— Срочно вызывайте водяного! — заорал я в ответ. — Курсант Романов поджог губу и сбежал! У нас пять трупов и трое тяжелых! Срочно водяного и труповозку! — Кто говорит? Представьтесь! — Да пошел ты, ротмистр!.. — кинул я трубку. План, осуществление которого мною было запланировано на обеденное время, неплохо сработал и сейчас, пусть теперь с самого утра побегают! Сами виноваты, не надо было мои личные вещи зажимать! Оглядевшись, убедился, что зрелище первым зрителям должно понравиться, и, переступая через тела, направился на выход, предварительно сняв с «обманувшего» меня прапорщика красный берет и повязку «Дежурный». Какой же красотой встретил меня внутренний дворик гауптвахты в седьмом часу утра: сирена тревоги, как оказалось, орала здесь еще громче и противнее, чем внутри губы, а к ней начали присоединяться сигналки по периметру всего училища! Не подвел меня ротмистр Родин, не подвел! Что сейчас начнется! Железную калитку в заборе гауптвахты для «полноты картины» выломал так, чтоб она осталась болтаться на одной нижней петле, после чего сориентировался в пространстве и быстрым шагом направился к КПП: оставаться в училище не было никакого смысла, опять начнутся эти разборки, упреки, крики и обвинения, которые все равно закончатся «навешиванием» нового срока на губе. Вернусь вечерком, когда все успокоятся, а начальство разъедется, и сразу в камеру отдыхать. Только вышел из-за гаражей, увидел бегущих в мою сторону бойцов. Были они хоть и в камуфляже, но на курсантов совсем не походили, видимо, дежурную роту подняли по тревоге. А вот и «Нивки» со сверкающими «люстрами» вдалеке появились… Перейдя на темп, метнулся обратно и, оббежав гауптвахту с другой стороны, обходными путями рванул в намеченном ранее направлении. На КПП ввалился, предварительно натянув на нос красный берет и нацепив повязку «Дежурный». — Равняйсь! Смирно! — голос постарался сделать как можно ниже. — Какого рожна расслабились? По училищу тревога объявлена! — проорал я под звук сирены. Дежурный по пустому КПП со своими двумя подчиненными вскочил и вытянулся, а я продолжил: — Почему полы в помещении не помыты начисто, а камуфляж не глаженный и на вас как на коровах висит? — «упивался» я представившейся возможностью изобразить из себя отца-командира, пусть потом рапорты пишут. — Да я вас сгною! Служить к чукчам с оленями поедете! Десять суток ареста! Нет, пятнадцать! Если подчиненные дежурного вытянулись еще больше и предпочли отмолчаться, то вот он сам, отойдя от первого «шока» при неожиданном появлении грозного «мухомора», уставился на мои погоны с буковкой «К»: — Позвольте?! А вы, собственно, кто? — еще не очень уверенно начал он. — Конь в пальто! — прорычал я. — Дверь на улицу заблокирована? — Да… Как того и требует инструкция… — И напрягся, после чего заорал: — Стоять! — Ага, уже стою! — ухмыльнулся я. — Калитку не забудьте до моего возвращения вставить, вояки! До новых встреч! И с разбега вышиб дверь на улицу… * * * — Я же вас всех под трибунал отдам! — орал генерал Ушаков. — Всех до единого! И лично попрошу председательствующего впаять вам срока по максимуму! Отдежурившему ротмистру Родину и капитану Тетерину, командиру подразделения военной полиции, резко «поплохело», неуютно стало и генералу Блинову, заместителю начальника училища, в компетенцию которого входили в том числе вопросы режима и безопасности. Один только полковник Удовиченко, стоявший в сторонке от «провинившихся» офицеров, отнесся к угрозам Ушакова философски — если что, его судить никто не будет, просто досрочно отправят на пенсию в «деревянном макинтоше». — Вы же все училище на уши поставили! — продолжал орать генерал. — Пока разобрались с этой