— Разумеется, — горделиво кивнула девушка. — Отработаешь! Расставшись в фойе с Шереметьевой, мы пошли на третий этаж в римскую аудиторию. Иван не отставал, и только на лестнице я смог сформулировать то, что не давало мне покоя последние пятнадцать минут: колдун, зараза такая, незаметно контролировал нас с друзьями всю дорогу до учебного корпуса! Этот же контроль сохранялся и сейчас! — Размещайтесь, я скоро приду, — задержался я в дверях аудитории, дождался, когда друзья отойдут, и подошел к Кузьмину. — И как впечатления? Ты же нас мониторил, можешь не скрывать! — Заметил, царевич? Впрочем, я особо и не скрывался. — Опять его фирменная ухмылка. — Короче, государь с цесаревичем были правы, когда тебе в жены жопастую определили. Любит она тебя, а ты нос воротишь. Две остальных тоже желанием горят, но тебе не пара. — Это еще почему? — Та, которая Юсупова, с головой не дружит вообще, все только на гормонах держится: и настроение, и мышление. Вторая, Долгорукая, слишком вялая для тебя, сдохнешь от скуки. — А Долгорукий? — Этот не безнадежен. Для твоей сестры вполне даже подходит. — Это как? — В качестве надежного главы рода Долгоруких, которым она вполне успешно будет манипулировать. В хорошем смысле, царевич. Я имею в виду этакий тандем, где основную роль будет играть Мария Александровна. Это ты будешь всячески сопротивляться малейшему неправильному давлению, а вот Долгорукий нет. — А правильному давлению я, значит, не сопротивляюсь? — Ну, сам посуди. Михаил Николаевич командует в твоем доме при полном твоем одобрении? Прохора ты слушаешься? Меня терпишь, как и остальной род Романовых, включая императора с императрицей и остальных великих князей? Значит, тебя подобная ситуация вполне устраивает. До определенного момента. Подумай об этом, царевич. И не делай скоропалительных выводов, не расстраивай меня. Прозвеневший звонок возвестил о начале занятий. Правильно тогда возмущался дед Михаил, когда я выбрал для себя юриспруденцию, учиться на правоведа было полной халявой — в перерыве между лекциями я успешно списал у заботливой Юсуповой домашку и на семинарском занятии даже что-то уверенно вякал с умным видом, отвечая на вопросы препода. — Инга, я тебе должен! — еще раз сказал девушке, когда занятия закончились. — А на завтра у тебя заготовок нет? — По электронке пришлю. — Юсупова приняла гордый вид. — В кафе пойдешь? — К сожалению, нет, — развел я руками. — Неотложные дела. — Я так и поняла. Слушай, Маша нас заранее предупредила, что сегодня вечером мы не собираемся. Или собираемся, но без нее? — Двери моего особняка для вас всегда открыты, ты же знаешь, Инга, можете собраться без меня. — А сам-то дома когда будешь, хозяин? — усмехнулась она. — Не раньше восьми, — прикинул я. — Тогда не будем тебя напрягать. Завтра, надеюсь, у Нарышкиных будешь присутствовать? — Всенепременно, — пообещал я. — Алексей, отойдем? — это был Долгорукий, все это время наблюдавший со стороны за нашим с девушкой разговором. — Я бы хотел уточнить насчет бильярдного турнира… А то у нас все подзависло… — Дюша… — сразу расстроился я. — Виноват! Столько всего навалилось! Молодой, исправлюсь! Веришь? — Верю, — рассмеялся он. — Только учти, у меня дед с отцом за судьбу турнира искренне переживают, на кону репутация Долгоруких. — Можешь не продолжать! С отцом переговорю. До конца недели получишь полный расклад. — С нетерпением жду. — Андрей был явно доволен. — Леха, и еще… Маша в пятницу к Нарышкиным придет? Я соскучился по твоей сестре… — Ничего не могу обещать, — покачал я головой. — Сделаю все возможное. Попрощавшись с Долгорукими и Юсуповой и передав привет Шереметьевой, я в обществе Кузьмина направился на стоянку. — Царевич, а римское право с его сервитутами не так и устарело, — заявил мне по дороге