В шесть позвонил Андрей Долгорукий. Первым делом, он поинтересовался, как там Александр. — Пришлось водкой отпаивать. — сообщил я ему. — Вроде, отошёл. Сегодня уже бодр и весел! — Я рад! А то мы с девчонками уже переживать начали! — сообщил он мне. — Я с ними провёл профилактическую беседу, и они пообещали, что больше так сильно к нему приставать с портретом не будут. — хмыкнул он. — Но я им, почему-то, не верю! — Я тоже! — Слушай, Алексей! Жеребьёвка прошла, результаты можешь посмотреть на страничке «Метрополии», пароль для входа вышлю после разговора. Нам с тобой повезло, оказались в разных частях сетки! Там же, на страничке, все необходимые данные по соперникам. Как я и говорил, созваниваетесь и играете. У меня, кстати, игра уже завтра вечером! — Понятно. Жду от тебя пароль и смотрю. Моим соперником оказался некто Паршин Владимир Ильич, телефон которого я нашёл в списке из практически двухсот участников, и решил позвонить прямо сейчас. — Слушаю! — проревел в трубку хриплый бас после пятого гудка. — Добрый вечер, Владимир Ильич, это вас князь Пожарский Алексей Александрович беспокоит, по поводу бильярдного турнира. — Слышь, князь, а почему у тебя голос такой молодой? — бас окрасился нотками недоверия. — Я с наследником Пожарских служу вместе, не слышал, чтобы там князь менялся! Если шутить надо мной вздумал, я же тебе уши оторву, курва! — заревел в трубку Паршин. Меня начало потряхивать, но я сдержался из последних сил, и, как можно спокойней, ответил: — Владимир Ильич, спишу ваши очень обидные слова на незнание истории Родов. Но если ты, тварь, ещё раз себе подобное позволишь, я тебе руки и ноги повыдёргиваю! Трубку я клал под незатихающий рёв из динамика. — Лёшка, что он тебе сказал? — спросил Прохор с тревогой. — Что, если я над ним шутить вздумал, он мне уши оторвёт. Ещё и курвой назвал… — Знаю я этих вояк, — мой воспитатель, ухмыльнувшись, взглядом указал на уже второй вызов с телефона Паршина, — сначала делают, потом думают! Сейчас он успокоится, и начнёт выяснять, что за дерзкий вьюнош посмел князем Пожарским представиться. Жди потом звонка с извинениями. И действительно, где-то минут через сорок поступил вызов с постороннего номера. — Слушаю! — ответил я. — Добрый вечер, Алексей Александрович! — незнакомый голос был вкрадчив и очень вежлив. — капитан Харитонов Дмитрий Юрьевич вас беспокоит, сослуживец Паршина Владимира Ильича. — Добрый вечер, Дмитрий Юрьевич. Слушаю внимательно. — Владимир Ильич приносит вам свои глубочайшие извинения за это нелепое недоразумение с телефонным звонком, и готов сделать это лично в любое удобное для вас время. — продолжил Харитонов уже увереннее. — Не вижу к этому никаких препятствий, Дмитрий Юрьевич. Завтра, в девятнадцать ноль-ноль жду Владимира Ильича в бильярдной «Метрополии», заодно и в турнире поучаствуем. — Он всенепременно будет, Алексей Александрович! — заверил Харитонов. — До свидания! — До свидания! — я положил трубку. Прохор смотрел на меня с улыбкой: — Я же говорил! Сначала делают, а потом думают. До ужина я успел приготовится к Университету, а ближе к ночи, в квартире Леси, вспомнил про Прохора, когда девушка взмолилась: — Лёшка, хватит! Я же завтра ходить не смогу! * * * На первой паре, Юсупова с Долгорукой, всё своё внимание уделили выяснению состояния «милого Александра». Пришлось успокаивать девушек, и рассказывать им укороченную версию возвращения моего друга «к жизни», не забыв жёстко намекнуть на неадекватность их поведения с использованием дедовского выражения «Детский сад». Андрей в перерыве рассказал мне последние новости с турнира по бильярду, окончательная редакция положения которого будет утверждена до конца этой недели сиятельной комиссией, в которую пригласили и Главу моего Рода. Первая игра у него была назначена сегодня вечером, в восемнадцать тридцать. Я же ему сообщил, что у меня в девятнадцать, так что мы договорились встретиться уже в «Метрополии». Уже на подходе к дому получил сообщений от Вики: Соскучилась. Когда увидимся? Решил пошутить, зная, что поеду на базу Корпуса, и ответил: Завтра. В ответ она мне прислала: Договорились. Прохор погладил мне брюки и белую рубашку, жилетка и бабочка висели в шкафу. Слегка перекусив, я начал собираться. — Красавец! — прокомментировал мой внешний вид воспитатель. — Удачи! — Спасибо, Прохор! — я накинул курточку и пошёл в гараж, где меня уже должен был ждать на «Волге» Юра, который, как-то незаметно, стал у меня водителем. К «Метрополии» мы подъехали в восемнадцать сорок пять. В бильярдной было непривычно много народа для буднего дня, видимо участники турнира начали свои встречи. Первым делом, я нашёл глазами Долгорукого, который играл за своим столом с мужчиной лет сорока, но подходить к нему не стал, а удостоверившись, что Андрей меня