тревогой, курсанты в колоннах сорок минут простояли! Не было ни утренней зарядки, ни кроссов с запланированными занятиями по рукопашке, даже начало занятий пришлось перенести! Все взбудоражены, да еще и со стороны второго курса слухи про сбежавшего с губы не желающего у нас учиться курсанта Романова расползлись! А в довершение еще и прибывшие сегодня из увольнительных иногородние курсанты с приятелями впечатлениями делятся от выломанной двери КПП! А эту мульку про восемь трупов кто в массы запустил? — вызверился генерал на Родина. — Ваше… — побледнел тот. — Молчать! Молчать, я сказал! Совсем распустились! Вас, как щенков, носами в дерьмо тычет семнадцатилетний пацан, которому отказались вернуть любимый телефон! А весь цинизм ситуации заключается в том, что этот пацан легких путей не ищет и, что в пятницу, что сегодня, расположение училища покидает не через всем прекрасно известные дыры в заборе, а через КПП! Через охраняемый КПП, господа офицеры! Так на хрена нам такой КПП и такая охрана? — Теперь под взглядом Ушакова бледнел генерал Блинов. — Так вот, слушайте мою команду! До особого распоряжения усилить режим в училище до максимума! Общежития закрыть, курсантам в свободное время сидеть по своим комнатам! Все передвижения, даже внутри учебных корпусов, только колоннами и строевым шагом! Теперь что касается курсанта Романова, который, я уверен, сегодня под вечер благополучно вернется в расположение: арест продлить до пятнадцати суток, пусть ночует на губе; личные вещи не отбирать, провоцировать не будем; во время занятий на постоянной основе приставить к нему двоих полицейских, пусть подумает о своем поведении. Свободны! Если ротмистр Родин, выйдя из кабинета начальника училища, мысленно перекрестился и тут же постарался забыть о событиях этого утра, когда ему так не повезло дежурить, то вот капитан Тетерин погрустнел еще больше: теперь основная «забота» о курсанте Романове ложилась на него. Успокаивал себя Тетерин одним, что эту «почетную обязанность» он будет выполнять под чутким руководством генерала Блинова, который и разделит, в случае чего, с ним всю и всяческую ответственность. — Капитан, быстро ко мне в кабинет, — скомандовал Блинов, чем успокоил Тетерина еще больше. — Надо бы ситуацию обкашлять. — Есть, ваше превосходительство… * * * Как же обалденно смотрелась утренняя Москва не из «Волги», а из окна «Калины», машины службы такси, вызванной мной через мобильное приложение примерно в полутора километрах от КПП училища. Слегка напрягало другое — заинтересованные взгляды шофера, кидаемые им в зеркало заднего вида на заранее натянувшего на нос кепи меня. Взгляды эти я мог объяснить только одним: конечной точкой маршрута, которой был адрес моего особняка, уже помеченного проклятым приложением как «Дом». В следующий раз адрес буду указывать вручную, заранее подобрав его из левых и не таких «пафосных», а уж там добираться пешком. Ладно, это все лирика, главный вопрос на злобу дня стоит один: ехать в Ясенево утром или после обеда? А вдруг у Прохора сейчас дела, и он не сможет меня отвести? Может, поехать с Викой, а воспитатель подкатит позже? Короче, дома разберусь, Ведьма явно еще только отходит ото сна и готовится завтракать, а я уже успел и утреннюю зарядку сделать… На полпути домой пришло сообщение от Александра Романова: «Леха, ты красавчик! Такой кипеш даже из-за нас с Коляшкой не поднимался! Все училище подняли по тревоге! Подробности с тебя!» В ответ отправил «Договорились» и смайлик в виде чертенка. Вот и красиво подсвеченный центр столицы начался, а вот и поворот в сторону нашего квартала. — Барин, а нас вообще сюда пустят? — водитель указал на перегородившую нам дорогу светлую «Весту». Обращению «барин» со стороны «драйвера» я нисколько не удивился, и адрес местонахождения был ни при чем, просто таксист подобрал меня рядом с элитным училищем, где учились одни дворяне, да еще и мой камуфляж и погоны с буквой «К» о многом говорили. Не удивился я и выставленному посту дворцовых на въезде в квартал, видимо, Михеев серьезно отнесся к рекомендациям моей царственной бабули. — Пустят. Притормозите, пожалуйста! И так ехавшее с небольшой скоростью такси притерлось к обочине, я отрыл дверь, вышел из машины, снял кепи и помахал рукой и не собиравшимся покидать свою «Весту» двум дворцовым, угадывавшимся за лобовым стеклом. Машина моей охраны приветственно моргнула дальним светом и медленно вернулась на то место, на котором стояла до этого. — Поехали, — я вернулся в такси и захлопнул дверь. — Все нормально. — Как скажешь, барин… А вот у ворот особняка нас встретили целых четыре дворцовых, возглавляемых Виктором, с которым я вчера катался целый день. — Алексей Александрович, вы расплатились с водителем? — сходу поинтересовался он, когда я только открыл дверь. — У меня карточка привязана. — Дима, дай таксисту хорошие чаевые. — Виктор повернулся к одному из своих подчиненных. — И объясни, что он в этот квартал никого не возил. — Есть… — Алексей Александрович, — Виктор укоризненно смотрел теперь уже на меня, — насколько я в курсе, была конкретная договоренность, что возить вас будем именно мы… — Вот это видишь? — я продемонстрировал ему красный берет и повязку. — Вижу, — вздохнул он. — Вопрос снимается. Добро пожаловать домой, Алексей Александрович. — Спасибо, Виктор! — хмыкнул я. В гостиной, как и должно быть по утрешнему времени, никого не наблюдалось, все потихоньку собирались в столовой. — Явился… — прокомментировал Владимиру Ивановичу мое появление Прохор. — Да еще и с трофеями, судя по всему… — Он смотрел на берет. — А я уже все знаю, Алексей, можешь не оправдываться. — И не собирался, — ухмыльнулся я. — Удовиченко доложил? — Он, — кивнул воспитатель. — В красках все расписал, даже то, как ты на КПП воспитательную беседу с дежурным провел. В училище тревогу, говорят, совсем недавно отменили. А теперь вопрос на миллион, Лешка, — он усмехнулся, — чего ты домой-то заявился, раз все личные вещи теперь у тебя? — А куда мне надо было пойти? — не понял я. — На учебу, куда же еще? Мы с тобой вчера о чем договаривались? Что я тебя после обеда забираю. Вот и учился бы до обеда, а потом опять в бега. — Чтобы на меня генерал Ушаков орал? — нахмурился я. — А перед ним капитан Уразаев? — Именно, — кивнул воспитатель. — А еще ты должен извиниться перед всем подразделением военной полиции. Люди-то на службе, им деваться некуда, вот и валяются теперь в больничке после… происшествия. Да и вообще, Алексей, надо бы тебе подумать о личной материальной помощи училищу после всех этих выкрутасов, в том числе и предстоящих. Понимаешь, о чем я говорю? — Понимаю… — буркнул я. — Ты же поможешь мне с этим вопросом? — Распоряжения уже отданы. — Прохор отмахнулся. — Все будет в районе следующей недели. — Так быстро? — удивился я. — Еще с пятницы начали готовиться. — Воспитатель переглянулся с ротмистром. — Твой отец в мудрости своей предусмотрел подобную ситуацию. — Понятно… — окончательно расстроился я. — А мне ничего не сказал. — Ну, Лешка, кто-то должен думать, раз у тебя не получается. — Воспитатель вовсю ухмылялся. — Прохор!.. — А что сразу Прохор? Все претензии предъявляй папашке, я тут вообще ни при чем. — Ясно. Владимир Иванович, а почему ваши дворцовые въезд в квартал охраняют? — решил я сменить тему разговора. — Не понял, Алексей Александрович?! — растерялся он. — Государыня выразилась вполне однозначно…