое время дня и ночи. А так нам с ним хватит обычного сообщения, что с тобой все в порядке. И ни с кем, Лесенька, даже с самыми близкими, не вздумай ничем из этого всего делиться. Ты меня хорошо поняла? — Поняла, пап. — заверила она. А Виталий Борисович продолжил: — Про уникальные возможности колдунов тебе лучше расскажет Алексей. Но не сейчас. Сама понимаешь, времени сегодня в обрез. — Леся согласно кивнула. — А теперь, когда мы это все обсудили, предлагаю всем выдохнуть и расслабиться. — он обозначил улыбку. — Ничего страшного не случилось, и, надеюсь, не случится. Жизнь продолжается! — он с теплотой посмотрел на дочь. — А у кого-то она еще и новыми ощущениями и красками играть начала… — Это точно! — заулыбалась Леся. — Одни только ощущения от Лешкиных прикосновений чего только стоят! — Вот видишь, — улыбка Пафнутьева стала чуть шире, — а я вот подобных радостей лишен, доченька. Ладно, иди уже, готовься к новоселью, а мы с Алексеем тут еще пару технических моментов обсудим. — Хорошо, пап. Алексия встала, и вышла из гостиной. С минуту мы с Пафнутьевым молчали, пока он не сказал: — Вообще-то, колдунов-женщин называют ведьмами. Не знаю, почему так. Могу лишь предположить, основываясь на неподтвержденных слухах как в самой Канцелярии, так и в Роду Романовых, что когда колдуньи входят в полную силу, они становятся именно ведьмами… — он смотрел на меня серьезно. — В самом плохом смысле этого слова. Судя по всему, начинаются проблемы с психикой. Но это, повторюсь, только слухи. Я от этих его слов напрягся и спросил: — Виталий Борисович, а Леськина мама тоже была… ведьмой? — Нет, Алексей, она была не очень обычной женщиной, но ведьмой точно не была. И вообще, ведьмы очень редки, несмотря на все эти сказки для детишек. Я имею ввиду настоящих ведьм. А все эти бабки и знахарки со старцами и знахарями… — он покривился, — Так, ерунда… Пыль под ногами настоящей ведьмы! И все у нас на контроле. Как и их родственники. Кстати, — Пафнутьев опять обозначил свою фирменную улыбку, — у твоего Прохора богатый опыт общения с колдуньей. Они даже пожениться хотели… — Виталий Борисович внезапно замолчал, а через пару секунд продолжил. — Погибла она на той войне, не успела в полную силу войти… А эта его Решетова очень на нее похожа. Вот у твоего воспитателя крыша чуть и едет от Екатерины. — он вздохнул, улыбка пропала с его лица. — К чему я это тебе говорю, Алексей… А к тому, что надо будет за Прохором понаблюдать, он может обратить внимание на странности в поведении Алексии и сделать соответствующие выводы. Тем более… — он осекся, но тут же продолжил. — Приглядишь за ним? — я кивнул. — Все, тогда на связи. Новостями будем обмениваться по мере их поступления. А я пойду, проведаю старого друга, долго нам тут с тобой сидеть тоже ни к чему, могут возникнуть ненужные вопросы… Когда Виталий Борисович вышел из гостиной, я задумался: как же мы с ним технично обошли тему биологического отца Алексии! «Влететь» на этом я не боялся — о том, что настоящим отцом девушки является Иван-Колдун, догадаться было совсем несложно и без его ко мне «визита». Пугало другое — слова Пафнутьева о том, что Леся может превратиться в ведьму! Но, с другой стороны, Иван-Колдун явно дочери желает только добра, и, следовательно, снимая с девушки установленный им же блок, не боится подобных последствий. Может он знает что-то, что не знает Пафнутьев? Скорее всего… * * * — Маша, ты подумала насчет нашего вчерашнего разговора? — Император пристально смотрел на жену. — Да, Коля. — ответила Императрица, занятая выбором украшений, в которых ей предстояло явиться на новоселье к внуку. — Учитывая то, что Алексей защитил Машку с Варькой от этих трех выродков, среди которых был колдун, который мог натворить бог знает что, да еще и наказал их самым… показательным образом… — Мария Федоровна с довольной улыбкой повернулась к мужу. — Я решила простить внуку часть его прегрешений и закопать на время топор войны. Да и Машка отдельно попросила меня отнестись к брату более благосклонно. Хотя бы сегодня. А уж когда я прочитала эту статью Аньки Шереметьевой… — Императрица закатила глаза. — Веришь, Коля, даже слезу пустила… Внук-то у нас с тобой оказывается герой! А я, дура старая, этого до сих пор не замечала! — она тяжко вздохнула. — Так что не переживай, дорогой, на новоселье Алексея я буду вести себя, как и подобает любящей бабушке. Ты доволен, твоё