– Могу уйти. – Извини, – вздохнул я. – Не подумал. Он уселся обратно, но к еде так и не вернулся, пропал аппетит и у меня. Некоторое время за столом стояла тишина, пока отец не спросил: – Как там Алексия? – Спит. Ей Иван обещал заняться, я ему Прохоровскую спальню отдал. – Хорошо. Костюм на вечер подобрал? – Нет еще. – Займись прямо сейчас. – Отец опять встал. – И еще. К четырнадцати часам вам с Прохором следует явиться на аудиенцию к государю. Приятного аппетита! Не успел он сделать и пары шагов, как его остановил воспитатель: – Саша, я тебя провожу. Переговорить бы надо… – А уже от двери Прохор сделал мне страшное лицо: – Лешка, чтоб к моему возвращению свою пайку съел полностью! «Приказ» воспитателя я выполнил, запихав в себя остатки супа и «второго», прекрасно понимая, что ужин сегодня будет очень поздно, или вообще придется во время приема обходиться легкими закусками. Затем наступил черед «приказа» родителя, и я направился к гардеробу, где снял с вешалки серый в крупную клетку костюм, надел белую рубашку и удостоверился, что все на мне сидит нормально. Тут вернулся Прохор – и не один, а в компании Ивана. – Как Алексия? – сходу у меня поинтересовался колдун. – Спит. Он закрыл глаза и замер на пару секунд, а потом удовлетворенно заявил: – Норма. А я, с вашего позволения, заморю червячка. – Колдун взял чистую тарелку и открыл крышку супницы. – Аппетит зверский! Славно ты меня разогнал, царевич! Корову готов съесть! – Ванюша, может, попросить тебе уху-то подогреть? – хмыкнул Прохор. – Да и рыбную запеканку тоже? – У нас сегодня рыбный день? Отлично! Давай я первую порцию ухи пока так заточу, а ты пока попросишь, чтобы подогрели? – Договорились. «Морить червячка» я Кузьмину не мешал, а вот когда он откинулся на спинку стула и шумно выдохнул, поинтересовался: – Как там остальные? – Приходят в себя, царевич. Мы с Михалычем постарались, да и остальные, которые на дежурстве были, нам помогли. Только вот меня, чую, скоро откатом накроет, и какой он будет силы, не могу даже предположить. – Что за откат? – решил спросить я, хотя догадывался и так. – Лучше у воспитателя своего спроси, его в свое время знатно поломало. И мы вдвоем с Иваном уставились на Прохора. – Обычный откат, как при серьезных нагрузках, – пожал плечами тот. – Насколько я себе представлял этот процесс тогда, во время войны, Ваня не сколько напитывал меня этой пресловутой энергией, которую вы видите как просветление поврежденных темных участков, сколько возбуждал собственную мою энергию, если хотите, скрытые резервы организма, хранящиеся на «черный» день. В природе же, как известно, ничего не бывает просто так, и тело после использования НЗ дает тебе понять, что так делать нельзя. Ну и… ломает тебя серьезно. Еще, конечно, тяжесть последствий зависит от степени вмешательства, и Ваня свои эксперименты на мне ставил только совсем уж в крайних случаях, когда перед нами вопрос элементарного выживания стоял ребром. Доходчиво, Лешка? – Доходчиво, – кивнул я. – Но почему тогда меня не ломало после всех этих вмешательств сначала Владислава Михайловича, а потом и Ивана? – Вопрос не по адресу, – развел руками Прохор. – Вон у нас специалист по этим делам сидит. А «специалист» с задумчивым видом ковырялся зубочисткой во рту и никак на нас не реагировал. – Ванюша? Ты с нами? – позвал его Прохор. – Да-да… – «очнулся» тот. – Я просто себе тот же вопрос задал, это который про откат или, если хотите, отходняк. Короче, видится мне все это так: чем выше класс колдуна, чем он сильнее, чем обширнее запасы его внутренней энергии, тем сильнее его воздействие, в том числе и такое. Следовательно, логично и обратное, на сильного колдуна подобное воздействие будет оказывать меньшее воздействие. Могу даже с уверенностью заявить, что у Лебедева после лечения его императорским высочеством отходняк будет посерьезнее моего. Но, уверен, ничего страшного со стариком не случится, он и не через такое проходил. Мы с Прохором переглянулись и уже хотели высказаться по этому поводу, но Иван поднял руки в защитном жесте: – Не переживайте, вопрос здоровья Михалыча возьму на личный контроль. – Кузьмин ухмыльнулся. – И вот еще что, царевич, ты бы с возможностями своими был поаккуратнее, в том числе и в лечении, а то мало ли что… Видел же, как я вокруг вас бегал? То-то… * * * К четырнадцати часам, как и было предписано, мы с воспитателем ожидали в императорской приемной. – Алексей Александрович, – Анатолий, адъютант царственного деда, как и всегда, был малоэмоционален, – вас просили зайти, а вас, Прохор Петрович, – обождать. В императорском кабинете, как и в прошлый мой визит, собралось все старшее поколение рода Романовых, плюс императрица, отец и родной дядька, который Николай Николаевич. Все