— Эв, тебе было три года. Ты ведь не могла знать… — Я была в соседней комнате, а этот чёртов ублюдок сделал такое с моей матерью? А затем забрал меня? Зачем? В качестве проклятого сувенира? Как какой-то зуб у трупа? Как, Люк? — спросила она, глядя на меня умоляющим взглядом. — Как я могла не знать, какое он зло? Как? — Послушай меня, — сказал я, убирая письмо и разворачиваясь к ней лицом. — Делая то, что делаю, я узнал, что не важно, каким кто-то является злом, если не допускать промахов, все вокруг оказываются шокированы, когда узнают правду. Им приходится адаптироваться. Приходится устраивать хорошее шоу. — Двадцать четыре года? — огрызнулась она, смахивая слезу, которая скатилась по щеке. — За всё это время он ни разу при мне не прокололся? — Даже если бы прокололся, Эв, у тебя не было бы никакого контекста, чтобы всё сопоставить. Ты списала бы это на то, что у него был тяжёлый день на работе, зная, что это приносит некий уровень тьмы в его жизнь. Дело не в тебе. Отстойно, что ты чувствуешь даже малую каплю вины из-за этого. Тебе было три. Конечно, ты не помнишь ничего из этого, и он мог выдумать любую историю, которую захотел. И, я ненавижу говорить это, потому что считаю насильников самыми жёсткими придурками, а придурков я повидал много, — добавил я, пожимая плечами, — но тот факт, что ты никогда не видела эту его сторону, показывает, что в нём было что-то хорошее. Ты выросла любимой. Ты любила его достаточно, чтобы захотеть убить меня за то, что я убил его. — Я знаю! — огрызнулась она, вытирая обеими руками слёзы под глазами. — Это самое худшее! Я любила его. Я любила его, а он жестоко изнасиловал мою мать, пока я смотрела мультики в соседней комнате! А затем он украл меня. А я любила его! На этой фразе её голос сильно надломился, и я опустил руку на её поясницу, притягивая девушку к своей груди. У меня было ощущение, что разговор пойдёт в этом русле, но было очевидно, что в начале путешествия Эван была не так убеждена. Она не была так готова к этой неизбежности, как могла бы быть, если бы подумала о возможностях где-то между Джерси и Техасом. — Я его ненавижу, — произнесла она мне в шею, её тело дрожало от молчаливых рыданий. Я знал, что она хотела верить в это всей своей сущностью. И, может быть, на девяносто девять процентов это была правда, но несмотря ни на что, я был довольно уверен, что в ней всегда будет один процент чувств к нему, которые не будут слепой ненавистью. Потому что он заботился о ней. Защищал, кормил, обучал, открывал для неё мир и обеспечивал её даже после смерти. Делало ли его это хорошим человеком? Нет. Конечно нет, чёрт возьми. Но он научился, как казалось, быть приличным отцом. И в конце концов ей придётся смириться с тяжёлой реальностью. — Ну, — произнесла она, отстраняясь, застенчиво потирая лицо, не поднимая головы. — По крайней мере, я знаю, что в моей ДНК нет его зла. — Это и я мог бы тебе сказать, — согласился я, поднимаясь, когда встала она. — Монахиня сказала мне, что твоя мать всё ещё пишет ей пару раз в год, чтобы узнать новости и спросить, слышал ли кто-нибудь что-то о тебе. Эван остановилась на месте, сделала глубокий вдох и посмотрела на меня. — Откуда? — Из Бразилии. — Из Бразилии? — переспросила она, щурясь, будто это не имело никакого смысла. — Ага. По-моему, всё идеально сходится. Бразильские женщины чертовски горячие. От этого она рассмеялась, качая головой. — Спасибо, наверное? — Так что теперь? Ты ей напишешь? Съездишь к ней? Что? — спросил я, когда под конец она резко отвела взгляд в сторону. — Я бы хотела к ней съездить, — призналась она. — Это отлично. Уверен, она будет в восторге… — Но я не думаю, что поеду. — А вот это не имеет никакого смысла. Почему нет? Уверен, ты раньше бывала в Бразилии. Ты бывала везде, — и тогда до меня дошло. Она везде была с отцом. — Что такое, Эв? В некоторых частях Бразилии всё сложно, но это не опаснее, чем ходить одной по Мехико. — В этом и дело, разве нет? Я никогда не ходила… нигде одна. За исключением пары мест в