Как говорится: «Утро вечера мудренее». Поэтому, проснувшись на следующий день, я передумала исключать себя из отряда мстителей. Даже несмотря на то, что в этом отряде только одна я и числилась. За ночь в мою голову пришла замечательная идея, как насолить Императору. На полноценную месть, конечно, не потянет, но нервы потреплет. Для осуществления своей мелкой пакости мне потребовалась помощь Удины. — У тебя есть чёрное платье? — поинтересовалась у зеленоволоски, покончив с бурным приветствием и выслушав её радостные вопли по поводу моего неожиданного возвращения. — Есть одно. Нам всем такие выдавали на случай, если придётся посещать похороны. А что? — настороженно спросила подруга, ожидая от меня какой-то выходки. — Судя по любопытству, написанному у тебя прямо на лбу, ты уже догадалась, что я задумала кое-какую гадость для своего жениха, — довольно оскалившись, я не стала разочаровывать подругу. — И мне бы ещё букетик из чёрных роз… — Я жду подробностей! — требовательным тоном заявила Удина, скрестив на груди руки. Пришлось рассказать ей свой план, на который она отреагировала привычным «ненормальная», а затем бросилась искать платье. С победным воплем вытащив его из гардеробной, зеленоволоска впихнула мне его в руки, а для завершения образа одолжила чёрную шляпку с вуалью и перчатки. — Надевай! — скомандовала она, после чего я тут же принялась втискиваться в платье не совсем моего размера. Удина была тоньше меня и выше, так что атлас обтянул моё тело не хуже кожаного костюмчика как у женщины-кошки. Взять на себя роль плакальщицы Удина не согласилась, полагая, что её итак ждёт как минимум выговор за пособничество, а может и целая камера в темнице. Полностью облачившись в траурный наряд, я вернулась в покои Императора. Во сколько состоится официальное объявление о нашей помолвке я не знала, так как проснулась в полном одиночестве, а записки с указаниями не нашла. Предположив, что Император зайдёт за мной, и мы вместе отправимся просвещать и радовать народ новостью о появлении будущей Императрицы, я уселась ждать. Появившийся через некоторое время дух-хранитель опроверг мои домыслы, сообщив, что Император ждёт меня у входа в тронный зал. Услышав это, я ещё больше распалилась. Похоже придётся тащиться через весь дворец на встречу с женихом, который решил сегодня не тратить на меня лишних минут. — Леди Арина, постойте, я вас перемещу! — остановил меня Граст, когда я направилась к двери. — Хорошо, — милостиво согласилась я. Всё-таки платье Удины было настолько тесным, что сковывало движения, не позволяя нормально двигаться. Дух-хранитель взмахнул тростью, будто бы нервничая. — Леди Арина, позвольте заметить, что чёрный — это цвет траура, а вам нужен обратный цвет — торжественный. А именно, красный бархат, как для будущей Императрицы. Я советую вам переодеться, чтобы не попасть в глупое положение, — прочитал он мне мини-лекцию. Да уж, в глупую ситуацию попадать не хотелось. Хотелось, чтобы в ней оказался Таргад. — Спасибо за совет, Граст, но давайте поспешим. Не думаю, что Императору понравится моё опоздание. Дух не стал пререкаться и переместил меня к жениху с такой точностью, что я стала прямо напротив него. Лиамарон моё наряд оценил. Сначала его глаза расширились до максимально возможного размера, а может и чуть больше. Затем с такой же скоростью они сузились, превратившись в маленькие щёлки. Он нахмурил брови и строгим тоном, каким взрослые обращаются к провинившимся детям, спросил: — Что за тряпку ты на себя нацепила? Разве во дворце кто-то умер? — Да, умер, — отчеканила, ничуть не испугавшись его грозного вида. — И кто же? Почему я не в курсе? — не скрывая сомнений, полюбопытствовал он. — Я. Жених разозлился ещё больше и повысив голос, заговорил: — Иногда мне кажется, что я хочу взять в жены сумасшедшую. При чём в буквальном смысле. Арина, что ты несешь? Внутри меня забулькало злорадство — Император в гневе, цель почти достигнута. — Сегодня, в этот прекрасный день, мы провожаем в последний путь Арину Ерёмину, — монотонно прочла речь, предусмотрительно записанную на бумажке. Мы с Удиной очень старались, придумывая её. — Она была хорошей девушкой: не самой умной, не самой красивой, не самой смелой. Постоянно страдала от неуёмного