– Ты же сам сказал, что отцу осталось несколько месяцев, если не недель. Чего же ты ждал? – Прошу прощения, синьор? Синьора? – обратилась к ним неслышно подошедшая стюардесса. – Мы готовы к взлету. Хотите чего-нибудь выпить? – Нет, – резко ответил Пьетро. – Да, чистый виски и аспирин, пожалуйста. – Хорошо, синьора. – Стюардесса удалилась. Пьетро наклонился к Эммилин и сказал: – В наших отношениях ничего не изменилось. – Еще как изменилось! – взвилась Эммилин. – Ты лгал мне все время, что мы были вместе. Все это время. Вошла стюардесса с напитком и аспирином. Эммилин опрокинула бокал одним глотком. – Аспирин не дружит с алкоголем, – предупредил Пьетро. – Пошел к черту, – огрызнулась Эммилин и выпила таблетку. Она проснулась на подлете к Штатам. Голова раскалывалась, глаза опухли от слез, на сердце висели гири. Эммилин не могла понять, где она и что происходит, пока не почувствовала на себе задумчивый взгляд мужа. Впервые она ему не улыбнулась. Ее охватила печаль. Она все вспомнила. Ложь. Скрытность. Предательство. Рак. Отец на смертном одре, а ее нет рядом. Она жила в Италии с уверенностью, что жизнь прекрасна, и считала себя счастливой женщиной. – Ты говорил, что я могу тебе доверять, – едва слышно произнесла она. – Помнишь? – Да. И твой отец мне доверял. – Не могу поверить, что он поделился с тобой, а от меня все скрыл. Как он мог? Как ты мог? – твердила Эммилин. – Он очень опасался, что, оставшись одна, ты будешь очень уязвимой. Ты станешь наследницей огромного состояния, а жизненного опыта у тебя кот наплакал. Он хотел быть уверен, что ты защищена. Что в этом ужасного? – Действительно, что такого? – зло парировала она. – Он боялся диких собак, поэтому отправил меня в логово волка. В глазах Пьетро блеснуло раздражение. – Как ты не поймешь: я не смогу больше доверять тебе после всей этой лжи. Ты умолял тебе поверить, и я согласилась. В конце концов, я оказалась той самой наивной дурочкой, какой считал меня отец. Эммилин отвернулась к иллюминатору и увидела внизу землю. Она вернулась домой и больше никогда не уедет. По крайней мере, она так для себя решила. – Ох, девочка моя, – приветствовала ее на пороге заплаканная экономка мисс Мейвис. – Мне очень жаль. Прими мои соболезнования. Эммилин словно окаменела. Она поняла, что опоздала. – Когда? – раздался у нее за спиной приглушенный голос Пьетро. – Час назад. – Мисс Мейвис расплакалась. – Мы пытались до тебя дозвониться, – обратилась она к Эммилин, – но номер был недоступен. Мисс Мейвис, которую Эммилин знала с пяти лет, была частью семьи. Она крепко обняла девушку, пытаясь ее хоть как-то утешить. – Я могу его увидеть? – прошептала Эммилин. – Конечно, дорогая. – Мисс Мейвис посторонилась, пропуская Эммилин внутрь. На пороге та обернулась и уставилась на Пьетро обвиняющим взглядом. – Тебе в этот дом путь заказан, – отрезала она. Пьетро поморщился, словно она влепила ему пощечину. – Дорогая, послушай… – Нет. Не смей. Рука мисс Мейвис на ее спине придавала ей сил и решительности. Она почувствовала, что становится прежней собой. – Если бы я не вышла за тебя замуж, то осталась бы с отцом. Я осталась бы с ним до конца, – повторила она. Пьетро положил ладонь на дверную ручку, но не сделал попытки войти. – Твой отец не этого хотел, – обронил Пьетро. – Он был не прав. И ты был не прав. – Эммилин горестно затрясла головой. – Ты должен был мне рассказать. Мое место было рядом с отцом. Я никогда тебе этого не прощу. Она вошла в дом и с рыданиями захлопнула перед ним дверь. Глава 13 Через три дня после смерти отца, в день его похорон, Эммилин обнаружила письмо в завалившейся за кровать книге. Она медленно разворачивала листок, когда раздался стук в дверь. Вздрогнув от неожиданности, Эммилин быстро спрятала письмо в винтажную сумочку от Диора. На пороге появился Пьетро в строгом черном костюме, с гладко зачесанными назад волосами. Он выглядел таким сильным и красивым, таким притягательным и готовым защитить, что Эммилин так и подмывало броситься в его объятия, чтобы набраться сил и уверенности. Однако она этого не сделала. Он своими руками разрушил их союз, а может быть, его никогда и не существовало. Их недолгий брак казался ей теперь иллюзией. В Аннерсти Пьетро соблюдал дистанцию, но помогал с организацией похорон: встречался с нотариусом, общался с представителями похоронного бюро. – Пора идти, – спокойно сказал Пьетро. На его лице читалось сочувствие, а в глазах застыла печаль. Эммилин подавила в себе детское желание не пускать Пьетро на похороны. Она знала, что отец любил Пьетро как родного сына и что Пьетро видел в Коле отца. – Я не пойду с тобой, – решительно заявила она. – Пойдешь, – не менее решительно констатировал он. Пьетро вошел в комнату и закрыл дверь. Он приблизился к Эммилин. Девушка застыла, словно каменное изваяние. Точно так же она чувствовала себя в их первую брачную ночь. Но с той поры многое изменилось. Пьетро изменил ее и многому научил. – Мы появимся вместе, чтобы не давать повода для сплетен и скандала. – Упаси боже бросить тень на безупречную репутацию великого Пьетро Морелли и его брак, – съязвила Эммилин. – Мне плевать, что напишут в газетах обо мне, – прервал ее язвительную тираду Пьетро, – но твой отец заслужил почтительного отношения. И я хочу, чтобы в центре внимания прессы были его заслуги перед обществом, а не раздоры между его дочерью и зятем. – О боже, я не вынесу этого, я не могу. – При мысли о предстоящей церемонии погребения Эммилин ощутила приступ тошноты. – Можешь. – Не могу я его похоронить. Не могу! – Эммилин зарыдала. – Ш-ш-ш… – Пьетро крепко обнял Эммилин и, гладя по волосам, что-то тихо нашептывал по-итальянски. – Я здесь. Я с тобой. Пьетро не отходил от Эммилин ни на шаг во время церемонии прощания. Он стоял рядом, когда она принимала соболезнования от сотен сенаторов, коллег и друзей, пришедших проститься с ее отцом. Мать Пьетро и его брат тоже прибыли на похороны. Ей было странно видеть их здесь, в церкви Аннерсти. Ее новая семья соединилась со старой. Только они не были ее семьей. А Пьетро не был ее настоящим мужем. Похороны означали не только прощание с Колом, это было концом ее брака. Вечером того же дня, когда все присутствовавшие на похоронах разъехались, Пьетро обнаружил Эммилин на коленях в комнате, которая, вероятно, когда-то была ее детской. – Что тебе надо? – спросила она устало, не поворачивая головы. Он присел на корточки рядом и протянул ей кружку: – Кофе? Эммилин приняла из его рук чашку. – Спасибо. – Обхватив чашку руками, она уселась на пол и осмотрелась. – Если бы я могла залезть под одеяло и снова вернуться в детство… – тихо сказала она. – Комната очень… розовая, – заметил Пьетро. Эммилин кивнула: