– Я же говорю, соображает. – усмехнулся дед. – А теперь опять вернёмся к твоей бабушке. В наши Родовые легенды она особо не верит, и привыкла быть Императрицей не по названию, а по духу, Род держит в кулаке, а тут ей, видите ли, родичи высказывают за «наезд» на какой-то малозначительный Род Петровых! На меня с твоим отцом бабушке обижаться бесполезно, а вот внук для этого прекрасная кандидатура. Ведь это именно ты бабушку по телефону предупредил о возможных последствиях её телодвижений в адрес твоего друга? – Я. – Вот она и восприняла твой звонок в качестве вызова своему статусу, Алексей. Ты мог на эту тему пообщаться со своим отцом, со мной, в конце концов, но нет, ты поступил по-другому – увидел опасность, и решил нанести превентивный удар! Элементарная дипломатия не для тебя! Не верь, не бойся, не проси? Так, Алексей? – он смотрел на меня серьёзно. – Так. – опустил я глаза. – И кому ты хуже сделал? Другу своему и сделал, да родителям его. – А бабка, значит, совсем ни при чём? – вскочил я. – А она не могла этот вопрос цивилизованными методами решить? Ее Валькирии Сашку на применение стихий в городе провоцировали! Будто ты этого не знаешь? – Сядь. – спокойно сказал дед. – Бабушка действительно была не права, как и её Валькирии. Но сейчас мы твоё поведение обсуждаем. – я уселся обратно на топчан. – Дальше. Хоть бабушка и начала тогда в Кремле на тебя фыркать, но зачем надо было запрещать ей лететь вместе с нами? Ведь она моя жена, мать моих детей, один из самых близких мне людей! Я твои чувства, Алексей, могу понять, но зачем надо было провоцировать бабушку таким образом, да ещё и прилюдно? Ещё и когда я был при смерти в результате именно твоего гнева? Вот ты в результате и получил Совет Рода. А тебе он был нужен? – я промолчал. – Дальше-больше. Ваш конфликт на моём втором правиле, требование у Вяземской, чтоб она с тобой рассталась, отмена концерта Алексии, и даже, как выясняется, не одного... И тут наш Алексей решает разрубить гордиев узел одним махом – жёстко наехать на собственных родственников! Признаю, – усмехнулся дед, – но такого даже мы от тебя не ожидали. – а остальные закивали. – А чего вы ожидали? – пожал плечами я. – Что я вашей защиты от любимой бабушки приду просить? Или к ней с извинениями побегу унижаться? Так вы с Юсуповым мне дали прямо понять – решай свои проблемы сам! Или были другие варианты? Так подскажите! Может я действительно что-то упускаю в вашей картине мира? – Ты бы мог спокойно дождаться моего омоложения, – дед кинул взгляд на князя Пожарского, – а потом просто сказать, что пока бабушка не прекратит свои интриги, никакое правило ей не светит. И всё, Алексей, нет больше никаких проблем ни у тебя, не у всех остальных. – То есть, ты предлагаешь мне терпеть, а бабуля в это время резвилась бы с Сашкой, Викой и Алексией? Потом бы и Прохор с дедом Мишей в ход пошли? – я указал на князя Пожарского. – Мы контролируем ситуацию, Алексей. – веско сказал дед. – Ничего страшного случиться не могло. И если бы не твоя упёртость и нежелание советоваться с нами, весь этот конфликт давно уже был урегулирован. Ты понимаешь, о чём я говорю? – Понимаю, что вы меня продолжаете воспитывать. – вздохнул я. Не было никакого раздражения и гнева на деда, да и во многом я с ним был согласен – не стоило мне на него тогда срываться после объявления, да и бабку надо было с собой в вертолёт брать. Но Сашку Петрова с Викой и Алексией я ей прощать всё равно не собираюсь! Бабуля тоже могла конфликт мирно урегулировать, но предпочла конфронтацию... Оставались безнаказанными ещё те две Валькирии, но, если они сегодня заявятся ко мне с сёстрами, будет просто замечательно! Если же нет – варианты в голове уже крутились... – Ладно, будем считать, что я осознал и проникся. Если бабушка себя будет хорошо вести, ничего с её любимыми Дашковыми не случится. – поднялся я. – Передайте ей, что внук всё это сделал не со зла, а только лишь в качестве самообороны. Надеюсь, вы не будете мне запрещать, в случае чего, навестить родственничков? – спросил я, будучи полностью уверенным в том, что как раз получу однозначный запрет. К моему немалому удивлению, Император, улыбаясь, сказал: – Мне казалось, Великий князь Алексей Александрович Романов сегодня утром в доме у Дашковых весь расклад и перспективы родственникам обозначил предельно ясно. Будет не очень красиво, и это мягко сказано, если другие Романовы не поддержат родича. Я прав? – он посмотрел на сыновей, которые важно кивнули. – Но в случае чего, могут пострадать невинные люди, Алексей, и тебе с этим придётся как-то жить дальше. Привыкай к ответственности, внук, и не давай нам поводов в тебе разочароваться. Понял? – Понял. – Вот и славно! Смотреть-то меня будешь? – Буду. – кивнул я. С доспехом деда всё было в полном порядке, о чём я ему и сообщил. – Лёшка, сколько мне ещё... восстанавливаться? – поинтересовался он. – Думаю, ты уже в понедельник сможешь нам продемонстрировать всё, на что стал способен. – усмехнулся я. – Хорошо. – кивнул дед. – Тогда Совет Рода назначаем на вторник, для гарантии. Перед ним я и устрою показательные выступления. – ухмыльнулся он. – Как раз и у тебя, если память меня не подводит, вторник – свободный день? – Ну... Планы у меня на вторник были... – выдумывал я на ходу. – Именно на вторник хотел с Орловым договариваться насчёт правки «волкодавов»... Ты же тогда мне разрешил... – Да я и не против. – отмахнулся дед. – Про уговор помню. Но правкой «волкодавов» займёшься только после Совета Рода. – он задумчиво посмотрел на меня. – И ещё, Алексей, раз уж мы заговорили на эту тему, напомню следующее. У тебя есть свой Род, и именно о нём ты должен заботиться в первую очередь. Все остальные идут по остаточному принципу и только за соответствующие услуги и заслуги. Или по необходимости. Не стоит обесценивать свои способности, за которые ты можешь получать очень и очень многое. Понимаешь, о чём я говорю? – Понимаю. – кивнул я. И мысленно добавил: «И с родичей, особенно возрастных, могу получать тоже». – И давай, Алексей, договариваться на берегу. – продолжил, тем временем, дед. – Все правила согласовываются через твоего отца и контролируются лично Белобородовым. Без исключений. Нам, в том числе и тебе, в будущем сюрпризы не нужны. Ты меня услышал? – Да, деда. – опять кивнул я. Понятно... Контроль, контроль и, ещё раз, контроль... – И начнём мы с «волкодавов», Лёшка. – улыбнулся дед и повернулся к отцу. – Александр, когда внук будет готов, свяжешься с Нарышкиным и Орловым. Белобородов же должен будет присутствовать на правиле в обязательном порядке, на нём же и ведение соответствующей картотеки лиц, подвергшихся... процедуре. – отец кивнул, а дед снова посмотрел на меня. – Вопросы, предложения? – Не имею. – хмыкнул я. – Завтра приедешь? – Может, в субботу? – Тебе виднее, Алексей. – кивнул дед. – Тогда жду в субботу. В машину я садился около пяти вечера. – Как прошло? – поинтересовался Прохор. – Нормально. По дороге расскажу. Я должен успеть домой, гости же к семи будут! А ведь ещё переодеться надо, всё проверить и наших девушек успокоить. – Бабушка одумалась? – одними губами меня спросил воспитатель, на что я с улыбкой кивнул. – Понял. – повеселел Прохор и толкнул в плечо моего водителя. – Дима, гони! Великий князь опаздывает! И своим по рации передай, чтоб не отставали... *** – Как тебе беседа с нашим внуком, Мишаня? Император с князем Пожарским только что проводили Великих князей, расположились в рабочем кабинете Николая и пили чай с мятой. – Растёт парнишка. – Пожарский поставил чашку на столик. – А твои обвинения в том, что мы его воспитывали по принципу не верь, не бойся, не проси, считаю совершенно беспочвенными. Нормально его воспитывали, если учитывать факт отсутствия отца и матери. У Лёшки просто от природы характер такой, да и тренировки с Прохором внука закалили. Ты же ему «Георгия» не за красивые глаза дал? – Император промолчал. – А то, что сегодня с Лёшкой именно такой разговор состоялся, считаю правильным, может у него хоть что-то и отложится в голове. Уверен, – усмехнулся князь, – этот разговор был не последним, Коля. – Мне, почему-то, тоже так кажется. – хмыкнул Николай. – Но прогресс, Мишаня, в поведении внука налицо. Насколько мне восстановили картину ночных событий, Лёшка сначала выслушал Вяземскую, затем начал обоснованно переживать за Алексию и заставил её вызвать отца, обсудил с ним текущее состояние дел, узнал об очередной Машкиной провокации с этими концертами и решил незамедлительно действовать. Причём, я уверен на сто процентов, Мишаня, что вариант с Дашковыми Лёшка обдумывал уже давно, не похоже это на