колдун. — Макаронники даже в древности в жизни кое-что понимали. — Тебя вычислили как моего телохранителя, — буркнул я. — Хреново маскируешься. Особенно всем понравилась твоя кепка. — А так называемыми вычислениями занимались бабы? Наверняка отличилась та, которая с жопой? Я прав? — Ага. — Всегда так бывает, царевич… — Иван сделал вид, что расстроен. — Настоящие женщины всегда видят настоящих мужчин. — И патетически воскликнул: — Не переживай, я не встану между вами. — Все кривляешься? — А что мне еще остается делать? При моей-то неброской внешности. Только плащ таскать и кепку, которые забирают большую часть постороннего внимания! Это ты у нас красавчик! Высокий, стройный, с глубокими серыми пронзительными глазами, тонкими чертами лица и нужной генеалогией! — Это да, — показательно согласился я. — Все при мне. Но вот при твоих-то навыках любая была бы твоя, Ваня! Не надо тут мне прибедняться! — Это да, — передразнил он меня. — А хочется без этих навыков женщину завоевать! Чтоб искренность чувств была! Чтоб все искрило! Чтоб яйца звенели! Уж ты-то меня должен понимать, царевич, недаром с моей дочерью сожительствуешь. Она любую фальшь на подсознательном уровне чувствует, как и людей. Значит, не совсем ты еще пропащий! — И это мне говорит человек, который годами криминалом занимался! — воскликнул я. — И людей валил направо и налево. — Уверен, царевич, ты меня переплюнешь! — Мы как раз подходили к воротам, за которыми была стоянка. — Все данные для этого у тебя имеются, а фамилия защитит от всех последствий. — От совести она не защитит. — Ну, царевич, тут позволь с тобой не согласиться. — Он вовсю лыбился. — Совесть как мышца, ее и накачать можно. А на стоянке нас ждал улыбающийся Прохор: — Ну что, Иван, набрался знаний? — Набрался, — важно кивнул тот. — А самое главное, на студенток налюбовался, здесь прямо шикарный цветник. Но все самые красивые, понятно, вокруг нашего царевича вьются. — Это да… Ты еще на вечеринках малого света не присутствовал, вот уж где цветник так цветник… * * * На стоянке в Ясенево нас встретил лично генерал Орлов. После обмена рукопожатиями Прохор представил генералу Кузьмина. — Иван Олегович, а мы с вами раньше не встречались? — жандарм пристально разглядывал колдуна. — Я бы запомнил, Иван Васильевич, — чуть улыбнулся тот. — Хорошо, господа, пройдемте на полигон, все уже там. По дороге Орлов отчитался мне о состоянии своих сотрудников, прошедших правило: — Одним словом, бьют копытом, Алексей, — закончил он. — Сегодня кого-нибудь править будешь? — Буду, Иван Васильевич, и так уже три дня потеряно, надо наверстывать. — Ничего страшного, наверстаем. Кстати, Алексей, сегодня утром мне Нарышкин звонил, командировка Вяземской отменяется. — Спасибо за информацию, Иван Васильевич, — улыбнулся я. Похоже, царственный дед все же решил прислушаться к моей просьбе. После Ясенево надо будет Алексии позвонить, узнать, когда она прилететь сможет. При нашем появлении подразделение «Волкодав» построилось таким образом, что все поправленные стояли отдельно. Поприветствовав и поулыбавшись Вике, я приступил к осмотру, который показал, что у всех энергетические решетки пришли в относительную норму. — Господа и дамы, у всех все хорошо! Больше можете себя ни в чем не ограничивать, — вынес я свой вердикт. — Наконец-то! — обрадовались они и посмотрели на генерала. Тот заявил: — Без меня не начинайте. Свободны. Остались только мнущиеся Решетова и Вяземская. — Пять минут, — усмехнулся Орлов и направился к остальному строю. Первым, что я услышал от Вики, было: — Готовься к романтическому вечеру, Романов, я с тебя сегодня не слезу! — Значит, придется править только трех твоих коллег… — вздохнул я, наблюдая краем глаза, как недалеко от нас улыбаются друг другу Прохор с Екатериной.