– Вы правы, – сказал инспектор. – Я поражен. Как вы… – Где-то слышала, дорогой. Вы же знаете, как это бывает, – небрежно заметила леди Хардкасл. – Нет, не знаю. Большинство людей такие вещи не запоминают. Я действительно поражен. И все это действительно очень странно… Без отчета доктора Гослинга нам никак не обойтись. – Он все сделает, инспектор, не волнуйтесь, – заверила миледи Сандерленда. – Я знаю его уже не первый год. Ему нравится выдавать себя за идиота – почему-то ему кажется, что это добавляет ему очарования, и я с ним где-то согласна; но мозг у него как бритва. Он вас не подведет. – Честно говоря, я тоже так думаю. Он хороший человек. – Именно. – А как поживает ваша «доска расследований»? – поинтересовался Сандерленд. – А я уже думала, что вы так и не спросите. Заканчивайте с вашим сэндвичем – по-моему, это один из главных деликатесов, которые старый Джо предлагает в «Псе и утке», – а потом я вам все расскажу. Следующие полчаса мы с ней говорили, не переставая. * * * – Я всегда знал, что могу на вас положиться, – сказал инспектор, когда мы закончили со списком подозреваемых. – Я собираюсь остаться здесь до вечера и хотел бы кое с кем поговорить. У меня свой транспорт, так что вам не стоит беспокоиться. – Вы что, одолжили авто у доктора Гослинга? – поинтересовалась я. – Да в общем-то, нет. Мы отправили доктора Гослинга в Сент-Джордж на «Черной Марии»[58], на тот случай, если им придется переводить куда-то задержанных, но его авто мне так и не понадобилось. Сейчас у нас в полном распоряжении отдела расследований находится отдельный мотор. Он прибыл вчера. Удивительно, как быстро до вас добираться… – Бедный Симеон, – сказала леди Хардкасл. – Он никогда не был рисковым малым. И не стоит смеяться над ним за это. Инспектор состроил физиономию, а потом достаточно красноречиво заявил: – Да вы просто не были в авто, когда за его рулем сидит Гослинг, а вам срочно надо куда-то попасть. – Хотя он вполне мог бы и промолчать. Затем, проконсультировавшись со своей вечной записной книжкой, Сандерленд добавил: – Мне надо переговорить с оставшимися в живых кинематографистами. Потом я очень хотел бы встретиться с этим Аароном Орумом. И, наверное, мне надо будет переговорить с Диной Коудл, хотя, судя по нашим предыдущим встречам, она просто выведет меня из себя. – То есть вы не ее поклонник? – уточнила я. – Ей их хватает и без такого старого хрена, как я. Это как-то связано с ее манерой поведения, но я не могу точно объяснить этого словами. – Если вам станет легче, то на меня она не произвела большого впечатления, – вставила леди Хардкасл. – Знаю, что плохо говорить о людях у них за спиной, но она меня здорово нервирует. А близкая связь с Орумом ее и вовсе не красит. Не очень-то прилично женщине в ее положении хороводиться с таким повесой, как он. – А как насчет Хьюзов? – напомнила я. – Эти двое тоже раздражают меня, – сказал инспектор. – Совсем неудивительно. Но говорить-то с ними вы будете? – Придется, но если только они что-то видели. Хотя я сильно сомневаюсь, что они имеют к этому какое-то отношение. Они, как говорится, «люди в полиции известные», но в основном из-за их способности бесконечно надоедать всем и каждому. Если б это зависело от меня, то я просто очистил бы от них улицы. Проблема тут такая: одно из наших главных завоеваний состоит в том, что англичанин может надоедать кому угодно и сколько угодно, так что мы вынуждены спускать им все их занудство. – Викарий говорит то же самое, – заметила я. – Но я уверена, что они не так глупы и просты, как хотят казаться. И даже если действительно хотят лишь избавить нас от наших грехов, их никак не могло порадовать то, что на втором просмотре «Ведьминой погибели» народу было гораздо больше, чем на первом. Так, может быть, это и заставило их прислать нам еще одно предупреждение? – Возможно, вам придется проследовать за ними до их логова в Бристоле, – сказала леди Хардкасл. – А что, они могли уже свернуть лагерь? – спросил инспектор. – Накануне у них была небольшая стычка с собакой жены