– Так что, по-твоему, имел в виду Джек, когда говорил, что кота можно свежевать по- разному? – спрашиваю я. – Ииии вот ты снова с нами, – со смехом говорит она. – Я всё ещё я, ты же знаешь, – насмешливо замечаю я. Мария делает глоток из своего стакана. – Я хочу сказать, они уже какое-то время даже не приветствуют весь наш план касательно первых женщин за штурвалами истребителей. Я киваю: – Да, но я замечаю, как они переглядываются всякий раз, как мы поднимаем эту тему. – Бонни говорила со мной, пока мы готовили макароны с сыром, и я не знаю, всё обрело реальность само собой. – Мария наклоняется через меня, чтобы привлечь внимание Бонни. – Бонни, я тут рассказывала Кэрол о нашей с тобой беседе. – Думаю, я пока не готова оставить свою мечту, – признаюсь я. – И что же это за мечта? – интересуется Бонни, ставя на стол чашечку со сладким чаем. Она опирается рукой на спинку стула Марии, наклоняясь к нам ещё ближе. – Стать пилотом истребителя, – говорю я более слабым голосом, чем мне бы хотелось. – Так что же получается, когда ты была маленькой девочкой и парила у себя на заднем дворе, как можно шире распахнув руки... ты мечтала летать на истребителях? – мягко спрашивает Бонни. Я задумываюсь об её вопросе. – Нет, мэм, – признаю я. – Так в чём же тогда заключалась твоя мечта, дорогуша? – интересуется Бонни. – Летать... просто летать, – признаюсь я, вспоминая рисунок Нобл и последовавшее за этим – по всей видимости, временное – прозрение о том, что мне необходимо заново почувствовать ту искреннюю страсть к полётам, которая была у меня в детстве. – А затем кто-то пришёл к тебе и сказал, что один конкретный вид полётов важнее всех остальных, и тогда-то твоя мечта перестала быть мечтой и стала... – подсказывает Бонни, поглядывая с Марии на меня и обратно. – Способом показать себя, – монотонным хором отвечаем мы, абсолютно удивлённые тем, что снова пришли к тому же. – Способом показать себя, – повторяет Бонни, демонстративно кивает, обнимает Марию и легонько сжимает её за плечи. – Тебе, а вовсе не им, предстоит определить, кто ты такая. – Но это нечестно, – ворчит Мария, гоняя по тарелке последние кусочки еды. – Нечестно, и дальше что? – спрашивает Бонни. Мы с Марией обмениваемся взглядами, всматриваясь в лица друг друга в поисках ответа. – Мы не знаем, куда двигаться дальше, – признаётся Мария. – Мы найдём другой путь попасть туда? – спрашиваю я. – Нет, ищи другое «туда», золотце, – отвечает Бонни. – Новое «туда», – тихим эхом говорит Мария. – Девочки, послушайте. Я была бы отличным пилотом-истребителем, – начинает Бонни. – Сущая правда, – перебивает её сидящий на другом конце стола Джек, поднимая стакан. А он, оказывается, прислушивается к нашему разговору. После стольких лет, проведённых во власти самолётного клаксона, я бы никогда не подумала, что у него столь острый слух. Бонни награждает его тёплым взглядом, а он подмигивает ей в ответ. Затем женщина прочищает горло и продолжает свой рассказ. – Но они отняли это у меня, и когда они сделали это, я не собиралась позволять им отнять у меня ещё и полёты. – Если всё дело не в полётах, сделай так, чтобы всё дело было в полётах, – говорит Джек. – А не только в том, чтобы летать на истребителях, – добавляет Бонни. – Потому что иначе легко сойти с ума, – заканчивает Джек. Остальные затихли, прислушиваясь к этому обмену мнениями. – Шекспир? – спрашивает Пьерр. – О, от этого легко сойти с ума23, – декламирует Бонни. – «Король Лир», – поясняет Пьерр растерянным Бьянки и Дель Орбе. – Прямо сейчас я чувствую себя таким глупым, что даже не могу в это поверить, – говорит Бьянки. – То есть прямо как в любой другой день, – вставляет Дель Орбе. Все сидящие за столом начинают смеяться и завывать от смеха. Бьянки поднимает свой стакан и тоже смеётся, разбавляя серьёзность момента. Новое «туда». Я снова и снова прогоняю эту мысль в голове, пробую её на вкус. Но как мы его найдём? – Дорогуша, ты не поможешь мне с вишнёвым пирогом? – спрашивает Бонни. Дель Орбе мгновенно вскакивает на ноги, и сразу же становится понятно, что Бонни обращалась совершенно к другому «дорогуше». – Сынок, я её главный дорогуша, – шутливо рычит Джек и хлопает Эрика по плечу. – Я просто тоже хотел помочь, – говорит Дель Орбе, следуя за ними в ангар. – Новое «туда», – вслух говорю я. Никак не могу отделаться от этой мысли. – Ты никогда не думала о вертолётах? – спрашивает Пьерр. Мы все стонем, и он протестующе вскидывает в воздух руки. – Что? Они потрясающие. Знаете, ребята, в детстве я как-то увидел выступление «Серебряных орлов»... – Они сейчас расформированы, но они пробудили во мне желание летать, – хором заканчиваем мы. – Ну-ну, ооооочень смешно, – говорит Пьерр и хватает печенье из корзины. – Я долгое время думала только о том, чтобы летать на истребителях, – говорю я. – И я, – добавляет Мария. – Охх, опять эта тема с «позволь себе учиться», – произношу я, осознавая. – Что ещё за тема с «позволь себе учиться»? – интересуется Бьянки. – Когда я ехала в академию в первый день подготовки, меня остановила патрульная. Я превысила скорость и, может быть, вела себя несколько «безрассудно», но там был этот парень на «ягуаре», и он... – Не продолжай, я уловил суть. Не говори больше ни слова, мне кажется, я прекрасно знаю, что произошло, – говорит Бьянки. Его глаза сверкают, и он тычет в мою сторону вилкой. – Позволь угадаю. Ты вмешалась в ситуацию, к которой не имела никакого отношения, разве что ты не смогла стоять и смотреть, как обижают кого-то беззащитного. – Отлично, прекрасно. Именно так всё и произошло, – говорю я. – Ага, знаешь, я знаком с тобой. Я снисходительно машу на него рукой. – Неважно. В любом случае, патрульная отпустила меня с предупреждением, и я думала, что это будет такие полквитанции... – Нет. Ни слова больше, – говорит Бьянки. – Полквитанции. Как полпенса, только на этот раз вместо половины пенса это была половинка квитанции. Полквитанции, – не моргнув глазом говорю я. – Мне нравится, – говорит Пьерр, хватая ещё одно печенье из корзины в центре стола. Этот парень реально обжора. – Мария, пожалуйста, помоги мне, – просит Бьянки. Мария вскидывает руки в жесте капитуляции. Бьянки сдаётся. – Так расскажи нам побольше об этой... – Мы все ждём. Бьянки устало вздыхает. – Полквитанции. – Она написала на квитанции «Позволь себе учиться». И с тех пор это стало типа моим кредо. – Ты хотела сказать, эта мысль преследует тебя с тех пор, – вставляет Мария, – в хорошем смысле, но всё-таки.