И за это я сделаю всё необходимое, чтобы отомстить. Мужчине на этаж ниже меня, который, если у него в голове была хоть одна работающая клетка мозга, поглощал воду, чтобы попытаться избавиться от последних остатков яда в теле. Да, Люк без-фамилии поплатится. Ещё как. Око за око. Или, как получалось, жизнь за жизнь. — Тихо, Диего, — нерешительно велела я, зная, что бороться бесполезно. Диего был всем, что осталось у меня от отца. Он пережил своего хозяина. Черт, возможно, он даже переживёт меня. Диего был тридцати дюймовым сине-жёлтым ара, который жил у отца ещё до моего рождения. Он был неряшливым, зачастую агрессивным, и его крики можно было услышать за мили в дикой природе. По этому можно понять, каким громким он был в доме. Но он был членом семьи. Может, из-за него у меня и бывала жуткая мигрень несколько раз в месяц, и может, он жевал края моего кофейного столика, и ходил в туалет везде, где видел, так как ему всегда полностью разрешалось летать, но я, со всеми намерениями и целями, привыкла к этому. Мне стоило небольшого состояния провезти его в страну. Законы в отношении перевоза экзотических птиц были абсурдными и безосновательными, но избежать их было невозможно. Так что мне понадобилось нанять и доверить пяти разным людям его благосостояние. У меня две недели колотилось сердце в ожидании, когда он наконец окажется в США, чтобы я могла осмотреть его и устроить. — Вкусняшка, — потребовал он в ответ, почти на десять децибел выше, чем говорил, когда я первый раз попросила его быть потише. Ох, радости владельцев птиц. — Хорошо, хорошо, — сказала я, потянувшись за миской с фруктами и овощами, которые держала нарезанными для него, и перекинула в тарелку потяжелее, чтобы он не смог её перевернуть, и поставила на стол. — Вот твоя еда. А теперь, мне нужно покормить пленника, — сказал я, возвращаясь к холодильнику, чтобы соорудить ужин. Я хотела, чтобы он страдал, конечно. Я хотела, чтобы он умер, в конце концов. Но до тех пор мне нужно было держать его достаточно здоровым, чтобы получить желаемую информацию. Конкретно… почему. Почему мой отец? Был ли он хорошим человеком? По общим стандартам, возможно, нет. Он убивал людей. Он сообщал информацию об опасных ядах людям, которые использовали это для причинения боли своим врагам. Но у него были стандарты. Он убивал только тех мужчин, которые на это напрашивались, которые угрожали ему или мне, которых он ловил на жестоком обращении с животными на публичных форумах, которые пытались что-то у нас украсть. И он никогда не действовал на землях США. Так почему Люк преследовал его? Почему Люк выследил его, когда были более заслуживающие кандидаты, намного ближе к дому? На эти вопросы нужны были ответы. И я получу их. И для этого я должна была кормить его, держать по большей части в сознании и относительно здоровым. Я сложила на тумбочке бобы, кукурузу, рис, мясо и сальсу, и принялась готовить их и скручивать буррито для себя и для так называемого карателя в моём подвале. Может, отчасти мне хотелось проявить малодушие и насильно скормить ему что-нибудь по-настоящему отвратительное и на грани съедобности. Но факт был в том, что я была слишком ленива, чтобы готовить дважды. Плюс, буррито пролезут между решёток, и мне не придётся подходить к нему слишком близко и рисковать тем, что он бросится на меня и вырубит. Ему это не пойдёт на пользу. Я не была идиоткой; я не носила с собой ключи. Но всё же, я предпочла бы избегать большой головной боли, которую это вызовет. Я села рядом с Диего и съела свою еду, не спеша, стараясь не торопить процесс. Я смогу провести с ним кучу времени. Он никуда не денется. Я встала, закрутила его еду в фольгу, затем сделала глубокий вдох, прежде чем спуститься по лестнице. — Знаешь, ты так и не сказала мне своё имя, — поприветствовал он меня, как только я спустилась с нижней ступеньки. — Можешь называть меня Богом, — предложила я, подходя к решётке, обнаруживая его стоящим за ней на расстоянии нескольких шагов, наклонив голову на бок, наблюдая за мной. — Потому что ты решаешь, когда мне жить или умирать, — предположил он, опуская взгляд на завёрнутый в фольгу цилиндр, который закатился в его камеру. — Что-то вроде того, — согласилась я, поднимая подбородок. Холодно, сдержанно и отстранённо. Такой я хотела перед ним предстать. Пусть он верит, что я какой-то нанятый эксперт, просто шестерёнка в механизме, что это всё бизнес. Если он узнает, насколько это лично, то сможет использовать это против меня. Я не знала, насколько он способен на эмоциональные манипуляции. На самом деле, я вообще мало что о нём знала. Скорее всего, потому, что никто ничего особо о нём не знал. В интернете был огромный фан-клуб, посвящённый