– Вы сказали, Нью-Джерси? А я думала, что Нью-Йорк… – Нет, – ответил полковник, снисходительно улыбнувшись. – Компания мистера Томаса Эдисона, контролирующая все патенты в области производства живых картин, расположена в Нью-Джерси. И как только кино пойдет в массы, это место станет богатейшим на земле. Запомните эти мои слова. – Тогда мы обязательно там побываем. А еще что-нибудь вы видели? – Нет. К сожалению, у меня не хватило денег. Но кинематограф привлекает драматургов со всей страны. Я встречал там людей из Калифорнии, Нового Орлеана, Чикаго… Сидишь, бывало, в баре в Форте-Ли, Нью-Джерси, а впечатление такое, что побывал во всех сорока шести штатах[61]. – Как удивительно… Мы должны туда съездить. – Если вас интересуют живые картины, то вы просто обязаны это сделать. – Но это в будущем, а пока я обещаю вам, что мы выясним все об этих кошмарных происшествиях с вашими друзьями. – До сегодняшнего вечера я была уверена, что это Аарон пытается нас дискредитировать, – подала голос Зельда. – Похоже на то, что цель преступника – именно дискредитация, – заметила я. – Все смерти произошли в точности с сюжетом вашей фильмы. – А это значит, что я следующая, – повторила актриса. – Меня сожгут у столба. Я нахмурилась. Если следовать сценарию, то эта смерть действительно должна быть следующей, но после смерти Аарона Орума следующая жертва уже не столь очевидна. Ведь по сценарию сходит с ума и бросается с колокольни молодой деревенский красавец-парень… Я решила промолчать. А тем временем леди Хардкасл легко приняла на себя роль «светской хозяйки» и заговорила о более веселых вещах. Казалось, что все сидевшие за столом, так же как и я, хотели забыть об ужасах двух прошедших дней, поэтому следующий час мы провели за приятной беседой, поговорив обо всем на свете, начиная с жизни в деревне и кончая способами выведения суповых пятен со смокинга. Миледи предложила кинематографистам бренди и пригласила расслабиться в гостиной, пока она будет музицировать. Но те отказались. Мы все рано легли спать, радуясь тому, что еще один жуткий день закончился. * * * Где бы мы ни останавливались на более или менее значительный период времени, хозяйка всегда читала «Таймс» и местные газеты. «Бристольские известия» выходили два раза в неделю, по вторникам и пятницам, так что их доставили на следующее утро как раз к завтраку. Помня, что у нас гости, я подумала было прогладить газету утюгом, чтобы высушить типографскую краску[62], но потом решила, что это будет выглядеть дешевым эпатажем. Вместо этого положила «Таймс» и «Бристольские известия» на столик в малой гостиной, чтобы любой мог их просмотреть. Раскладывая газеты, я заметила, что о последних событиях в нашей деревне было написано на первой странице под заголовком: «Сверхъестественные убийства в глостерширской деревне». Далее размещалось несколько колонок сенсационного текста «от нашего светского корреспондента», в которых были подробно описаны три убийства и их связь с «Ведьминой погибелью». Наконец-то Дина Коудл попала на первую страницу и, судя по тону заметки, упивалась этим фактом. Мисс Джонс, появившись, сразу же занялась завтраком, а я поднялась к леди Хардкасл с утренним чаем. Когда я вошла, она уже проснулась, хотя и не совсем. – Доброе утро, миледи, – поздоровалась я. – Ваш чай. – Флоренс из клана Армстронгов, ты спасаешь мне жизнь. Ты у нас податель чая и глашатай нового великолепного дня. – Вот насчет «великолепного» я сегодня не совсем уверена. Мы попали в газету. – В «Таймс»? Как очаровательно. – Нет, – поправила ее я. – В «Бристольские известия». И деревня в них выглядит далеко не идеальной. – Ну, этого следовало ожидать. Мы же приютили здесь трех убитых актеров. – Но свои самые замысловатые инвективы она приберегла для вас… – Она?.. Ах, ты об этой Коудл. И этого тоже следовало ожидать. Мне она не очень понравилась, и я уверена, что тоже не произвела на нее большого впечатления. – Что ж, мы знаем, где она остановилась, если вы вдруг захотите, чтобы с ней произошла… какая-нибудь неприятность, – сказала я. – Иногда ты бываешь просто жуткой. Я рада, что ты на моей стороне. – Можете быть в этом уверены. – Я повернулась, чтобы уйти. – Завтрак будет готов где-то