– Можете увидеть, если зайдете с центрального входа и заплатите восемнадцать пенсов за билет. – Да, но мне хотелось бы побеседовать с ними наедине! – Тогда почему бы вам не пригласить их на ужин? Должны же девушки что-то есть. Подобная мысль Лотту в голову не приходила, и он сразу занервничал от такой перспективы. Впрочем, идея была здравая. – Но как это сделать? – спросил он. – Ведь я их не знаю. – Пошлите им записку. Сам могу передать, за небольшое вознаграждение. Вторая банкнота перекочевала из рук в руки. – Вот и ладненько. Тогда вы идите, а я передам им сразу после спектакля. Теперь в Бирмингеме не так уж часто приглашают актрис отужинать, с тех пор как подняли налоги. А вот и звонок. Ладно, я пошел. Глава XIX Танцовщицы на подхвате До конца спектакля еще оставалось время, а значит, до первого и, возможно, последнего ужина Лотта с актрисами театра тоже, однако инспектору было чем заняться. Сначала он отправился в городское полицейское управление. Но сотрудники уже разошлись по домам, и дежурный констебль посоветовал ему обратиться в участок на Гордон-стрит, где суперинтендант во главе центрального подразделения отвечал за территорию, на которой находился «Пантодром». Лотт так и сделал, но оказалось, что суперинтендант на выезде – помчался расследовать ограбление большого ювелирного магазина, а дежурный сержант ничего не знал о бывшем сержант-майоре Эпплинге. Он, в свою очередь, посоветовал Лотту зайти прямо с утра: уж тогда суперинтендант непременно будет на месте. Раз инспектор собирался ужинать в Бирмингеме, ему и так предстояло переночевать в городе. Пока он решил вернуться к «Пантодрому», по дороге зайдя в небольшой отель, зарезервировать номер на одну ночь. В течение следующего часа Лотт занимался тем же, что и вчера, – расспрашивал каждого служащего в театре в надежде узнать нечто новое о Карле Веннинге. Однако повезло ему не больше, чем прежде, за одним исключением: инспектор получил новую информацию, но не знал, имеет ли она отношение к делу. Продавщица программок в партере заметила, что часть представления два соседних кресла в одном из первых рядов пустовали, что было удивительно для столь популярного у публики шоу «Пощекочи мне лодыжку». К концу представления кресла заняли два джентльмена, к которым она не присматривалась, а потому не могла узнать по описанию ни сэра Карла Веннинга, ни капитана Бойза. Лотт хотел подробнее расспросить ее, но тут занавес опустился, и девушка вернулась к своим обязанностям. Со смешанным чувством любопытства и нервозности Лотт прошел к служебному входу, возле которого собралась небольшая толпа зевак. Представителей «золотой молодежи» было немного, возможно из-за повышения налогов, о которых упоминал Готтс. Пара пожилых джентльменов не слишком привлекательной внешности ждали в узком проходе, общались с Готтсом и косо поглядывали друг на друга. Вскоре начали появляться участники спектакля, и дверь постоянно открывалась и закрывалась. Первыми выходили музыканты, работники сцены, электрики, затем самые молодые из актеров, они переговаривались и обменивались шутками. Потом показались актеры постарше: они шли с усталыми, даже мрачноватыми лицами – ни тени улыбки на блестящих после снятия грима лицах. Актрисы выходили последними: шли группками, хихикая и болтая, если это были девушками из массовки, или же вышагивали в гордом одиночестве, если их роли сводились больше чем к пяти репликам и одному танцу. Лотт наблюдал за ними и гадал, кто же из них окажется мисс Уилтерс или мисс Пил. Делал он это со все возрастающим разочарованием, поскольку видел, как далеки все они от прелестных соблазнительных образов, которые он рисовал в воображении, и даже в свете рампы эти создания из плоти и крови выглядели значительно привлекательнее. А знака от Готтса все не поступало; пожилые джентльмены удалились со своими молоденькими избранницами, зеваки начали потихоньку расходиться, дверь перестала хлопать. Может, Готтс забыл об их договоренности? Или же девушки ответили отказом? Но вот дверь распахнулась снова, и в коридорчик, громко щебеча, выбежали две девушки и остановились возле застекленного закутка. Мистер Готтс кивком указал