они расположились кто где, а вот отодвинутый стул возле маленького стола, придвинутого к большому дедовскому, явно предназначался для меня. – Сразу говорю, Грановитую палату обнесли без моего участия! – заявил я сходу, чуя очередной «серьезный» разговор. – Ни сном, ни духом, где брюлики! Зуб даю! Родичи начали недоуменно переглядываться, первым нашелся дядька Николай: – А ответить, Лешка, все равно придется! Что можешь сказать в ответ на жалобу генерала Михеева? – Наглый поклеп! Старый хрыч все-таки сдал меня и «Тайгу» с потрохами? Я подозревал, что дворцовые недолюбливают канцелярских, но чтобы так подставлять! – Сядь, Алексей. – Царственный дед властным жестом указал мне именно на тот стул, который я заметил с самого начала. – Нам предстоит о многом переговорить. – Я волнуюсь… – и прошел в указанном направлении. – Алексей, – продолжил дед, – всем собравшимся очень интересны твои дальнейшие планы. Озвучь их, пожалуйста. – Простите? – я реально не понял, что он от меня хочет. – Как ты себе представляешь дальнейшую жизнь? Какой ее видишь? А какой я ее вижу? Если бы сам знал… – Дед, ты такие вопросы задаешь! – хмыкнул я. – Глубоко философские, если не сказать еще ругательнее. За последние полгода моя жизнь делала такие повороты, что отучила от всякого планирования, если вы об этом. Так что я просто плыву по течению, а уж там… куда кривая выведет. – Ясно, – кивнул дед. – Тоже позиция и жизненная философия, если прикинуть. С натяжкой, конечно, но все-таки. А теперь, Алексей, посмотри на собравшихся родичей и подумай, чего бы они от тебя хотели? – Ну, дед, тут все просто! – я расслабленно откинулся на спинку стула и хотел было забросить одну ногу на другую, но сдержался. – От меня они ждут в первую очередь покорности, соответствующей моему юному возрасту, и безусловного выполнения всех их хотелок. Это не касается отца, который прежде всего ждет моей сыновьей любви и уважения и, скорее всего, получит желаемое. Родитель опустил глаза, а дед, наоборот, прищурился: – Объясни. – Легко, деда. Скажите все спасибо моему другому деду, князю Пожарскому, который постоянно вдалбливал в мою упрямую голову, что ближе семьи никого на свете быть не может, а моя семья Романовы. И это несмотря на то, как лично ты, твое императорское величество, обошелся с его дочерью. Дочерью своего лучшего друга и моей матерью! И я очень не хочу, чтобы мой отец был на тебя похожим, хотя той же самой упрямой головой понимаю, что будущий император обычными человеческими эмоциями руководствоваться не может. – Ты начал про остальных родичей, – бесстрастно сказал император. – Прошу тебя, продолжай, они очень ждут, особенно после твоего последнего заявления на совете рода, мол, я-то поправленный и могу себе многое позволить, а они все нет. – Вот мы и перешли к главному, – покивал головой я. – Кто бы сомневался! А мой ответ в отношении правила будет таков… Я сделал театральную паузу, обводя взглядом напрягшихся родичей, а потом посмотрел на отца: – Папа, я думаю, это ты должен решать. Как скажешь, так и будет. Взгляды родичей тут же переместились на цесаревича. – Спасибо, сынок! – кивнул он и, в свою очередь, посмотрел на императора. – Как глава рода решит, так и будет. Отец? – Будем посмотреть. – Император сохранял всю ту же бесстрастность. – А теперь, родичи, предлагаю довести до Алексея наше решение по поводу его дальнейшего обучения. Никто из родичей, что характерно, и вида не показал, что разочарован таким поворотом беседы. – Мы тут посовещались и решили, – продолжил дед, – признать твое обучение в училище нецелесообразным. – Я сделал удивленно-обрадованное лицо. – Учитывая специфику твоих способностей, владение техникой правки доспеха, а также ограниченность наших возможностей в отношении обеспечения твоей безопасности на территории училища, ты возвращаешься к учебе в университете. – Спасибо, деда! – я даже вскочил со стула. – Сядь, – хмыкнул он. – Кроме того, мы с императрицей рассмотрели твое желание о расширении владений рода Романовых в твоем квартале и решили всячески его поддержать. В ближайшее время этот вопрос будет решен положительно, так что строй свои дальнейшие планы, исходя из этого. Следующее. На тебе остается участие в работе подразделения «Тайга» с теми ограничениями, которые дальше озвучит твой отец. Ну и обязанности провести правило дворцовых с тебя никто не снимал. Задачи понятны? – Да, ваше императорское высочество! – По поводу учебы будут небольшие уточнения, Алексей. Ты пропустил очень много, а сессию будешь сдавать самостоятельно. Мы с твоим отцом посовещались и пришли к выводу, что лучшим вариантом будет тебе позаниматься в новогодние праздники с репетиторами. Надеюсь, это не будет проблемой? И опять моя «счастливая» улыбка: