– Кондрат! Чего ты там ищешь? – окликнули его с плотины. – Что-то, – отозвался он. – Дайте мне ещё минут десять. А потом Кондрат понял, что даже этого времени ему не надо. Глубина реки тут, за плотиной, оказалась невелика. Из воды поднимались пряно пахнущие кувшинки и лилии, берега застилали ковры зелёной ричии. Странное растение – эта ричия: у него нет корней, и порой целые острова её сносит к середине реки. Но сейчас от Южного порта дул ветер, и он разогнал всю муть. Кондрат усмехнулся. Веслом остановил свою плоскодонку над тем, что показалось ему тёмным пятном. Там, на небольшой, к счастью, глубине что-то было. Лёгкое течение стало сносить плоскодонку, Кондрат отгрёб обратно. Под поверхностью мутноватой воды колыхались целые заросли водорослей. Вот они в очередной раз расступились и снова сомкнулись. Кондрат несильно отгрёб. Стебли что-то укрывали. Новый порыв ветра, рябь на поверхности воды, тени… Кондрат всматривался в глубину. Рябь успокоилась, чуть изменяя оптику. Плавно, словно подчиняясь дыханию, качнулись стебли водорослей. И он это увидел. Под столбом воды от деревянной поверхности отразился солнечный зайчик. Это лежало там, на дне. Кондрат снова усмехнулся. Никаких сомнений не осталось – это была потопленная лодка Николая. Нил-Сонов достиг теплиц, когда солнце уже вовсю клонилось к закату. – Ты знаешь, что тебя ищут все гиды Университета? – Патологоанатом встретил его широкой улыбкой. – Правда, никто не проявляет особого рвения. Ну что, старый бродяга, выкладывай. – Я нашёл путь Горха, – сказал Нил-Сонов. – Не сомневаюсь, – ухмыльнулся любитель экспериментов с растениями. – Ты не представляешь, насколько это сокращает путь до Пирогово и обратно. – Дай-ка подумать: можно управиться за сутки? – Мимо цели, – возразил Нил. – Это в подземелье, в метро. Там рельсовый путь и дрезина, а на ней лодка точь-в-точь, как моя. Даже светового дня убийце будет более чем достаточно. – Интересно, интересно. – Патологоанатом задумчиво посмотрел на него. – У меня тоже есть кое-какие новости. – Не тяни, – попросил Нил. – Ну, помнишь, я говорил тебе про фермент, который тормозит разложение? Может, это и не значит ничего, но я покопался с этим делом, так, на досуге… Правда, интересно. – Будешь тянуть, мне придётся тебя пристрелить, – рассмеялся Нил-Сонов. – Тут уж не до угроз, друг мой, – улыбнулся патологоанатом и вновь задумчиво нахмурился. – Если б не твоё заявление про «световой день», вероятно, это ничего бы не значило. Но я тут поработал с кое-какими препаратами… Словом, почти уверен, да что уж там, наверняка уверен, что мы несколько заблуждались… со сроками. – Ещё одна заминка, и я взведу курок, – предупредил Нил. – Куда ты так торопишься? Теперь-то уж чего? Я к тому, что столько времени прошло, а ты как на иголках. – Что-то должно произойти, – хмуро отозвался Нил. – Вот-вот… И мне нельзя больше в кутузку. – Ясно. Никому нельзя в кутузку. – Я не о том… Петропавел говорил что-то насчёт сегодняшнего полнолуния, и я обязан выстроить всю логическую цепочку, прежде чем вернусь в Университет. Хайтек, по-моему, совсем сбрендил, а убийца всё ещё на свободе. – Всё-таки Лазарь? – Вероятно. Только не уверен, что он действует в одиночку. – А что может случиться в сегодняшнее полнолуние? – Не знаю. Что-то… Старик не доверял мне до конца, и, к сожалению, имелись основания. Меня очень грамотно подставили. – Со сторожкой он всё ловко провернул. И с этой лодкой твоей… – Если б только этим всё ограничивалось. Патологоанатом бросил на него быстрый вопросительный взгляд, но Нил-Сонов лишь отрицательно мотнул головой. – Петропавел велел сохранить это в тайне, – пояснил он. – Прости, таков его приказ. Скажу только, что это связано с сеансом гипноза. – Вот как? Какие-то новые подробности? – Прости. Приказы старика не обсуждаются. – Нил… ты всегда, говоря «а», говоришь «б», – мягко улыбнулся патологоанатом. – И сейчас не случайно заговорил об этом. Ты ведь чувствуешь, что придётся быть более откровенным? Нил-Сонов пожал плечами, его взгляд остался непроницаемым. – Нил, если хочешь, чтобы я тебе помог, мне необходимы подробности. Потому что… это, правда, очень странно. – Говори. – Этот твой путь Горха и всё, что ты рассказал, – патологоанатом серьёзно посмотрел на него. – Нам сейчас придётся крепко подумать. Возможно, происходит что-то совсем другое. Этот фермент, разложение… Нил, есть основания полагать, что бойня в сторожке произошла раньше, чем мы считали. Где-то на сутки. И возможно, это меняет всю картинку. – И как ты считаешь, я смогу отпустить тебя? – Мелани изумлённо посмотрела на Еву. – Ты же знаешь, что я говорю правду, – тихо откликнулась та. – Вероятно, – согласилась Мелани. – Петропавел предупредил меня о важности предстоящего полнолуния, но он в беспамятстве. – Пойми. Я здесь именно ради того, что произойдёт сегодня. – С чьих слов?! Ведьма позволяет себе заявиться сюда после всего, что произошло, и ты хочешь, чтобы я ей верила?! – Агнец собиралась отомстить гидам, это правда, – вздохнула Ева. – Но давно всех простила, и сейчас она – друг. Петропавел доверяет ей безоговорочно… и Фёдор тоже. – Фёдор… – Мелани удручённо покачала головой. – Петропавел велел мне и Нил-Сонову не спускать с тебя глаз сегодня, и я не ослушаюсь приказа. – Вот именно! – Что? – Ты ведь уже доверилась своей интуиции, – осторожно напомнила Ева. – И выпустила Нила из темницы. – Уже сожалею, что созналась тебе в этом, – бросила гид. – Мелани… – И потом, это другое, Ева. Нила я знаю как свои пять пальцев. Это братство. Только Нил сам способен найти недостающие ответы. Я уверена, что Петропавел ни за что бы не позволил посадить его под замок. – Так доверься своей интуиции ещё раз, – попросила девушка. – Интуиция – этого недостаточно. Ты слишком важна, чтобы вот так позволить себе опрометчивые поступки. – Агнец знает больше нас с тобой и больше Петропавла. И потом, вот же амулет Фёдора… – В голосе Евы зазвучали просительные нотки. – Манок, – сухо поправила Мелани. – Ты ведь знаешь, насколько эта вещь связывает нас. И Фёдор сумел сообщить мне, что Агнец – друг. – Ведьма способна на любое наваждение. – Мне не к кому, кроме тебя, обратиться за помощью. – И я заявляю: если не отступишься, мне придётся посадить тебя под замок. – Не отступлюсь, – чуть слышно обронила Ева. – Пожалуйста, Мелани. – Послушай, Петропавлу намного лучше, – миролюбиво начала гид. – Дождёмся, пока он придёт в сознание, и тогда ты можешь полностью рассчитывать на меня. – У нас нет времени! Всё случится сегодня. Иначе произойдёт непоправимое – контур разомкнётся. – Это всё ведьма… – Тогда хотя бы не мешай мне, – горько сказала Ева. – Прошу тебя. Мелани странно посмотрела на неё. Словно услышала отзвук угрозы в голосе. За окнами мелькнула какая-то тень. – Тебя ничто не остановит, да? – с еле уловимой иронией поинтересовалась она. Ева молчала. Затем отвернулась и уставилась в окно. Фрамуга была приоткрыта. – Это любовь, девочка, – мягко и печально произнесла Мелани. – Сама была такой. И была готова идти за ним куда угодно. Только вот теперь его нет, а у меня нет ноги. – Тогда дай мне шанс на собственную ошибку, – сокрушённо сказала Ева. – Если ты уж так считаешь. – Послушай, мне недостаточно слова ведьмы, которого не слышала лично… Тень за окнами. Это взмах крыльев крупной чёрной птицы. И знакомый стук в стекло: точка, тире, две точки, точка, тире… Лицо Евы застыло. И голос Мелани показался низким, хриплым, каким-то грудным: – Это ведь… – ошеломлённо начала она.