заметил, махнул ему рукой, получил ответный кивок, и начал набирать господина Паршина. На этот раз ответивший бас был окрашен едва заметными нотками доброжелательности: — Добрый вечер, Алексей Александрович, мы на месте. Трое в форме Измайловского полка. Я огляделся, и в углу зала заметил искомую троицу. — Иду, Владимир Ильич. — сказал я и направился к ним. Зрелище, представшее передо мной, было типичным для гвардии, — стол ломился от закуски, во главе была водка. На бильярдном столе неторопливо наносил удары здоровенный мужик в расстегнутом кителе со знаками различия капитана, другие два измайловца, тоже капитаны, развалились на диване рядом со столом, и неторопливо что-то пережевывали. — Добрый вечер, господа! — поприветствовал я их. — Пожарский, Алексей Александрович. — А-а… Князь! — соизволил подняться один из сидящих. — Харитонов Дмитрий Юрьевич к вашим услугам! — он был заметно пьян и слегка шатался. — Паршин Владимир Ильич, — он указал на мужика, упражнявшегося на столе. — Ильин Василий Фёдорович! — сидящий изобразил некое подобие кивка, от которого чуть не подавился едой. — Володя, подойди к нам, надо извиниться! — обратился Харитонов к Паршину. Мужик в расстёгнутом кителе бросил кий на стол и нетвёрдой походкой подошёл к нам. — Алексей Александрович! — пробасил он. — Вышло досадное недоразумение! Прошу меня простить! — Извинения приняты, Владимир Ильич! — кивнул я. — Ну, раз мы уже тут все друзья, — заулыбался Харитонов, — за это надо выпить! — он указал на накрытый стол. — Дмитрий Юрьевич, нам сейчас играть, — попытался я отказаться, — и очень хотелось бы это делать трезвым. — Ты что, князёк, русских офицеров не уважаешь?.. — прошипел Паршин, а я перехватил совершенно трезвый взгляд Харитонова, брошенный на дружка. — Господа, господа! — он вновь вернулся в образ пьяненького рубахи-парня. — Не стоит горячиться! Мы же все здесь друзья! Ну, хоть чуть-чуть? За дружбу? — он попытался взять меня за локоток, но я вывернул руку. Так, какая-то ерунда происходит… Они взяли стол в углу, явно делают вид, что пьяные, а на это, в глазах общественности, очень многое можно списать. Меня провоцируют не понятно на что. Опять же, с Паршиным мне играть придётся в любом случае, иначе «баранка» и падение в нижнюю сетку. Но очередные оскорбления… — Дмитрий Юрьевич! — я натянуто улыбнулся. — Передайте своему другу, что я его слова спишу на алкогольное опьянение. Если он сейчас же не извинится, я, как и обещал ему вчера, руки и ноги повыдёргиваю. Надо было видеть лицо Паршина! Он покраснел, побледнел и покрылся пятнами! Харитонов подскочил к нему, отвёл в сторонку и начал что-то усиленно шептать. — Извиняюсь! — вернувшись, заявил мне Паршин. — Не извиняюсь, а извините! — поправил я его. — Из… Из… Извините. — прошипел он, еле сдерживаясь. — Вот и славно! — кивнул я. — Играть-то будем, или вы намерены и дальше выпивать? — обратился я сразу к ним троим. Опять влез Харитонов: — Алексей Александрович, тут такое дело… Короче, князь! — он попытался меня приобнять, но я опять вывернулся. Не обращая на это никакого внимания, капитан продолжил. — Может разыграем энную сумму? Для интереса, так сказать? Теперь всё становилось понятным! Меня, в силу возраста, воспринимают за «лоха», да ещё фамилия подразумевает наличие большого количества денег. Видимо, Паршин очень неплохо играет на бильярде, но при этом совершенно не умеет общаться с людьми, а Харитонов — это его группа поддержки, «мозг» «разводок», и штатный «забалтыватель». Стандартная схема — один предлагает сыграть «по маленькой» с товарищем, и «садится на уши» тебе на протяжении всей игры, отвлекая и создавая атмосферу дружбы и полного доверия. Столкнулся я с этим впервые, и было бы очень интересно посмотреть всё это в исполнении господ офицеров, но статус турнира не позволял заниматься такими вещами. — И?.. — я обозначил свою заинтересованность. — Разыгрываем тысяч пять-десять, но вы должны дать фору! Володя-то пьяный! — заявил он. — Как будто я в него эту водку заливал! — хмыкнул я. — Какую фору? — я сделал вид, что заинтересовался ещё больше. — Девять-семь, не меньше! — ответил Харитонов серьёзно. Я же достал телефон и сказал: — Сейчас гляну, сколько денег у меня на карте. — а сам, краем глаза принялся наблюдать за реакцией офицеров. Они переглянулись, на лице Харитонова появилась совершенно трезвая хищная улыбка — лох заглотил наживку. Я заблокировал телефон и убрал его в карман, после чего обратился к Паршину, больше не обращая внимания на Харитонова: — Владимир Ильич, мы играть-то будем? Он вылупился на меня, не понимая, что происходит, отработанная схема дала сбой. Опять вмешался Харитонов, который должен был мне напомнить в очередной раз, что все мы здесь друзья: — Алексей Александрович! Мне казалось, что мы договорились?