– А Федор Иванович использовал какие-нибудь очень полезные объекты в работе? – Нет. Он говорил, что эти вещи, неважно благие или созданные во зло, извращают душу. Превращая обладателя в монстра. Вот, значит, как. – Иван знает о профессии деда? Дворецкий кивнул. – Мы с ним помогали князю в поисках объектов. Поэтому и остались с вами, когда другие ушли. – Вы убивали хранителей? – твердо спросил я, глядя в глаза Мэйхему. – Было дело, – подтвердил дворецкий без тени смущения. – И сдается мне, Оболенский – один из таких хранителей. – То есть… – Мне нужно обсудить с вами важный вопрос. Он поставил на стол проектор. Включил его, и на стене появилось изображение. Я нахмурился и уточнил: – Ты считаешь, что я не выдержу вида этого урода вживую? Нужна именно запись? – К нашей удаче, он мертв, – поправил меня дворецкий. – Но дело не в этом. Я присяду? – Конечно. – Мне стало неловко, что я сам не догадался предложить это старику. Мэйхем тяжело опустился в кресло. – Когда мы поместили тело в прозекторскую и пригласили мастера Круглова, чтобы он помог со вскрытием, я не мог не заметить, что ваш друг начал вести себя странно. – Только не говори, что он стал вежливый. – Я фыркнул. – Не время для шуток, – строго одернул меня дворецкий. – Когда дверь закрылась, и мы принялись за работу, Виктор стал… нервничать. – Не самое приятное зрелище, – поежился я. – Он словно не мог найти себе место. И я предположил, что это происходит из-за присутствия тела. Или потому, что на Викторе остались частицы крови и мозга мутанта. Я зацепился за последнее слово, не сразу осознав смысл остального сказанного Мэйхемом. А потом понял. – Его частицы попали и на меня. Точнее, в мою кровь. – Я потянулся к ране на шее, но тут же отдернул руку. – Верно. – Старик кивнул. – Насколько это опасно? – Давайте по порядку. – Дворецкий нажал на кнопку, и изображение вновь ожило. – Итак, это существо родилось человеком. Более того, примерно до двадцати лет оно обитало где-то вдали от болот. На его коже есть шрамы от кнута, родовые татуировки, несколько оставшихся человеческих зубов свидетельствуют о том, что его трансформация не была завершена. Я смотрел на вскрытие, которое Мэйхем проводил на редкость ловко. Не зря он в юности выезжал на учебу за границу, где много лет занимался медициной. – Его зубы выпали и на замену им появились эти клыки, которые не настолько крепкие и вполне могут раскрошиться от давления. Вот только они острые. А после потери вырастают заново. – Какая мерзость. – Я скривился. – Над передними клыками находятся железы, при укусе из них выделяется токсин, – продолжил старик. – Нам повезло, что после того, как Виктор ушел, мы догадались включить вытяжку и надеть респираторы. Обратите внимание… Я подался вперед, чтобы не пропустить ничего из происходящего на экране. – Эта субстанция имеет вязкую консистенцию и проникает при укусе в кровь. Также в ране могут остаться осколки зубов, которые запечатывают в теле жертвы секрецию желез и не позволяют его удалить. – И в моей шее… – Вам повезло, – успокоил меня Мэйхем, – яда оказалось недостаточно, чтобы причинить вам непоправимый вред. – Как он действует? – Насколько я могу судить, – старик откашлялся, – в нашей лаборатории не так много возможностей, но секрет желез имеет парализующее волю свойство. К тому же он вызывает удушье. Дворецкий снова кашлянул. – Ты все же вдохнул эту гадость, – догадался я. – Так вышло. Но большого вреда я не получил. К тому же выяснил, что токсин крайне восприимчив к ультрафиолету и Силе Света. – Уж не ты ли был причиной тому, что сюда пришла младшая Юсупова? – Слухами полнится земля, – не смутился старик, – а про ее Силу шепчутся слуги их