Величество? — Любящая бабушка, говоришь?.. — Император с подозрением разглядывал жену. — Ты опять какую-нибудь пакость задумала, Маша? — Коля, тебя не поймешь! — фыркнула Императрица. — Какая пакость? Определись уже со своими желаниями! То тебе образцовую жену и бабушку подавай, то тебе уже и это не нравится. — Ну, Маша, смотри… — протянул Император, не желая вступать в бессмысленную полемику с женой. — Я буду за тобой приглядывать. — Ой, напугал! — опять фыркнула она. — Одним соглядатаем больше, одним меньше… Всё, дорогой мой, не мешай. Я перед любимым внуком и его бабами должна предстать во всём своем блеске и великолепии! Император мысленно плюнул и вышел из огромной Кремлёвской гардеробной жены. — Ну что, вы подумали насчет Кольки и Сашки? — Николай смотрел на двоюродных братьев. Старшее поколение Рода Романовых, вернее, его мужская половина, расположились в рабочем кабинете Императора. — Бог с ними! — махнул рукой Александр. — Пусть едут внуки. Может после этой поездки поймут, что учиться лучше надо. — Ты себя-то вспомни в эти годы, Шурка! — ухмыльнулся родной брат Императора, Великий князь Владимир Николаевич. — Много ты о учебе думал, когда в женский корпус по ночам на свиданки бегал и с губы не вылезал? — Хм… — Александр сделал вид, что откашлялся. — И мне потом, так же как и внукам, родители вместе с начальником училища мозг выносили! Как и вам всем, впрочем! Традиция, понимаешь… Да и репутацию Романовых надо в Обществе поддерживать. — он подмигнул Владимиру. — Но новое поколение нас переплюнуло! По поводу их поведения уже и Советы Рода собираются. — Александр с ухмылкой смотрел на Николая. — Ладно, ладно! — заулыбался тот. — Переплюнули! Скажешь тоже, Саша! Так, — посерьезнел Николай, — а теперь перейдем к частностям. Меня тут князь Воронцов по просьбе своего старшего сына одолевает после просмотра той видеозаписи, где Алексей с этими Никпаями лютует. Так вот, что я вам имею предложить. Раз хочет наш Военный министр повышения боеготовности вверенных ему отдельных подразделений разведки, мы не будем ему препятствовать в этом благородном начинании. Заодно и Алексей с братьями разомнутся и проведут боевое сглаживание перед поездкой на границу. Это мне, кстати, сын предложил. — Николай хмыкнул. — Хочет под это дело устроить инспекцию хозяйства младшего Воронцова. — Дмитрий что, провинился где-то? — заинтересовался Владимир. — Да нет, все как раз наоборот. — пожал плечами Николай. — Чистая профилактика. Есть ощущение, что Воронцов-младший после удачных акций по Никпаям слишком сильно поверил в свои силы и силы своих головорезов. Надо бы слегка приглушить атакующий порыв молодого генерала, как бы дров не наломал. Ну что, — он посмотрел на Александровичей, — по существу возражения будут? Александр с Павлом переглянулись и последний ответил: — Коля, уж если Сашка внуков пока берет под свое крыло, так пусть и использует их по полной программе. Без всяких там скидок на родство и возраст. Им это только на пользу пойдет, быстрее повзрослеют. Вон, как Алексей. — Павел хохотнул. — Главное, чтобы нам потом на Совете Рода уже поведение внезапно повзрослевших Николая и Александра разбирать не пришлось… * * * Как и было договорено, отец приехал к четырем часам. Никаких «торжественных выступлений» со стороны Дворцовых не последовало — как мне потом объяснил Михеев, по этому поводу Цесаревич озвучил отдельные инструкции. Быстро пробежавшись по особняку, отец высказал свое мнение: — Вроде, все нормально. Трегубов со Службой протокола поработали хорошо. Как тебе статья Шереметьевой, кстати? — улыбался он. — А вы с пафосом не переборщили? — хмыкнул я. — Не переборщили. — продолжил он улыбаться. — Пафоса, Алексей, в этой статье в самый раз. И это только начало, поверь мне. Пора тебе становиться публичной фигурой. — Уж куда публичнее? — насторожился я. — И так моя физия, сжигающая троих недавно убиенных, по всей паутине который день мелькает. — Ну, Алексей… — протянул отец. — Так-то, да… Я и не спорю. Видишь ли, на этой записи ты предстаешь перед обывателями и Светом хоть и очень благородно, но несколько однобоко… Особенно на фоне выяснения отношений с Родом Юсуповых… — Это как? — спросил я, хоть и догадывался, что сейчас услышу. — Алексей, Свет, в большей степени, должен тебя не бояться, а уважать. А сейчас все, кроме молодежи, тебя… скажем так, больше опасаются, чем уважают. — он вздохнул. — Можешь у Пафнутьева