— Вот ты мне и скажи. — невозмутимо ответил Цесаревич. — И давай побыстрее, меня дочки ждут. — А я откуда знаю? — Иван сел в свое кресло и задумался. — У меня вариант один. И он тебе не понравится. — Говори уже. — Какого хрена вы с Государем опубликовали запись боя царевича с этими еб@ными Никпаями? — вызверился Иван. — По секрету всему свету, бл@дь? Похвастаться захотели? От колдуна повеяло жутью, но Александр остался невозмутим: — Я пока выводов нужных не слышу, Ванюша. Одна истерика присутствует. — Выводы, бл@дь? — жуть никуда не исчезла. — Да вы же засветили царевича перед всеми заинтересованными лицами! И не заинтересованными тоже! И дочь мою подставили заодно! — Короче, Ванюша! — Цесаревич повысил голос. — Не надо мне тут перечислять очевидные вещи! И не очевидные тоже. Слушаю выводы. — Твою же!.. — колдун опять вскочил и заходил между столами. — Выводы ему подавай!.. — он повернулся в сторону кухни и рявкнул. — Человек! — из дверей кухни на полусогнутых появился официант. — Водки графин неси. — уже спокойней приказал колдун. — И закуски. — после чего сел обратно в кресло. — Саша, а выводы тебя не обрадуют. Совсем. — Говори. — кивнул Цесаревич. — А как же мое имущество, нажитое непосильным трудом? — ощерился Иван. — Вы с батюшкой в прошлый раз мне никакого ответа так и не дали… — Тридцать процентов в казну Рода за… легализацию преступных доходов, остальное твое, в рамках имущества Рода, с соответствующими ограничениями и защитой. — По-божески. — кивнул колдун. — А Алексию когда моей официальной дочерью признают? — Ванюша, а ты не охuел? — хмыкнул Цесаревич. — Я не удивлюсь, если ты, как собака, внезапно сдохнешь под забором после таких заявлений. Очень уж Виталька к приемной дочке прикипел… — Да? А я думал, мы на одной стороне. — закинул ногу на ногу колдун. — А если я Витальку поддержу? — хмыкнул Цесаревич. — Так-то, он настоящий отец нашей эстрадной звезды, а у тебя, кроме биологии… Сознание Александра поплыло, и он на темпе, опрокинув кресло, рванул к колдуну, схватил того за шею и зашипел: — Ваня, еще раз себе подобное позволишь, и ты труп. Я такое, на многократной основе, могу позволить только сыну, кровиночке своей непутевой. А вот ты в этот список даже по старой дружбе не входишь. Так что, не отвлекайся и давай по делу. Цесаревич отпустил шею колдуна и вернулся на свое место, подняв опрокинутое кресло. В это время с кухни появился робкий официант с подносом. Расставив все на столе, стараясь не смотреть в глаза гостей, он юркнул обратно на кухню. — Прошу прощения, Саша. Погорячился. — Иван спокойно разлил водку по рюмкам. — Сам понимаешь, отцовские чувства. Никуда от них не деться. — он потер шею и подвинул Александру рюмку. — А если по делу… Хреновый звоночек, если Тагильцев лично царевича прощупывал. А то, что он прощупывал, я даже не сомневаюсь. Как меня тогда… — Выводы, Ваня! — потребовал Цесаревич, беря рюмку. — Я в архивах Канцелярии тогда хорошо покопался. Императора Александра, прадеда своего, вспомни и сделай выводы сам. Он тогда Церковь плотно к ногтю прижал. — колдун взял рюмку и, не чокаясь, выпил ее. Александр последовал примеру колдуна, и, поставив рюмку на стол, задумался — не может такого быть, чтобы Тагильцев решил устранить Алексея. Такого просто не может быть! — Наливай! — буквально приказал он Ивану. Да, всяко может повернуться, всяко произойти, но прошли те времена после войны с Китаем, когда без разбора, под шумок, валили всех неугодных! Не может такого быть, чтобы на жизнь второго человека в очереди престолонаследия покушалась… Церковь! Второй стопарь тоже пошел без закуски. — Задумался, Саша? — грустно улыбался Иван, который разливал уже по третьей. — Думать и планировать вообще полезно, хоть и не просто. Именно так меня учили незабвенные… Ну, ты сам знаешь. А еще меня учили ставить себя на место противника. Хотя, так самого себя на ровном месте можно переиграть. Как говориться, не стоит недооценивать предсказуемость тупизны. Да, Саша? Третья пошла просто на ура! Цесаревич наконец-таки расслабился после трудного дня, появилась легкая эйфория в мозгах, которую он благополучно переждал, успокоился и попытался взглянуть на всю ситуацию комплексно. Сначала это у него получалось с трудом — опьянение давало о себе знать — но, чуть погодя, Александр пришел в себя, встряхнул головой и согласился с предварительными выводами Императора: — Ванюша, будем тебя полностью легализовывать. — Это как? — замер тот, занятый разливом четвертой. — Поступишь в распоряжение дружка своего, Прохора Петровича Белобородова. Жить будешь под одной крышей с Алексеем и своей дочкой. За безопасность моего сына ответишь головой. — Да ты гонишь, Саша! — не сумел скрыть своих эмоций колдун. — Я не понял, ты радуешься, или возмущаешься? — ухмыльнулся