дома. Мне пришлось позвонить и намекнуть, что некий юноша в бреду зовет деву с именем на букву «К». Само имя звучит крайне неразборчиво. – Интриган, – произнес я с восхищением, на что старик довольно улыбнулся. – Под воздействием светлой Силы Кристины, увеличенной недовольством от того факта, что шептали вы иное имя, лечение прошло идеально. – Насколько все было плохо? – Я все же потер место укуса. – Никто не скажет вам точно. Очень жаль, что голова мутанта досталась нам не целой. – В следующий раз попрошу Виктора отделить ее аккуратнее. – Это было бы уместно, – согласился Мэйхем без тени улыбки и продолжил: – Органы подверглись изменениям. Печень увеличена, поджелудочная железа на грани распада. В этот момент камера дрогнула, и дворецкий скривился. – Тут мне немного поплохело, но я смог закончить начатое, – пояснил он нехотя. – В желудке нашлись водоросли, тина и остатки лягушек… – Своеобразная диета, – хмыкнул я. – При этом концентрация желудочного сока была несколько выше человеческой. Именно поэтому мы не сразу поняли, что там были еще и пальцы… – Чего? – Это существо кого-то ел, – просто ответил Мэйхем. – Судя по обручальному кольцу из меди на фаланге – кого-то из простолюдинов. А когти на пальцах были такими же, как у него самого. – Что-то еще? – Подобные метаморфозы не проходят за пару недель, мастер Алексей. Изменения ломали тело и уродовали душу. Он страдал. Этот человек стал результатом чьего-то жуткого эксперимента. И явно сделал это не добровольно. – С чего такая уверенность? Сейчас за деньги многие соглашаются творить с собой странные вещи. – У меня есть причины считать этого несчастного жертвой. – Мэйхем перемотал запись и нажал на паузу. – Кожа существа стала жесткой, как природная броня, поэтому и ваши плетения на нем не сработали. Скелет и мышцы уплотнились. Сломать такие – задача не из легких. Полагаю, его надпочечники выделяли невероятное количество адреналина. Это объяснило его бесстрашие. Но я могу заблуждаться. Нельзя быть уверенным без точных исследований и анализов. Мелкие кровоизлияния покрывают ткани, а кровь… густая, сердце увеличено из-за необходимости толкать по венам более вязкую массу. В одном участке миокарда виден некроз. – У этого урода был инфаркт? – уточнил я. – Человек прошел сквозь ад, – холодно поправил меня старик. – И началось все с того, что его укусили. Я посмотрел на экран и понял, что шрам на шкуре мутанта и впрямь был похож на укус подобного существа. – Осколки костей так и остались в тканях. – Дворецкий указал на уплотнения вокруг старой раны. – Они расплавились и стали частью его тела. И укус был не один. Судя по размеру челюстей, его кусали разные особи. – То есть его заразили? Думаешь, это стало началом его трансформации? – Такая вероятность имеется. Человек не был прирожденным. – Уверен? – на всякий случай уточнил я. – Его хлестали кнутом когда-то. Скорее всего, он был чьим-то должником и, возможно, отрабатывал барщину, – напомнил Мэйхем. – И набил на свое тело брачные татуировки. – Подопытный был обречен еще при жизни, – покачал я головой, рассматривая написанные на его плече слова «Галя навсегда» и «Сочи 20…» – Этот мутант ел себе подобных. А значит, был не один. И там, на болотах, остались его сородичи. – Зачем кому-то могло понадобиться создавать такое? – дрогнувшим голосом произнес я. – Хороший вопрос, мастер Алексей. – Мэйхем выключил проектор и тяжело поднялся. – Полагаю, нам придется это выяснить и решить проблему. – Думаешь, что это воздействие объекта? – Я не могу быть в этом уверен. Но полагаю, что тут не обошлось без сил извне. – Старик указал на потолок, а потом на пол. – Кто-то кинул карты. Надо ответить на ход.