США после того, как от… Алехандро пропал. Всегда был пузырь, который обеспечивала его защита. Я хочу сказать… Я даже не могу провезти никакой из своих ядов или что-то ещё, чтобы себя защитить. Это он умел провернуть всё это, заплатить нужным людям или спрятать на виду у всех. Он многому меня научил, но не этому. — Ты боишься путешествовать одна, — догадался я, удивляясь. Она обернулась на мой тон, глядя на меня тяжёлым взглядом. — Если бы ты видел подноготную, как я во всех этих странах, ты бы тоже не чувствовал себя безопасно в одиночестве. — Ты ведь знаешь, что подноготная в Штатах ненамного лучше? — Она не такая очевидная. Я видела, как в Колумбии в мужчин стреляли прямо перед полицией. Конечно, в США тоже стреляют в людей, но я никогда не видела, чтобы полиция смеялась и уходила. Я вздохнул, задумавшись, как Барретт ладит с птицей, не против ли он оставить попугая ещё на неделю или около того. Зная Барретта, вероятно, ему будет плевать. — Хочешь, я отвезу тебя в Бразилию, Эв? — спросил я. Я почувствовал, как области вокруг глаз и челюсти расслабляются, когда она посмотрела на меня полными надежды глазами. — Правда? — Правда, — согласился я, кивая. — То есть… сейчас? — То есть, как только мы вернёмся в отель, посмотрим рейсы и всё остальное, да. Нет смысла откладывать. Что? — спросил я после долгой тишины, во время которой она просто… смотрела на меня. — Ты действительно хороший парень, Люк, — она удивила меня этими словами. — Очень жаль, что ты не даёшь людям это увидеть. Поражённый глубже, чем было приемлемо, я прикрыл эмоции фырканьем. — Куколка, думаю, на твой слабый дамский мозг влияет жара. Ты забыла, что я зарабатываю на жизнь тем, что убиваю людей? — На мой слабый дамский мозг? — произнесла она, широко улыбаясь, потому что знала, что я не это имел в виду. — Как ещё ты бы объяснила эту дурацкую мысль? — Объективностью, — сказала она, пожав плечами, после чего развернулась и пошла обратно к машине. Господи, помоги мне. Мне предстояло пережить ещё как минимум несколько сложных дней с этой женщиной. Пока забирался в машину, я решил, что всё станет путанно. Мы поехали обратно в отель. Но в тот момент я понятия не имел, насколько всё запутается. И скоро. Глава 11 Эван Нервничать было глупо. Я летала на самолётах несчётное количество раз. Я была в Бразилии, по крайней мере, по трём разным случаям. И я была не одна. Люк сидел рядом со мной, смотрел какой-то киношно-мрачный, кровавый фильм про вампиров, пятый или какой-то там в серии, так что я отказалась составить пару для просмотра. Кроме того, мои мысли были слишком хаотичны, чтобы сосредоточиться на фильме. И у меня было ощущение, что Люк задал бы мне вопросы после просмотра и остался бы недоволен, если бы я ответила: «Оу, там было много драк». После церкви всё стало… иначе, чем было до церкви. Больше не было никакого флирта, никаких намёков на флирт и определённо никаких прикосновений. На самом деле, после того, как я приняла душ, он уже лежал на кровати, развалившись, и писал Барретту. Поэтому я достала свой мобильник и проверила рейсы. Мы заказали еду в номер. Люк включил один из своих любимых боевиков, очень интересный фильм о, фактически, ограблении и нештатном копе, который всё остановил. Хоть мне и понравилось, я очень сомневалась, что он прав в том, что называет это величайшим рождественским фильмом всех времён. Мужчины. Но затем, да, мы забронировали билеты на рейс до Бразилии на следующее утро… и просто… легли спать. В разных кроватях. Из-за этого я много металась и крутилась, пока наконец не уснула, практически на рассвете. Мы преодолели уже больше половины пути до пункта назначения. Оттуда придётся ехать на двух автобусах. Затем мы остановимся в мотеле ближайшего местного города. После этого, ну, придётся немного пройти пешком. Оказывается, Габриэла Сантос жила в сельском поселении в богом забытом месте, с грунтовой дорогой, которая превращалась в глубокую грязь, такую, что ни одна местная машина не попытается проехать, чтобы не застрять.