через полчаса. – Я приложу все усилия, чтобы быть готовой в наилучшем виде. Спасибо за чай. Спустившись вниз, я удивилась, увидев Зельду и мистера Читэма в малой гостиной. – Доброе утро, мисс Армстронг, – поздоровался Читэм. – Не знаете, это свежий чай? – Тут он указал на чайник на столе. – Доброе утро, сэр. Мадам, – я улыбнулась Зельде. – Думаю, его только что приготовили. – Отлично, – сказал полковник. – Налить вам? – Спасибо, нет. Мы сами справимся. – Как хотите. Мисс Джонс готовит завтрак. Боюсь, что мы не ждали, что сегодня все проснутся так рано, так что придется подождать с полчасика. – По мне, так время выбрано просто идеально. А пока можно выпить чай и почитать газету. – Только не принимайте ее слишком близко к сердцу. Читэм не понял. Я указала на первую страницу «Бристольских известий». – Ах, это, – сказал он, поднимая газету. – Это мне как с гуся вода. В свое время меня называли и похуже, чем… «нечестивый распространитель развращающей мерзости». Вы бы почитали отзывы о нашей постановке «Ромео и Джульетты». А ты помнишь, Зел, как нас вышвырнули из театра в Халле? Что мы тогда ставили? – «Сердце трубадура», – подсказала ему Зельда. – Ах да, верно, – Читэм хихикнул. – Любимый проект Бэзила. Он был отличным характерным актером, но, как оказалось, никудышным драматургом. Зельда улыбнулась, вспомнив своего ушедшего друга. – Если вам что-нибудь понадобится – я на кухне, – предупредила я. – Боюсь, что мы так никогда и не поставим звонки, но обычно бывает достаточно крика или свиста. – Уверена, что с нами все будет хорошо, дорогая, – сказала Зельда. И я оставила их одних. * * * После завтрака леди Хардкасл удалилась к себе в кабинет, заявив, что она собирается «наконец разобраться с корреспонденцией», хотя я подозревала, что хозяйка собирается в одиночестве предаться размышлениям. Меня же ждали гораздо более прозаические дела – надо было заняться штопкой. И вот я как раз собиралась усесться на кухне с чашкой чая и кое-какими вкусностями, чтобы обсудить с Эдной последние деревенские сплетни, когда раздался звонок в дверь. – Доброе утро, мисс Армстронг, – поздоровался инспектор Сандерленд, а это был именно он. – И вам тоже доброе утро, инспектор, – сказала я. – Прошу вас, входите. – Благодарю. – С этими словами он протянул мне свою шляпу. – Устраивайтесь в гостиной, а я предупрежу леди Хардкасл, что вы здесь. – А ее «доска расследований» все еще в столовой? – спросил полицейский. – Да, все еще там. У меня сил не хватает постоянно двигать ее, поэтому мы оставили ее там, прикрыв тряпкой от пыли. Мне нравится думать, что это какая-то абстрактная скульптура. – В таком случае могу я, набравшись наглости, попросить о встрече с ней в столовой? Думаю, что присутствие доски со всеми ее рисунками может нам помочь. – Ну конечно, инспектор. Чай я тоже принесу. Мы как раз заварили чайник. Я провела его в столовую и по дороге на кухню сообщила миледи о его приезде. К тому моменту, когда я вернулась с подносом, они уже сидели за столом и болтали обо всем и ни о чем. Тряпка с «доски расследований» была снята. Доска сильно изменилась с того момента, когда мы только начали наше расследование. Портреты двух потенциальных подозреваемых – Юфимии Селвуд и Аарона Орума – теперь были прикреплены рядом с портретом Бэзила Ньюхауса под надписью: «Умершие». Подпись под портретом Дины Коудл, говорившая о ее флирте с Аароном Орумом, была дважды подчеркнута. Было понятно, что эта связь почему-то казалась им важной, хотя, по моему мнению, искреннее горе репортерши в момент смерти Орума говорило в ее пользу. Фамилия Хьюзов тоже была подчеркнута двойной линией, и возле нее появилась новая подпись: «Никто не принимает их всерьез?» Мы все время старались с осторожностью добавлять комментарии о «людях с фильмой» – негоже подозревать своих гостей в убийстве, – но, судя по множеству меловых отпечатков пальцев под портретами Нолана Читэма и Зельды Драйтон, их тоже подробно обсуждали. Правда, сейчас беседа шла явно не о них. – Инспектор как раз рассказывает мне, что они вдвоем с миссис Сандерленд будут петь в соборе на следующей неделе, – ввела меня в курс леди Хардкасл. – Спешу заметить, что это будет в составе хора, – заметил инспектор.