викария, – рассказала ему миледи. – Викарий натравил на них собаку? – Боже, конечно нет. Он с ними играл. Совершенно очаровательное существо – это я все про пса, хотя викарий тоже не без своеобразного очарования, – но иногда перевозбуждается. И не очень хорошо понимает, какой эффект производят на окружающих его размеры и силища. Так вот… – Он сбил и Хьюзов, и всю их камарилью с ног, – вмешалась я в разговор. – Как будто великан решил поиграть в кегли. – Хотел бы я на это посмотреть, – на лице инспектора появилась мстительная улыбка. – Не уверен, что пса можно награждать новой медалью Королевской полиции, особенно если речь идет о гражданском псе, но меня так и подмывает купить зверюге хороший кусок мяса. Он оказал нам неоценимую услугу. – А мы вам можем чем-то помочь, пока вы проводите все эти ваши встречи? – спросила миледи. – Если хотите, можете присоединиться ко мне, – предложил инспектор. – Я с большим уважением отношусь к вашей интуиции. Добсону и Хэнкоку я поручу опрос свидетелей. Любой, кто был на просмотрах или в пабе, мог что-то заметить. Работа нудная, но им за нее платят. Хотя, может быть, вы сможете нам немного помочь… Вы все еще дружите с леди Фарли-Страуд? – Конечно. – А не могли бы вы получить у нее ее описание того, что происходило в эти два вечера? Это мне очень пригодилось бы. Думаю, что в разговоре с вами она будет более открыта. – Ну конечно, – согласилась миледи. – Вы хотите, чтобы я сделала это прямо сейчас? – Нет, это может подождать. Сначала я хочу поговорить с Читэмом. Я стала убирать обеденный стол. Глава 10 Мистер Читэм и мисс Драйтон в полном молчании сидели в малой гостиной. Он копался в куче отпечатанных листов, а она вязала нечто, напоминающее шаль. Или одеяло. Или, возможно, часть жилета. Ее движения были резкими и нервными, и пока я находилась в комнате, Зельда успела спустить несколько петель. – Мистер Читэм? – негромко позвала я. Он оторвался от своей работы. Лицо у него было бледное и измученное. – Прошу вас, зовите меня Нолан. Мне кажется, что мы уже можем обходиться без ненужных формальностей. – Конечно, мистер Читэм. Из Бристоля приехал инспектор Сандерленд из отдела криминальных расследований. Он хотел бы поговорить с вами в гостиной. – Минуточку, я только приведу эту кучу в порядок, – ответил полковник, махнув рукой в сторону бумаг. – Сейчас подойду. Когда он наконец заглянул в дверь, мы сидели вокруг обеденного стола. К счастью, Эдна только что принесла поднос с кофе, и я разливала его по чашкам, так что мизансцена не слишком напоминала известную картину Йимза[59]. – Прошу вас, заходите и присаживайтесь, – пригласила Читэма леди Хардкасл. – Инспектор, это мистер – или вы предпочитаете, чтобы вас называли полковником? – Читэм. Мистер Читэм – это инспектор Сандерленд из отдела криминальных расследований полиции Бристоля. – В наши дни «полковник» – это, скорее, почетный титул, – ответил Читэм. – Как поживаете, инспектор? – Как поживаете, мистер Читэм? Позвольте мне выразить вам свои соболезнования в связи со смертью двух ваших друзей. – Благодарю вас. – Мне не хотелось бы причинять вам еще большие душевные страдания, но не могли бы вы рассказать мне о событиях двух последних вечеров? Я пытаюсь воссоздать как можно более подробную картину. – Конечно, инспектор, – ответил Читэм. – С чего мне начать? – Леди Хардкасл и мисс Армстронг подробно рассказали мне о том, что, по их мнению, происходило во вторник вечером. Они пришли в зал, когда вы уже находились там какое-то время… – Да, мы устанавливали там оборудование. – По пути в зал у вас не было никаких проблем? – Вы имеете в виду этих протестующих? Нам пришлось выслушать некоторые оскорбления, но ничего серьезного не произошло. – А какие оскорбления? – Обычный набор. Это – богопротивно, то – угодно Сатане, «и ты не должен…». Ну, вы, наверное, это тоже слышали. – Боюсь, что да, – согласился инспектор, как всегда просматривая свои записи. – А кто-нибудь высказывал какие-то конкретные угрозы? – Вы имеете в виду, помимо общих проклятий? – Да, помимо них.