– Юфимию убили в доме. В запертой на ключ кухне. Так что доступ в нее имели только люди, находившиеся вместе с ней внутри дома. Сандерленд задумался. – Но если б не отравленное яблоко, с ней ничего не случилось бы. Вы откуда берете яблоки? – Ах да, – вспомнила я. – Надо было раньше об этом сказать. Обычно у нас в доме не бывает яблок. То есть раньше они были, но мисс Джонс надоело, что их никто не ест, и она перестала их заказывать. – Тогда откуда у вас взялась целая ваза? – Как я понимаю, Дора Кендрик – любительница яблок, и их отсутствие в доме ее сильно расстроило. Так что она принесла их из «Грейнджа». – Понятно, – инспектор сделал пометку в своем блокноте. – Вы, скорее всего, не знаете, откуда они их берут? – Сложно сказать, – ответила я. – У них на участке есть несколько яблонь, но они вполне могут покупать их у мистера Уикли в деревне. – А что представляет из себя эта Дора Кендрик? – поинтересовался Сандерленд. – Вы с ней уже общались в «Грейндже», когда во время помолвки Клариссы Фарли-Страуд там умер трубач. – А, да, я ее помню… Нахальная девица. И способна разыгрывать напускные эмоции, когда думает, что это пойдет ей на пользу. – В самую точку, – сказала я. – У нее ведь были шуры-муры с одним из музыкантов? – Поздравляю, инспектор. У вас блестящая память. – Да, и мы не лыком шиты, – согласился он. – А как вы думаете, эта Кендрик способна на убийство? – Я намекнула ей на это, когда узнала, что яблоки принесла именно она, – ответила я. – Но все это было в шутку. – А у нее могло быть что-то против Юфимии Селвуд? – Ну… – я опять замолчала, – может быть… – Продолжайте… – Музыкант, с которым у нее начались «шуры-муры» во время помолвки, был одним из наших вчерашних гостей. Его зовут Барти Данн. Во время вчерашнего обеда они проигнорировали друг друга, при этом Барти во всю флиртовал с Юфимией. – Случается, что убивают и за меньшие грехи, – заметил инспектор. – Это верно, – согласилась я. – А она всего лишь предоставила отравленный фрукт… – Тут неожиданно на меня снизошло просветление. – Но послушайте, это же мог сделать кто угодно – входная дверь была не заперта. – А откуда ты знаешь? – спросила леди Хардкасл. – Прежде чем я пришла разбудить вас, миледи, я закрыла ее на задвижку, чтобы Эдна и мисс Джонс не наткнулись на труп. А потом, когда я позже впустила Эдну, она сказала мне, что замок, по-видимому, сломан, так как она не могла открыть дверь. Я не стала проверять – решила, что, скорее всего, дверь просто забыли запереть на ночь. Но это значит, что она была открыта всю ночь. И кто угодно мог зайти в дом. – Или выйти из него, – предположила миледи. – Дом достаточно велик, и в нем множество мест, где можно спрятаться. Так что кто-то мог затаиться в одном из них. Или его застали врасплох вернувшиеся кинематографисты, которые так долго околачивались на кухне… Убийца, возможно, как раз готовил яблоки, когда они вернулись, и спрятался… ну, я не знаю… например, в кладовку, где ждал, пока они не разойдутся по комнатам. А потом выскользнул через заднюю дверь. Но тогда моя гипотеза ни на что не годна. – Нам не стоит зацикливаться на чем-то одном, – сказал Сандерленд. – На данном этапе сложно исключить любой из вариантов на все сто. Я, например, сейчас подозреваю Орума. Что-то мне в этом парне не нравится. – Он, без сомнения, хам, – добавила миледи, – но если это преступление, то половина моих знакомых уже сидела бы в кутузке. – Наверное, вы правы, миледи, – согласился Сандерленд. – Просто я… Тут его прервал звонок телефона. – Простите, – извинилась я. – Думаю, мне надо ответить. Через мгновение я вернулась. – Это вас, инспектор. Сержант Уильямс. Говорит, что это очень срочно. – Он сегодня дежурит в Бристоле. Надежный парень. И если он говорит, что это срочно, стало быть, наверняка срочно. Прошу прощения, леди. Сандерленд вышел в холл. – Знаешь, чего мне сейчас хочется? – спросила хозяйка, пока мы ждали его возвращения. – Неужели… неужели вы все еще хотите быть полярным медведем[60]? – Нет, – рассмеялась миледи. – Тогда вам хочется, чтобы кто-нибудь придумал самозатягивающийся корсет. В один прекрасный день эти ленты вас достанут. – Конечно, мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь решил, что эта чертова штука уже не в моде. Но я не об этом. Мне бы хотелось, чтобы люди изобрели «таблетку правды». Или какой-то прибор для чтения мыслей. У твоего Жюля Верна нет ничего подобного? Все эти допросы забирают столько сил… Кажется, всю свою жизнь я слушаю, как люди мне врут. А как мило было бы говорить с кем-то и наверняка знать, говорит он тебе правду или нет. И в чем заключается эта правда, если он тебе лжет. – Это было бы просто восхитительно, – согласилась я. – Хотя в старые добрые времена мы умели достаточно эффективно добираться до истины… – В конечном счете – да. Я всегда подозревала, что здесь играет роль комбинация факторов. Прежде всего – шок. Представь себе, что ты иностранный агент, которого неожиданно захватывает бог знает кто, основываясь на информации, которую он получил бог знает где! И вот ты сидишь в вонючем подвале и ждешь допроса. Ты внутренне собираешься, зная, что одержишь верх. Потому что тебя уже допрашивали самые проницательные из людей и избивали самые жестокие. И тут вдруг в подвал входит высокая и потрясающе красивая английская дама… – Вы это о себе? – Ну конечно, глупышка. Воплощение элегантности, очарования и утонченной вежливости… «Ха, – говоришь ты себе. – Дело не будет стоить и выеденного яйца. У этой дуры нет никаких шансов». А потом входит ее помощница – крохотная валлийка с широкой улыбкой. И ты говоришь себе: «Если это все, что они могут предложить, то я выберусь отсюда в два счета и все мои секреты останутся при мне». А потом вдруг – трах-бах-тибидох – мелькание кулаков и локтей, и ты уже сидишь, уткнувшись лицом в стол, а твоя рука находится в каком-нибудь диком китайском захвате. И тебе кажется, что ее вот-вот вырвут из сустава. – И как раз в этот момент вы включаете все ваше очарование, – рассмеялась я, – влезаете к ним в душу, и они наперегонки спешат выдать вам все свои секреты. – Совершенно точно. Мне кажется, что пытки слишком переоценены. Иногда бывает неплохо напугать человека возможностью физического воздействия, но в основном люди обожают говорить. Особенно о себе любимых и о том, какие они все из себя умные. – Верно. Но, может быть, мистеру Оруму стоит немного пощекотать ребра… Знаете, просто чтобы он понял, что мы не шутим. – Может быть, ты и права. Наши мечты были прерваны возвращением инспектора Сандерленда. – Мне очень жаль, – сообщил он, – но я должен вернуться в город. – Боже, – сказала леди Хардкасл. – Но я надеюсь, что ничего ужасного не произошло… – «Ужасного» – нет, но по одному из моих дел началось некое движение. Похоже на то, что если мы поторопимся, сможем захватить с поличным банду фальшивомонетчиков. Мы работаем по этому делу вот уже несколько месяцев, и теперь мне сообщили, что они монтируют свои прессы в здании заброшенного склада возле доков. – Тогда мы больше не будем вас задерживать. Вам надо ехать. Хотя если вдруг вам в руки попадется парочка не вызывающих сомнения пятерок, то не забудьте, что сегодня у Армстронг день зарплаты… – Вы платите ей десятку в неделю? – рассмеялся инспектор. – Я явно занимаюсь не тем делом. – С поддельными деньгами можно позволить себе быть щедрой, – пояснила миледи. – Миледи, вы уже знаете, что ваше тело никогда не будет найдено, – сказала я полным сарказма голосом. Инспектор сделал последний глоток чая. – Ну что ж, – сказал он, – мне пора. Уверен, что они и сами могут взять банду, но хочется быть в центре событий. – Ну конечно, инспектор, – согласилась с ним леди Хардкасл. – Мы все понимаем. Чем мы можем помочь, пока вы отсутствуете? – Просто продолжайте ваши изыскания, миледи. Я знаю, что могу на вас положиться. – Благодарю вас, вы очень добры. – Хотя, вот еще что… – Говорите же, мой дорогой… – Можно я возьму еще кусочек торта? Глава 11 Инспектор Сандерленд уехал с лишней порцией торта – «это для моей жены, она обожает фруктовые торты» – и наилучшими пожеланиями с нашей стороны. Леди Хардкасл осталась размышлять в столовой. Я убрала поднос с чаем и пошла на кухню посмотреть, не нужна ли там моя помощь. – Да в общем, нет, – ответила мне мисс Джонс, когда я предложила ее ей. – Вроде бы у меня все под контролем. Хотя не могу сказать, что я совершенно уверена в нашей с вами безопасности.