мнением старшего поколения Главных Родов поинтересоваться, да и не только Главных. Виталий Борисович тебе очень интересную картину нарисует. — отец улыбнулся. — Бильярдный турнир, конечно, дело хорошее, но тебе необходимо больше в Свете бывать, на приемах разных, других подобных мероприятиях. Вот, к примеру, тебя князь Юсупов на ужин звал. Ты к нему съездил? — Нет. — помотал я головой. — А ты обещал ему, сынок. — отец укоризненно смотрел на меня. — А с Глебом Голицыным ты почему дома у себя турнирную встречу играл, а не в клуб к Долгоруким поехал? — Ну… так удобнее… — если с претензиями по поводу Юсупова я еще мог согласиться, то вот с Голицыным — нет. — Тут-то что не так? — Что не так? Да все не так, Алексей! — опять вздохнул отец. — Долгорукие этот турнир придумали, взяли на себя обязательства по его организации, предоставили свой клуб в пользование игрокам. Понятно, что в правилах нигде не написано, что ты обязан играть на их территории, но это предполагалось, сынок! Чтобы представители разных Родов собирались для игры на бильярде и общения именно в клубе у Долгоруких, а не у себя по особнякам именьям. А Долгоруким за это уважение и дополнительные бонусы в виде очков статуса в Обществе. Даже я к ним в «Метрополию» приезжаю играть. А вот Великий князь Алексей Александрович последнее время Долгорукими брезгует. Именно так все это выглядит со стороны, несмотря на твою дружбу с Андреем и Натальей Долгорукими. — А раньше все это вы мне не могли сказать? — расстроился я. — Да и Голицын мне ни о чем таком даже не намекнул. Даже Андрей Долгорукий молчал! — Важно, Алексей, не кто тебе что сказал, а что подумал. — улыбнулся отец. — Да и не скажут они тебе ничего из-за твоей фамилии… А уж после последней видеозаписи даже намекнуть побоятся. — усмехнулся он. — Ладно, сынок, я пока, слава богу, еще могу тебе и намекать, и прямо говорить, поэтому слушай внимательно и запоминай. На следующей неделе найди время и обязательно нанеси визит князю Юсупову. Он у нас любитель прихвастнуть, и о вашем ужине уже на следующий день будет знать весь Свет. Даже не сомневаюсь, что после этого тебе поступят предложения от других Родов. И ты эти предложения с готовностью примешь. — отец уже не улыбался, а на мою попытку возразить поднял руку. — Дослушай до конца, Алексей. Я не говорю о том, что ты вечерами только должен по особнякам наших аристократов разъезжать, но время для этого ты должен выделить. Тебя Голицыны к себе сколько раз звали? — прищурился он. — Много. — признался я. — К князю Юсупову наш Алексей сходил, которому он не так давно руки-ноги переломал, а к Голицыным, которые этот конфликт помогали улаживать, так и не соизволил. И как это будет выглядеть, сынок? А я тебе озвучу однозначное мнение Света и самих Голицыных — Юсуповых мы любим, а Голицыных нет! Действительно, после этих слов отца я посмотрел на всю эту ситуацию с другой стороны и расстроился еще больше — работы для меня, как для Романова, становилось все больше и больше, а профита все меньше… Зато рос профит у Рода Романовых. — Молчишь? — продолжил отец. — Вот и я про это. Запомни, Алексей, ты не сам по себе, а, в первую очередь, представляешь Род Романовых. И все твои действия Обществом будут рассматриваться прежде всего именно через эту призму. Все твое поведение, твои слова, жесты, интонации проанализируют и сделают соответствующие выводы. — он хмыкнул. — Попробуй только больше внимания уделить одним, а от других отдалиться, сразу же на ровном месте возникнут теории заговора, мол, этот Род в фаворе у Романовых, а этот — наоборот. И понеслась! — отец махнул рукой. — А деду твоему потом это все приходиться разгребать, да и я, как Цесаревич, в стороне точно не остаюсь. Понял, о чем толкую, Лешка? — Понял. — кивнул я. — Всем улыбаться, никому не отказывать, со всеми дружить и ни с кем не конфликтовать. С кем можно и нужно конфликтовать, вы мне с дедом укажите отдельно. — Вот что за характер у тебя, Лешка? — вздохнул он. — Упертый, как твой дед! Даже хуже!.. Но общее направление мысли ты уловил верно. Ладно, скоро Машка с Варькой подъедут, помогут нам гостей встречать. Ты Николая с Александром предупредил, что они тоже участвуют? — Предупредил. В 4-50 должны спуститься. Наряжаются твои плямяши. — Хорошо. А где эти оба-двое обретаются, Белобородов с Пафнутьевым которые? — У Прохора должны быть. — пожал плечами я. — Пойдем, провожу… * * *