на детектива: – Прошу знакомиться, леди. Лотт шагнул вперед и приподнял шляпу. – Справа от меня – мисс Уилтерс, а слева – мисс Пил, похоже, не слишком торопятся, – пробормотал Готтс. – Да будет тебе, Готтс, – сказала мисс Уилтерс. – Видишь, молодой человек покраснел. И это было правдой. Лотт почувствовал, что краснеет, услышав эту ремарку. Ситуация была ему в новинку, но он твердо вознамерился воспользоваться предоставленной возможностью. Обе девушки оказались значительно моложе и как-то проще на вид, чем он ожидал. Мало того, судя по голосам и манерам, они были самыми настоящими простушками – неужели отпрыски знатных семей взяли себе в привычку жениться на таких? Может, они и добрые, и славные, но Лотт с трудом представлял их будущими герцогинями. Он не догадывался, что существует некая разница между кордебалетом, выступающим в шоу в Уэст-Энде, и кордебалетом, пусть даже известным, гастролирующим по провинциальным театрам, а спектакль «Счастливые маленькие леди» был из этого разряда. В нынешнем сезоне «Пантодром» не мог позволить себе часто приглашать труппы – и снова виной всему налоги. Неужели в министерстве финансов не понимают, как далеко могут разойтись круги по воде от заброшенных в нее шестипенсовых камушков? Всего этого наш умный и проницательный детектив, конечно, не мог знать и продолжал считать себя кавалером этих не состоявшихся пока леди. Одна из них, мисс Уилтерс, была жизнерадостной брюнеткой, вторая – высокой блондинкой. Обе очень хорошенькие, с длинными красивыми ногами, что и позволяло им стоять в первом ряду кордебалета, пусть даже голоса и манеры оставляли желать лучшего. – Леди, вы доставите мне огромное удовольствие, если согласитесь поужинать со мной, – произнес Лотт и вообразил, что подумали бы его родители из набожной семьи, увидев сейчас своего Берти. – Рада познакомиться, мистер Лотт, – сказала мисс Уилтерс, отличавшаяся особой говорливостью. – Это Дульси, а я Роуз. Все трое обменялись рукопожатиями, причем Дульси Пил сделала это, как ей казалось, в самой аристократичной манере, и получилось у нее довольно неумело. – Итак, леди, куда пойдем? – спросил Лотт. – Посоветуйте, а то я плохо знаю Бирмингем. Роуз Уилтер быстро прикинула, где можно поужинать. Ни «Хребет селедки», ни «Империал» не подходили – там молодой человек будет робеть и чувствовать себя не в своей тарелке, да еще беспокоиться, как бы не вышло слишком дорого. Лучше поужинать в каком-нибудь более дешевом заведении. Следует отдать должное Роуз Уилтерс – она думала не только о себе, но и старалась учесть интересы нового знакомого. – А как насчет «Аванте Савойя»? – спросила она. – Новый итальянский ресторанчик, симпатичный, и еда там отличная. – Хорошо, – кивнул Лотт. – Вы согласны, мисс Пил? – Думаю, подойдет, раз уж вы так считаете, – ответила Дульси и скосила глаза на свой нос с горбинкой. Роуз Уилтерс сразу поняла, что эта Дульси может стать настоящим шилом в заднице, поскольку считала всех мужчин одинаковыми, равно богатыми и равно глупыми. Роуз придерживалась иного мнения на сей счет, но ей не хотелось портить вечер. – А у вас нет знакомого парня, который мог бы присоединиться к нашей компании? – поинтересовалась она. – Не надо быть эгоистом. Мужчина не должен ухаживать сразу за двумя девушками. Лотт растерялся. Он слабо представлял, чем должен закончиться подобный вечер. Впрочем, неудивительно, с его-то воспитанием. – Боюсь, что ни единой знакомой души в этом городе у меня нет. Поэтому я так рад познакомиться с вами, милые дамы, – галантно сказал он. – Да ладно, ничего, нам все равно будет весело, верно, Дульси? Выше нос, дорогая, будешь сиять, как дождливым воскресным днем где-нибудь в Уигане[8]. Итак, в «Аванте Савойя», будем надеяться, у них найдется свободный столик. Лично я голодна как волк и готова слопать целую стайку куропаток. На них, да будет вам известно, как раз открыли сезон охоты. Им повезло, и нашелся один незанятый столик, из-за которого только что поднялась какая-то пара. Бизнес в этом недавно открытом ресторане шел бойко, даже несмотря на позднее время. В уютном симпатичном заведении царила атмосфера веселья и раскованности, а его