Футар взглянул на Луциллу, но ничего не ответил. — Должно быть, ты ненавидишь свою клетку. — Не любить клетку. Луцилла поняла, что эти создания умеют говорить, но пока не могла оценить степень владения языком. — Мне кажется, что они и тебя морят голодом. Ты не хочешь меня съесть? — Есть. — В голосе прозвучал неподдельный интерес. — Я бы хотела быть твоим Дрессировщиком. — Ты Дрессировщик? — Ты бы подчинялся мне, если бы я была им? В полу отодвинулась панель и из-под нее поднялось тяжелое кресло Королевы пауков. Ее самой пока не было, как не было и сомнений в том, что она подслушивает разговор. Футар смотрел на Луциллу с нескрываемым интересом. — Дрессировщики держат вас в клетках и морят голодом? — Дрессировщик? — явная вопросительная интонация. — Я хочу, чтобы ты убил Великую Досточтимую Матрону. — Это не должно его удивить. — Убить Даму! — И съесть ее. — Дама ядовитая. — Отказ. Ого. Это очень интересная информация! — Она не ядовитая, у нее такое же мясо, как и у меня. Футар подошел поближе, насколько позволяли размеры клетки. Левой рукой он оттопырил нижнюю губу. На внутренней поверхности слизистой виднелся рубец от ожога. — Видишь яд, — сказал футар и опустил руку. Интересно, как они это делают? От Великой Досточтимой Матроны не пахло никаким ядом. Человеческая плоть плюс синтезированное из адреналина лекарство, от которого в глазах при гневе вспыхивают оранжевые блики… и возникают другие характерные реакции, которые они наблюдали у Мурбеллы. И чувство полного превосходства. Насколько велик интеллект футара? — Яд горький? Футар скорчил гримасу и яростно сплюнул. Действием он реагирует быстрее, чем словами. — Ты ненавидишь Даму? Футар оскалил клыки. — Ты ее боишься? Презрительная усмешка в ответ. — Тогда почему ты не убьешь ее? — Ты не Дрессировщик. Для убийства требуется команда Дрессировщика! Вошла Великая Досточтимая Матрона и опустилась в кресло. Луцилла снова приняла веселый вид. — С добрым утром, Дама! — Я не разрешаю тебе так меня называть. — Голос был тихий, но в глазах заплясали оранжевые огоньки. — Мы с футаром успели побеседовать. — Я знаю. — В глазах стало больше оранжевой краски. — Если ты совратила его… — Но, Дама… — Не называй меня так! — Она вскочила с кресла, глаза полыхали оранжевым пламенем. — Сядь и успокойся, — сказала Луцилла. — Здесь не место для допроса. Сарказм — очень опасное оружие. Вчера ты говорила, что хочешь продолжить нашу с тобой дискуссию о политике. — Откуда ты знаешь, что это было вчера? — Она села, но в глазах продолжал бушевать огонь. — У всех воспитанниц Бене Гессерит есть такая способность. Мы быстро начинаем чувствовать ритм любой планеты. — Странное дарование. — Это может делать каждый. Дело только в направленном обострении чувств. — Я могу этому научиться? — Оранжевые огоньки начали гаснуть. — Я же сказала каждый. Ты же человек, не правда ли? На этот вопрос пока нет полного ответа. — Почему ты говоришь, что у вас, ведьм, нет правительства? Хочет сменить тему. Наши способности очень ее тревожат. — Я говорила не это. У нас нет правительства в обычном понимании этого слова. — У вас нет даже социального кодекса? — Нет такого общественного кодекса, который учитывал бы все потребности. То, что в одном обществе считается преступлением, в другом может быть моральным императивом. — Народы всегда имеют правительства. — Оранжевые сполохи в глазах совершенно потухли. Почему это так ее заинтересовало? — Люди всегда занимаются политикой. Я говорила тебе вчера об этом. Политика — искусство выглядеть честным и открытым при попытке скрыть все, что возможно. — Вот вы, ведьмы, и скрываете все. — Я этого не говорила. Когда мы произносим слово «политика», это служит предостережением и предупреждением всем Сестрам. — Я не верю тебе. Люди всегда образуют некую форму… — Соглашение? — Это такое же слово, как и всякое другое. Она начинает злиться. Луцилла молчала, и Великая Досточтимая Матрона подалась вперед, продолжая: — Ты что-то скрываешь! — Разве это не мое право скрывать от тебя вещи, которые могут помочь вам сокрушить нас? Какая жирная наживка! — Я так и думала! — На лице написано удовлетворение. — Однако почему бы и не открыть их? Ты думаешь, что для власти всегда есть ниша, которую можно без труда заполнить, но не видишь, что именно это говорит о моей Общине Сестер. — Пожалуйста, просвети меня.