импровизацию. А его поведение во время «воспитательной» беседы с родственниками? Я тебе потом запись дам послушать, ты будешь внуком гордиться. – Николай опять хмыкнул. – А Машку как проняло после звонка братца? Ты б только видел! Она мне, конечно, высказала всё, что думает по поводу Алексея, но выражения выбирала уже тщательно и вела себя, в общем-то, нормально. А потом укатила в Кремль, где, говорят, закрылась в своих покоях и включила режим «обиженка». По прошлому опыту с уверенностью могу сказать, что хватит моей супруги, со всеми этими закидонами, дня на три точно, а потом из своих покоев вновь появится Императрица Российской Империи. – Пожарский понимающе улыбнулся. – Так что я, Мишаня, в ближайшие дни холостой, а у тебя такая банька уютная с отзывчивыми банщицами. Да и глаз поменьше, чем здесь... – Намёк понял, Коля... – князь кивнул и достал из кармана телефон. *** В результате бешеной езды по выделенным полосам и на красный свет, дома я оказался в пятнадцать минут седьмого. По дороге успокоил Прохора, рассказав ему о воспитательной беседе с дедом, и, в свою очередь, поинтересовался, что означал его домашний арест. – То и означает. – расстроился он. – Мне запрещено покидать территорию особняка до особого распоряжения Государя. А наш с тобой ротмистр Михеев будет за мной изо всех сил следить. – И чего ты расстраиваешься? – не понял я. – Красота же! Отдохнёшь недельку, в погребок заглянешь с вдумчивой инспекцией, с Михеевым и Трегубовым на бильярде наиграешься. – У меня сегодня свидание было назначено... – протянул Прохор. – Уже отменил. И на выходные планы были... Романтические. Всё прахом пошло! – Так пригласи Решетову к нам. – усмехнулся я. – Как Сашка Кристинку Гримальди. – Неудобно как-то... Рановато... Екатерина может меня не так понять, не то у неё воспитание. – Ну, смотри сам. – кивнул я. – Но в субботу мы будем отмечать новоселье, чем тебе не повод пригласить Решетову? – Как вариант... – задумался Прохор и замолчал. А в гостиной особняка, где уже стояли накрытые столы с алкоголем и закусками, нас поджидали Алексия с Викой, на лицах которых явно читалась тревога. – Всё нормально, красавицы, вопрос решен. – улыбнулся я. – Расслабьтесь. Они выдохнули и ко мне подскочила Вика: – Лёшка, спасибо! Я себе уже такого напридумывала с похмелья! Ты на меня не обижаешься? За сегодняшнюю ночь?.. – И за что мне на тебя обижаться? – обнял я ее. – Ты-то точно ни в чем не виновата. Единственное, в чем есть твоя вина, так это в том, что ты меня, невинного и робкого, тогда соблазнила… – Что? – она возмущенно вырвалась. – Невинного? Робкого? Да ты меня сам тогда только и делал, что постоянно тискал! Вот я и не удержалась… – И когда это я тебя умудрился потискать? – искренне начал недоумевать я. – В Ясенево! – топнула ножкой она. – Ты всех бил, даже Орлова, а со мной только делал вид, что удушение проводишь, а сам тискал! Вот! – отрезала она, и на мою робкую попытку, хоть что-то сказать в своё оправдание, заявила. – Молчи, Камень! Тебя этому приемчику Прохор научил? – она глянула на моего воспитателя, который откровенно ухмылялся. – Он же Решетову так же, бедняжку, тискал! А заодно и остальных моих девок! – заявила она мне. – Работает же… – улыбнулся я, даже не пытаясь хоть как-то оправдываться. Главная цель достигнута – Вика отвлеклась от вредных мыслей. – Прохор, я тебя больше к своим девкам не подпущу!.. – нахмурилась она. – И тебя, Лёшка, тоже! – Насколько я понял, Викуся, там и без тебя сейчас будет кому за Прохором приглядеть. – хмыкнул я. – А за мной бди… Так и быть! Не возражаю! – На! – кулачок прилетает мне в грудь, второй в ухо. – Руки опустил, Романов! – ногу принимаю на левое предплечье. – Так и быть, говоришь? – снова двойка руками. – Не возражаешь? – и опять нога, теперь уже левая, но в голову. – Не смей ржать, подлец! На! Мерзавец! На! На! – Викуся, ко мне скоро гости приедут… – кое-как, сквозь смех, сумел сказать я. – В том числе, и сёстры. Что они все обо мне подумают, если увидят, как ты меня лупишь? Девушка остановилась, перевела дыхание, и с пафосом заявила: – Когда твои сёстры тебя получше узнают, они, я уверена, меня поймут! Ответить я не успел, вмешалась Алексия: – Молодец, Лёшка! Я с обеда Викусю пытаюсь разговорами успокоить, а ей, оказывается, просто физической нагрузки не хватало.