владелец, синьор Кантолини, расточал радушные улыбки. – Я и сам проголодался. Сегодня успел лишь позавтракать, а после во рту не было ни крошки, – признался Лотт, когда они разместились за столиком и перед каждым положили отпечатанное на пишущей машинке меню. Интересно, что подумали бы девушки, если бы он сказал, что весь день вообще ничего не ел? Блюда выбирали девушки, пользуясь советами синьора Кантолини. Лотт с живейшим интересом прислушивался к дискуссии, серьезной и обстоятельной, словно конференция в Скотленд-Ярде. Были выбраны hors doeuvres varies[9], потом следовало подать куриный суп с овощами, мелкую жареную рыбу, котлеты и чипсы. И на десерт – «неаполитанский лед», проще говоря, мороженое-ассорти, на нем настояла Дульси. Стало очевидно, что девушки из первого ряда кордебалета не слишком тратились на еду сегодня днем. Бутылку «Асти спуманте» тоже заказали по совету синьора Кантолини. В компании не оказалось знатоков или ценителей шампанского, но напиток позволил заметно поднять настроение. Дульси напрочь забыла о том, что она не в «Империале», а Лотт перестал расстраиваться, что разбивает сердце матери, и почти не помышлял о том, чтобы найти зацепку в деле о повешенном человеке. Постепенно ресторан начал пустеть, и тут детектив наконец опомнился. – А теперь, девочки, – он уже перестал называть их «леди», – у меня к вам небольшой деловой разговор. Этот ваш привратник в клетушке говорил вам, зачем я приходил? – Старина Готтс? Нет, мы сразу сообразили, что вы явились не ради наших прекрасных глаз, дорогой. Это имеет какое-нибудь отношение к шоу? – К черту все эти дела! – воскликнула Дульси, которая становилась все симпатичнее по мере того, как с нее слетала напускная аристократичность. – Идемте танцевать! – Не глупи, дорогая. Мистер Лотт устроил нам роскошный праздник. Так о чем идет речь, дорогой? О комедии или ревю? – Боюсь, что не о том и не о другом, – ответил Лотт и вдруг сообразил, что поступает некрасиво. – На самом деле я детектив. Роуз Уилтерс, которая фамильярно опиралась на плечо инспектора, резко выпрямилась. – Что? Так вот какой вы «деловой»?! – с ужасом воскликнула она. Дульси с глупым видом уставилась на подругу. – Да, к сожалению, так. Я слежу за перемещениями одного мужчины, и он вроде бы ваш друг. По крайней мере, вчера вечером приходил в театр повидаться с вами. Сэр Карл Веннинг. Девушки переглянулись. – А для чего это он вам нужен? – поинтересовалась Роуз и достала сигарету из пачки, которую протянул ей Лотт. – Может, и вовсе не нужен. Расскажите мне, зачем он приходил повидаться с вами вчера? Роуз выпустила дым из ноздрей. – Не очень-то то вы любезны, как я посмотрю, – заметила она. – В основном парни приходят к нам, потому что мы им нравимся. – И их вполне можно понять, – галантно согласился Лотт. – А теперь скажите, давно ли вы знакомы с сэром Карлом? Роуз взглянула на подругу: – Как давно мы знакомы, дорогая? Ну, пару лет, может, чуть больше. – Как вы с ним познакомились? Ведь труппа у вас гастролирующая. – Шоу – да, но сами-то мы местные. Мы с Дульси работаем в здешнем театре «Путешественник», но часть лета в отпуске. Вот и стараемся попасть в гастрольные спектакли, когда с ними приезжают в «Пантодром». Там сцена такая большая, что им обычно не хватает девушек, чтобы заполнить ее. И они всегда рады принять двух-трех девочек со стороны, если те умеют танцевать и смотрятся хорошо. «Танцовщицы на подхвате» – так называют нас агенты. Летом мы с тобой неплохо подзаработали, да, Дульси? Дульси, из головы которой уже начало выветриваться шампанское, сонно кивнула. – В таком случае, если вы уже какое-то время знакомы с Веннингом… – Лотт спохватился и сформулировал вопрос по-другому: – Когда вы видели его в последний раз, не считая вчерашнего дня? – В субботу вечером! – без колебаний выпалила Роуз. Лотт не сводил с нее взгляда: – Вы выступали в шоу на прошлой неделе? – Да. В «Пощекочи мою лодыжку». Вот был успех, доложу я вам! – Значит, вы видели сэра Карла Веннинга в субботу вечером? В котором часу? – Слишком много от нас хотите, вам не кажется, дорогой? – Роуз поджала пухлую нижнюю губку. – Вам-то какое дело, голубчик? Это личное.