Цесаревич. Колдун схватил рюмку и выдохнул: — Спасибо, Саша. Буду должен… Глава 8 — Так, господа офицеры, начнем. — полковник Григорий Михайлович Пожарский встал из-за стола и подошел к светлой стене палатки, на которую проектор выводил карту предстоящих «боевых действий» … В пятницу утром мы с Прохором еле растолкали Николая с Александром. — В какой другой раз, алкашня, я бы вас заставил по кварталу бегать, чуму выгонять! — улыбался воспитатель хмурым, похмельным братьям. — Да времени у нас нет. Но и гвардейским офицерам вас в подобном виде показывать нельзя. Так что, быстро собираемся, курсанты, во время завтрака опохмелитесь. Но потом, ни-ни! — Спасибо, Прохор! — с благодарностью кивнули они. Процедура опохмеления прошла успешно, и на военный борт на Тушинском военном аэродроме Николай с Александром загружались во вполне адекватном состоянии. Всего нас в салоне набралось порядка двадцати человек, считая меня, отца, Прохора и братьев. — Многие уже на месте, на границе. — пояснил нам воспитатель. К моему немалому удивлению, с нами летел и полковник Литвиненко. — Здравия желаю, господа курсанты! — с улыбкой подсел он к нам. — Камень! Господин Зверь! Позвольте представится, вчера как-то не получилось. Полковник Литвиненко, Николай Николаевич. — козырнул он. — Позывной Леший. Представляю военную разведку. Мы поручкались, и Прохор представился тоже: — Белобородов Прохор Петрович. Представляю Род Романовых. — Тайную канцелярию, то бишь… — полковник хмыкнул. — Мы все так вчера и поняли. Ладно, время на пообщаться у нас еще будет. Господа курсанты, Камень, господин Зверь! — кивнул он, ухмыльнулся и вернулся к остальным. — Леший-то наш весьма дерзок… — улыбался Прохор. — Явно под солдафона без вредных комплексов косит… Ать-два левой… Он вчера себя так же вел, Лешка, когда ты его в том лесочке брал? — Сейчас он был сама скромность. — кивнул я, уже начиная понимать, к чему ведет воспитатель. — Вчера, в том лесочке, Леший солдафонским специфическим юмором жег не по-детски. — А учитывая вчерашнюю тренировку, с этим оставлением колдунов без прикрытия, сегодняшнее неожиданное появление полковника в сводной группе и желание генерала Воронцова завлечь тебя к себе на службу… Какие можно сделать выводы? — Вербовочный подход? — решил пошутить я, а так ничего и не понявшие Николай с Александром сразу напряглись. — Не перегибай, Алексей. — отмахнулся Прохор. — Какой, к лешему, вербовочный подход? А если серьезно? — Генерал Воронцов таким вот образом, через полковника Литвиненко, предлагает мне нежную дружбу. — хмыкнул я. — Именно с целью привлечения на службу. — Верно, Алексей. — воспитатель довольно улыбался. — Твои действия? — Буду дружить. И с Литвиненко, и с Воронцовым. А там посмотрим. Со своей же стороны, постараюсь привлечь к себе на службу уже их. Личные отношения, а не приказы, еще никто не отменял. О ходе дружбы буду регулярно докладывать тебе, как… представителю Рода Романовых. — Еще кое-что забыл, Лешка. — «представитель Рода Романовых» на эту шутку никак не прореагировал. — Вроде все… — задумался я. — Хотя, надо справки навести о Лешем. Особенно обратить внимание на его отношения с Воронцовым. — Вот теперь, все. — кивнул Прохор. — Информацию по полковнику постараюсь добыть как можно быстрее. — он посмотрел на Николая с Александром. — Учитывая, что вам двоим с Литвиненко тоже придется контактировать, ведите себя с ним в соответствии в выше услышанным. — а заметив, что братья после этих его слов переглянулись с заговорщицким видом, добавил. — Молодые люди, ничего плохого Литвиненко не замышляет. Человек на службе, и выполняет приказ вышестоящего командира. И не надо с ним играть. — воспитатель обвел нас взглядом. — Он, я уверен, таких как вы, молодых и ранних, на раз-два просчитает… Короче, все по классике: полковник знает, что мы знаем, мы знаем, что он знает… Вот и не накручивайте себя, ведите естественно. Понятно? Мы дружно кивнули, после чего Александр, с довольным видом, пихнул Николая вбок: — Еще толком до места не добрались, а уже вона как все заворачивается! А дальше, я уверен, будет только интересней! — Ага… — с улыбкой протянул тот. — А сейчас бы сидели в душной аудитории и рассуждения какого-нибудь старпера в лампасах о тактике и стратегии слушали! — И не говори. — кивнул Саша. — Красота! А представляешь, сколько вопросов нам остальные курсанты по возвращению задавать будут? Жесть! Прохор, а у нас потом инструктаж будет, что можно говорить, а что нет? — Обязательно. — ухмыльнулся тот. — И только попробуйте мне до возвращения так же, как вчера, набухаться, вам такой инструктаж проведут… Вообще ничего рассказать дружкам-курсантам не сможете. — братики переглянулись и притихли. — Ладно, вы тут отдыхайте, а я пока до остальных схожу.