– Вика?.. – Петров с надеждой посмотрел на девушку. – Лёшка дело говорит. – кивнула она. – Я согласен. – Сашка смотрел уже на меня. – Лёшка, как скажешь, так и будет. Тут решил вмешаться Прохор: – Александр, не подведи нас, я тебя очень прошу! Делайте с этой Гримальди, что хотите, взявшись за руки гуляйте под луной или в дёсны бейтесь в подворотне! Но в Обществе чтоб было всё культурно и без перегибов! А про койку я вообще молчу! Даже если она тебя сама туда потащит. У тебя для этих дел Ксюшка-танцовщица есть, услугами которой не смей пренебрегать. Ты меня услышал? – Да, Прохор. – уже уверенно кивнул Петров. – Обещаю. – Всё, вечер объявляю закрытым. – махнул рукой мой воспитатель. – Пора спать. Поднимайтесь к себе, – он посмотрел на Сашку с Викой, – а мне тут с Лёшкой парой фраз надо перекинуться. Дождавшись, когда Петров с Вяземской выйдут из гостиной, Прохор продолжил: – Слушаю внимательно про твои очередные приключения. Рассказал, не упоминая разговора с дедом по дороге сюда. Мой воспитатель в конце схватился за голову: – Совет Рода! – он глухо застонал. – Да ещё и с Императором подрался! За что мне это на мою седую голову? Ни на секунду тебя оставить нельзя! – Не сгущай краски, Прохор. – вздохнул я. – Дед, вроде, не обиделся. Батя тоже. А Совет Рода? И чего они мне там сделают? Пальчиком погрозят? Так переживу. – Вот и именно, Лёшка! – вскочил он. – Пальчиком погрозят! А ты опять, по своему обыкновению, этот пальчик попытаешься сломать! И заживёшь дальше своей обычной жизнью. Всё, умываю руки и ухожу в отпуск! Знать больше ничего не хочу! Разгребайся сам! Ты же у нас докуя взрослый! – он быстрым шагом направился на выход из гостиной. – Прохор, ты чего? – буквально охренел я. Он остановился и повернулся ко мне. – Не чегокай! По всем вопросам в ближайшую неделю обращайся к своему отцу, пусть он уже тоже привыкает подтирать твои засранки. – Прохор вышел из гостиной. Ну, ладно… Не больно-то и хотелось… А вообще, пусть Прохор от меня отдохнет, успокоится, а то последние пару месяцев он со мной и правда много натерпелся. Когда я после душа зашел в спальню и улёгся на кровать, Вяземская впилась в мою грудь своими коготками: – Романов, быстро говори, какая это ещё принцесса запала на нашего Рембрандта? Вернее, какая из двух? Ужас, как интересно! – Вика, ты действительно хочешь это знать? – спросил я её серьёзно. От тона моего голоса её коготки перестали впиваться так сильно. – Ещё больше хочу. – заворчала она. – Вернее, совсем не хочу. – И это правильный ответ, Викуся. – я обнял девушку и зашептал ей на ушко. – А то смотри, могу рассказать… Но потом мне придётся тебя убить, предварительно грязно над тобой надругавшись. – Ой, боюсь-боюсь! – зашептала она в ответ. – Убивать не надо, я не до такой степени любопытна… А что ты там говорил про надругательства? – Грязные надругательства, Викуся. Грррязззные! – зарычал я. – Ещё заманчивее, Романов. – хихикнула девушка. – Можешь уже приступать. – Ты уверена? – Меньше разговоров, Романов, больше дела! – А как же прелюдия, Викуся? – К чёрту прелюдию! Приступай уже к надругательствам, Романов! Не томи!.. ***Воскресным утром меня разбудила уже полностью одетая Вика. – Всё, я побежала, к ужину буду. – она поцеловала меня и вышла из спальни. А я вставать не спешил – тело болело в тех местах, куда попали удары царственного деда. Сделав над собой усилие, кряхтя поднялся, нашёл в гардеробе спортивный костюм и, кое-как натянув его, отправился на задний двор особняка, на ту полянку посреди парка, которую мы заприметили с Прохором в четверг. Полчаса потратил на разминку с растяжкой, после чего на темпе устроил «бой с тенью», максимально разгоняя кровь. В конце концов, боль от синяков поутихла и перестала напоминать о себе так сильно, да и настроение поднялось вместе с тонусом. Во время моего завтрака Прохор в столовой не появился, не было его и в гостевых апартаментах, которые занимал мой воспитатель. – Белобородов рано утром быстро перекусил и куда-то уехал на своей «Ниве». – сообщил мне ротмистр Михеев. – Когда будет, не сказал. Какие у вас планы на сегодня, Алексей Александрович? – После обеда надо будет съездить в Жуковку, и всё. – Понял. Предупрежу своих. Я кивнул, и пошел коротать в бильярдную время да обеда, чувствуя некую горечь от того, что Прохор на меня, видимо, обиделся по-настоящему. Выполнив разминку ударами через весь стол, побил «своих по скатке», оставшись довольным качеством сукна и самим столом, доставшимся мне в наследство от Гагариных. Вскоре ко мне присоединился Сашка Петров. – Лёшка, я тут ещё раз всё хорошенько обдумал… – начал мой друг, промахнувшись в очередной раз на несложном шаре, но нисколько при этом не расстроившись. – Вика права, мне надо зарабатывать себе имя. В жизни всяко пригодится. Да и с Кристиной я себе много чего нафантазировал лишнего. Тут уже Прохор прав… – Речь не мальчика, но мужа! – я с треском загнал «чужого» в угол. – Растёшь над собой. И твои начинания я поддержу уже сегодня, возьму с собой в Жуковку, в поместье Романовых. Но деда об этом всё же в известность поставить надо… – я достал из кармана телефон. – Лёшка, да как можно?.. – побледнел Петров. – Это уже слишком! Я не поеду! – А я думал ты серьёзно говорил… – разочарованно протянул я и стал убирать телефон обратно. – А ты… – Я серьёзно говорил! – продолжал «мяться» Александр. – Но вот так, сразу? Без официального приглашения? – Я тебя приглашаю. Тебе этого должно быть достаточно. Так едешь или продолжишь и дальше строить из себя бедного родственника? – Еду. – решился Петров. – Слава богу, костюм есть. Лёшка, это тебя точно никак не напряжёт? – Точно нет. – улыбнулся я. – За меня не переживай и не волнуйся, всё будет хорошо. И вообще, талантам надо помогать, бездарности пробьются сами. Слыхал такое выражение? – Слыхал. – вздохнул он. – Вот и привыкай к самому высшему обществу, выше уже, Сашка, не бывает. А они будут привыкать к тебе, дружище. Мы тебя ещё в Малый Свет введём, надо будет у Николая с Александром потом поинтересоваться, как лучше это провернуть… – задумался я. – Лёшка, а у меня вообще время на учёбу и написание портретов останется с этой светской жизнью? – расстроено спросил он. – У меня же как-то остаётся? – успокоил я его. – Привыкнешь, втянешься, вдруг тебе понравится вращаться? – Будем надеется, что нет… – опять вздохнул Сашка. А я в это время уже набирал деда. Разговор не продлился долго, и получив согласие, я положил трубку и снова взял кий. – Нас ждут. – на эти мои слова Сашка отреагировал с видом человека, покорно смирившегося со своей судьбой. ***– Мишаня, а этот Лёшкин друг, Петров который, действительно хороший художник? – спросил Император у князя Пожарского, который проверял готовность мяса на мангале. – Великолепный, Коля! Просто великолепный! – заверил тот. – Мой портрет ещё не закончен, осталось совсем немного, но то, что я видел, мне очень понравилось. Да и сынки мои впечатлились. Буду с Александром разговаривать, чтоб он и их изобразил. А что? – Да Лёшка собрался сегодня сюда вместе с этим Петровым приехать, я возражать не стал. – Император отложил в сторону нож, которым нарезал овощи. – Как думаешь, Миша, а мой портрет Петров сможет достойно написать? – Вона ты что задумал, Коля… – ухмыльнулся князь Пожарский. – Сильный ход! А так, да, уверен, что сможет. – кивнул он и состроил печальное лицо. – Только вот после твоего портрета, твоё Императорское Величество, мой Род портретиста Петрова уже вряд ли сможет себе позволить. – Вот только не прибедняйся, твоё Сиятельство! – отмахнулся с улыбкой Император. – Сочтёмся. Как тебе идея? – Лёшка точно всё поймёт, можешь не сомневаться. – хмыкнул князь. – Уж слишком прямолинейно. Но Сашку Петрова он любит, так что перетерпит. – Оценит, как думаешь? – Можешь не сомневаться. – кивнул Пожарский. – Это ж ты не его лично покупаешь, тут бы он тебя сразу послал, а близкому для него человеку хорошо делаешь. Тем более, вроде как и есть за что. Вот таким он, Коля, уродился. – князь вздохнул. – Так что у вас, Романовы, путь один – стать для Лёшки близкими. – Опять ты за своё, Мишаня! – Император раздраженно отодвинул от себя тарелку с нарезанными овощами. – Понимаю я всё, и Сашка с Колькой всё понимают. Время просто должно какое-то пройти, всё и наладится. – Шашлыки готовы, Коля. – Пожарский не собирался продолжать этот разговор. Всё, что он думал по этому поводу, князь уже Романовым говорил не раз. – Слушай, я когда приехал, Лебедева мельком видел. Что говорит? – Процесс восстановления моего доспеха протекает лучше, чем хорошо. – Доверяй, но проверяй? – хмыкнул Пожарский. – Ага. – кивнул Император без всякого смущения и начал помогать князю снимать мясо с шампуров. ***В поместье Романовых мы с Петровым прибыли к трём часам дня. Оказалось, что дед с другим моим дедом, князем Пожарским, изволят гулять где-то в районе полигона. Так что в дом заходить не стали, сразу сели на гольф-мобиль, за рулём которого разместился сопровождающий нас Дворцовый, и поехали к моим старшим родичам. Сашка, открыв рот, смотрел по сторонам, любуясь красотами открывающихся пейзажей, слегка поблекших, к сожалению, с приходом осени. – Лёшка, – пихнул он меня в бок локтём, – а можно потом здесь просто погулять? Я бы родителям следующим летом в имении что-нибудь подобное соорудил. Не в таких масштабах, понятно, но всё же. Столько оригинальных решений! А как камни обыграны! Посмотри. – он указал мне на обычный пригорок, вокруг которого в хаотичном порядке были навалены здоровенные валуны светло-жёлтого оттенка. – Ага… – кивнул я. – Очень красиво. – хотя никакой особой красоты там не замечал, валуны как валуны, пригорок как пригорок… – Конечно, Саша, обратно пешком пойдём, у тебя будет время насладиться пейзажами в полной мере. Да и потом, как-нибудь, отдельно можно приехать, погулять…