ему. Какая-то чокнутая девчонка писала сумасшедшую, кручёную, жестокую и крайней сексуальную эротику, с Люком в ролях. Люк, каратель, был сияющей звездой. Люк, мужчина, был совершенной энигмой. На самом деле, я не могла найти ни следа мужчины по имени Люк нигде в Нью-Джерси. При условии, что кибер-шпионаж не был моей сильной стороной. На самом деле, я мало в чём была сильна касательно интернета. У меня были базовые знания, но большую часть своей жизни я провела в местах без удобств, где не было даже беспроводных вышек. Так что я даже не была на уровне сталкера аля «ревнивая бывшая, которая замечает, что у её бывшего появилась новая девушка». Социальные сети в целом были для меня полной загадкой. Кому какое дело, что ты «зачекинился» в местной кофейне, или что в следующем месяце ты идёшь на какой-то концерт? Банальная чушь. Если люди хотят связаться с другими людьми, почему им не выйти и не сделать этого? Я отклоняюсь от главной темы. Во всяком случае, да, может быть, Люк не был полным призраком для обученного профессионала. Но я не была обученным профессионалом. Так что для меня он был тёмной лошадкой. Может, он был мастером манипуляций. Может, он просто был жестоким придурком. Кто знал. — Я Люк, — произнёс он после долгой тишины. — Но ты уже это знаешь, — сказал он, подходя ближе ко мне, с нечитаемым взглядом в тёмных глазах, но у меня сложилось отдалённое ощущение, что они каким-то образом читают меня. Он наклонился, поднимая еду, затем встал. — Эксперт по ядам. Эти черты лица. Твой тон кожи. Эта еда. Лёгкий намёк на акцент. Южная Америка, верно? Но не с рождения. Ты родилась в США, но путешествовала. Заметный шрам на левом запястье, вспухший, хоть и давно зажил. Вероятнее всего, ожог. Как минимум пятилетней давности. И твои руки в царапинах. Может, из-за кота. Но нет, — он прищурился. — Не с такой формой полумесяца. Возможно, птица. Учитывая другие намёки и размер этого отпечатка клюва, полагаю, это ара. Не самый вероятный питомец для женщины твоего возраста. Значит, он достался тебе по наследству? Боже. Я буквально не знала его фамилию, или где он родился, но он понял огромный кусок информации обо мне, просто по моему присутствию в течение пары минут. — Твой средний палец сросся неправильно и, судя по крови на полу, ты его сломала, когда вставляла решётку. Это подсказывает, что у тебя нет целой команды мужчин на этаж выше, которые готовы спуститься сюда и прикончить меня, если с тобой что-то случится. Нет, ты работаешь одна. Либо ты настолько хороша… либо настолько глупа. Мне хотелось верить, что я настолько хороша. Но чем дольше я его слушала, тем больше начинала верить, что, возможно, я намного глупее, чем думала. Я как минимум недооценивала его ум. За этим следовала мысль, что, может быть, я недооценивала ещё и его силу. Особенно, потому что он был тощим. Было множество мастеров боевых искусств, которые казались тощими, но были такими же смертоносными, как их более крупные коллеги. — Ты закончил пытаться меня прочесть? Потому что ничего из этого не поможет тебе отсюда выбраться. — Но я прав, так ведь? — спросил он, улыбаясь. Что было, ну, совсем неприемлемо. И, может быть, о многом говорило. Его больше беспокоили факты, чем свобода. — В смысле, если ты держишь здесь ара, это только вопрос времени, прежде чем я услышу его, и это подтвердит мои подозрения. Мы сейчас должны быть близки к закату, верно? — спросил он, раскрывая фольгу и откусывая здоровый кусок, при этом даже не глядя на меня. — Скоро он начнёт свои вечерние песни. Боже, он был хорош. Откуда человек, у которого нет попугая, знал такие вещи? У него был опасный ум. И зная число его жертв, главным словом было «опасный». Я понятия не имела, как он убивает. В интернете был почерк всех его убийств, но не было никаких деталей об этом. Он предпочитал пистолет? Ножи? Голые руки? На его руках было несколько свежих царапин и синяков. — Пытаешься представить, использую ли я их на твоём горле, если представится шанс? — спросил он, заставляя меня поднять взгляд к его лицу, наблюдая, пока он поднимал еду для очередного укуса. — Чтобы сэкономить твоё время, я не бью женщин. Но чтобы спасти собственный зад, я придушил бы тебя, чтобы выбраться. Никакого постоянного ущерба. Мне бы даже не понадобилось оставлять синяки на этой красивой шее, куколка. Воу. Ладно. От этого не появилось абсолютно никакого странного трепета между моих бёдер. Потому что это было бы сумасшествие. Бесспорно. И, может, если это чувство и было, это потому, что у меня не было секса больше полутора лет, когда начался весь этот спектакль. Чёрт, возможно, сейчас я находилась к мужчине своего возраста ближе, чем за всё это время. Просто гормоны.