Потом вспомнил. Здесь точно также действовал запрет на свободные передвижения. Как и за границей. Надо уведомлять куратора. И получать разрешение. — На пробежку, — ответил я. Пристально уставился в глаза Павлова. Он у нас жиденький. Как мне кажется. Не чета Воловникову. Если хорошенько надавить, откатится. — Надо подышать воздухом. И размяться. Но куратор не испугался. — Ты с ума сошел, Ермолов? — зашипел он. Круглое лицо возмущенно вытянулось. — Через час встреча с Раулем Кастро. Братом главы государства. С министром МВД. А ты хочешь прогуляться? Может, тебе еще носик надо попудрить? Ах ты ж, уродец. Ты еще издеваешься? Чего там готовиться к встрече? Сидеть в номере, как мыши? — Никуда я не денусь, — ответил я. — Буду здесь через полчаса. Пройдусь по территории. Проклятый Павлов не успокаивался. Боятся, что я потеряюсь. Не хотел отпускать. Пришлось его чуток успокоить. — Ты чего, Женя? Думаешь, я убегу? Брошусь в море и уплыву на Запад. Расслабься, мы в братской стране. Я тут буду. Неподалеку. Ничего не сломаю. И не нарушу. Павлов вспомнил, кто я такой. По глазам увидел. Понял, что в случае кипеша не справится со мной. Поэтому отступил. — Ладно, иди, только недолго, — согласился он. Отошел обратно к креслу в фойе гостиницы. — Но смотри, без опозданий. Ждать не будем. Ну, вот это другое дело. Я вышел наружу. Из гостиницы. Ох, красота какая. Тропики. От обеденного дождя не осталось и следа. Только серые тучи на небе. Но зато солнце уже палило без пощады. Жара, влага, морской воздух. Пальмы, люди в легкой одежде. У нас в Москве трещат морозы. Все в шубах и куртках. А тут чуть ли не в купальниках ходят. Надо сходить на пляж. Я сошел по ступенькам с крыльца. Гостиница у нас фешенебельная. Но старенькая. Сразу видно, построена еще до революции Кастро. Возможно, тут было казино. К роскошному входу кольцевой подъезд для машин. Чтобы гости выходили у входа. А шофер увозил тачку на парковку. В центре кольца пальма и папоротники. Дальше на территории парк. Вся территория отеля огорожена высоким белым забором. За ним улица. По улице с ревом катились машины. Американские и японские модели. Но старенькие. И то и дело мчались наши «Жигули» и «Москвичи». Так-с. Ну, далеко уходить смысла нет. Ворот на въезде в отель нет. Просто дырка в сплошном бетонном заборе. А там подъездная дорога, ведущая из отеля на улицу. Будка КПП. И полосатый шлагбаум. Пойду, позанимаюсь в парке. Я пробежался вниз. В зеленую зону. Тут нет газона. Просто ровно растущая трава. Вокруг кусты и деревья. Я размялся. И начал выполнять ката хейан йондан. С акцентом на технику ударов ногами. Делал, как всегда, с погружением в себя. Вообще-то, надо работать с открытыми глазами. Надо смотреть вокруг. Фиксировать окружающее. На предмет нападения. Не опускать взгляд. Но я тренировался с закрытыми глазами. Мне надо прийти в себя после перелета. Настроиться на работу. Освоиться на новом месте. Я уже бывал в этих краях. В прошлой жизни. Тут как будто ничего не изменилось. Куба двадцатого и двадцать первого века почти не отличались. Будто время застыло. Я делал движения. Полностью ушел в себя. А потом услышал вокруг голоса. На испанском. И насторожился. Вытянул ногу в йоко гери. И открыл глаза. Огляделся. Елы-палы. Моя тренировка собралась вокруг кучу народа. Откуда здесь толпа в два десятка кубинцев? Они стояли и наблюдали за мной. Окружили меня вкруговую. Болтали, обсуждали, показывали пальцами. Некоторые повторяли за мной. Судя по всему, тоже постояльцы. Или прохожие. А еще даже кто-то из обслуживающего персонала гостиницы. В характерной бело-бордовой униформе. Увидели, что я проснулся, загалдели громче. Я так понял, что требовали продолжения. Я посмотрел на часы. Времени осталось мало. Ладно. Сделал ката санчин. Мое любимое. Потом отработал пресс. Позвал самых крупных мужиков. Из окружающей меня толпы. Предложил жестами лупить меня по животу. Они и рады стараться. Били с размаху. Как раз хорошая тренировка. Я стоял неподвижно. Напрягал мышцы. И держал удар. Зрители аплодировали после каждого удара. Хохотали и радовались. Что таким здоровякам не удается пробить мой пресс. Все-таки, кубинцы чертовски эмоциональный народ. Потом через круг зрителей пробились Павлов и Морозов. И еще переводчик. Они думали, что мы тут устроили драку. — Ты что тут устроил? — снова зашипел Павлов. Как же он меня достал уже. Хотя мы всего-то сутки как знакомы. А уже хуже редьки. — Поединки раньше времени? Зачем ты нас демаскируешь? Никто не должен знать, что тут инструкторы из СССР. Морозов усмехнулся. А переводчик объяснил, что я спортсмен из Советского союза. Кубинцы аплодировали еще громче. — О, советико атлета! — раздались крики. Широкие, ослепительно белозубые улыбки. — Буено! Хм, приятно быть в центре внимания. Но вот Павлов этого не переносил органически. В силу профессии. И просто как человек. Поэтому он заставил меня откланяться. И потащил в гостиницу. Там я не дал ему читать нотации. Сказал, что надо собираться на поездку. И отправился в номер. Вместе с Морозовым. — Этот придурок перегибает палку, — заметил Морозов. — Вечно всего боится. Я слышал, Павлов раньше был военным атташе посольства в Мадриде. Недоглядел чего-то. Вот и сняли. Понизили в должности. Теперь отправили сюда. Вот он и выслуживается. Кислород перекрывает. Где только можно. Ладно, профессия такая у человека. Что поделать. Я понимаю. Тем более, после ката и встречи с кубинцами я чувствовал себя отдохнувшим. И уверенность реально повысилась. Поэтому к проделкам куратора отнесся снисходительно. В номере я быстро переоделся в костюм. Взял форму. Морозов уже готов. Другие наши обитатели уже вышли. Мы спустились вниз. Машины уже подъехали. Мы погрузилась внутрь. И рванули по залитым солнцем улицам Гаваны. Кружили по городу минут двадцать. Я глядел на улицы через окошко микрофургончика. И думал, как же так? Неужели я сейчас встречусь с братом Фиделя Кастро? С человеком, которого видел только по телевизору. Или в интернете. Вот куда меня привело карате. А потом машины въехали на территорию многоэтажного здания. Нечто вроде виллы. Только переоборудованой. — До революции тут жил один из самых богатых людей города, — объяснил переводчик Хорхе. — Он торговал сахаром. Потом убежал в Америку. А из его дома мы сделали санаторий. Для реабилитации. Да, точно. Медицина на Кубе бесплатная. Только зачем нас привели сюда? — Здесь есть все необходимое оборудование, — объяснил переводчик. — Для занятий спортом. Сейчас тут нет посетителей. Обычно тут лечатся представители Революционных вооруженных сил Кубы. Ага, так бы сразу и сказал. Санаторий МВД. И министерства обороны. Тогда все понятно. Тут действительно есть все необходимое. — Встреча будет здесь, — пояснил переводчик. — А потом занятия будут на армейской базе. С завтрашнего дня. Там удобнее. Ну да, теперь еще понятнее. Помимо необходимого оборудования, здесь еще и гостевые залы. Столовая и номера. Все, что надо для высокого гостя. Машины остановились у входа. Нас провели внутрь. В саду перед зданием порхали птички. Пахло свежестью. Роскошный холл. Приветливые служащие. Все почти как в гостинице. Очень быстро мы очутились в одном из спортивных залов. Их тут целых пять штук. Нам дали освоиться минут десять. — Можете переодеваться, — сказал Павлов. Он то и дело советовался по-испански с одним из сопровождающих гидов. — Скоро приедут гости из правительства. А с ними и те, кого мы будем обучать. Ладно, как скажешь. Рядом со спортзалом раздевалка. Вполне современная. Я быстро натянул каратеги. Обвязался черным поясом. Так получилось, что из каратистов я тут один. Со мной должны были поехать еще двое. Белоухов и Резников. Но не получилось. Белоухов почему-то не прошел. А Резников заболел. В самый неподходящий момент вырезали аппендицит. Я его навестил в больнице. Пообещал сигару. Но тот сказал, что теперь уже бросил курить. Я начал разминку. Остальные наши спортсмены тоже. И почти сразу в зал вошла целая группа кубинцев. Около полсотни человек. Многие с бородами. Смуглые и улыбчивые. А среди них выделялся Рауль Кастро. Высокий и сильный. Крепкий человек. Не только физически, но и внутренне. Это сразу видно. Хищник, инстинкт убийцы. Я сразу почувствовал это по взгляду. По тому, как внимательно он огядел нас. И в то же время душевный. Улыбка чертовски искренняя. Мы выстроились в шеренгу. Рауль Кастро подошел к каждому. Познакомился, повторил имя, пожал руку. Сразу очаровал. И вызвал дружеское расположение. Когда приблизился ко мне, улыбнулся еще шире. Что-то быстро сказал, указал на мой пояс. — Министр восхищен тем, что у вас черный пояс в таком молодом возрасте, — объяснил Хорхе. Он умудрялся одновременно переводить и широко улыбаться. — Он спрашивает, хорошо ли вы изучили карате? Можете показать свои умения?