любопытства, излишней любви к сладкому и женским любовным романам, — продолжая говорить, наблюдала за побелевшим лицом Лиамарона. — Но на смену ей приходит Императрица — леди Арина Таргад. Послушная, покорная воле будущего мужа, безропотно выполняющая его приказы. Образец истинного смирения, не позволяющая себе плохих слов в сторону своего Императора, не смеющая осуждать, не смеющая возражать, — выдержав паузу, в заключение добавила: — Отныне и во веки, словно доверчивая овца, я вверяю себя в ваши руки, о Великий и Могучий Император Ассандории. Бухнувшись на колени и в знак смирения опустив голову, я обозначила финал спектакля. Проникся ли Император, я не знала, так как таращилась на мраморный пол и все силы тратила на сдерживание смеха. — В чём смысл этой напыщенной тирады? — обманчиво спокойным тоном спросил Таргад, поднимая меня вверх и заставляя стоять. — А до тебя не дошло? — усмехнулась я. — Могу пояснить. Мне не нравится, когда со мной обращаются будто бы я вещь. Мне не нравится, когда мной командуют. Мне не нравится, когда к моему мнению не прислушиваются. Мне не нравится быть безвольной куклой в твоих руках, когда ты решаешь, что я должна делать, а что — нет. Вся моя «напыщенная тирада» направлена на то, чтобы донести до тебя одну простую истину: я — не рабыня, я — человек. Более того, я — девушка. Я хочу, чтобы за мной ухаживали, я хочу, чтобы мне сделали предложение, а не просто заявляли «женюсь», без моего на то согласия. Я хочу сама выбирать, какие знания мне нужны, а какие — нет. И одежду тоже хочу выбирать сама! Император зловеще оскалился — В этом дворце всё решаю я, — обливая высокомерием, произнёс он. — И ты правильно сделала, что похоронила ту Арину. Мне нужна жена, соблюдающая мою волю, а не воспринимающая всё в штыки истеричка. Да, это было забавно — но игры закончены. Ты больше не будешь простой человечкой. Ты будешь Императрицей. Где-то в районе сердца что-то оборвалось. Меня словно скинули с высокого обрыва на острые скалы. Было больно, но потом стало всё равно. Император заметил перемену в моём настроении и взяв под руку, повёл в тронный зал. Мы шли по красной ковровой дорожке, поданные становились на колени. Общее благоговение и трепет пропитали воздух. Дальнейшие события я не запоминала. Осознала только, что на палец левой руки Император надел мне долгожданное кольцо. Но радости от этого я не испытала. ГЛАВА 27 После ссоры, а затем помолвки с Императором моя жизнь превратилась в кошмар. Лиамарон лично выбирал одежду, которую я должна носить, еду, которую должна есть, книги, которые должна читать. Вместо того, чтобы валяться в постели и равнодушно таращиться в потолок, как того хотела я, мне приходилось посещать бесконечные занятия с Даломеей и официальные мероприятия, как того хотел Таргад. Чем больше я кивала в ответ на его приказы, чем больше натянутых улыбок выдавала в общении с ним, тем больше новых издевательств он придумывал. Одним из своих приказов Император назначил мне учителя по физической подготовке. Привычно оставив негодование и гнев внутри себя, я безропотно согласилась терпеть изнуряющие тренировки. Однако увидев симпатичного высокого эльфа, а рядом с ним висящий на дереве мешок, напоминающий боксерскую грушу, отрицательные эмоции сменились любопытством. Порадовало и то, что занятия учитель предложил проводить на свежем воздухе. Как только он попросил меня отделать этот мешок, словно передо мной мой самый главный враг, я хищно улыбнулась и представила лицо Лиама. В общем, преподаватель иль Скан был доволен, а я нашла отличный способ для избавления от негативных эмоций. Учитель оказался потрясающим собеседником и полной противоположностью Императора. Если Лиам страдал замашками диктатора, то эльф всегда предлагал выбирать самой; если Таргад был жестким, то иль Скан обладал мягким, но настойчивым характером. Благодаря ему я смогла отвлечься от мыслей о женихе и даже найти плюсы в своём новом положении. Правда счастье моё длилось недолго. Таргад был бы не Таргадом, если бы не узнал о моих хороших отношениях с эльфом. — Арина, ты позволяешь себе излишние любезности с одним из преподавателей, — заявил он как-то во время ужина. — Вам показалось, мой Император, — опустив глаза в тарелку, тихим голосом ответила я. — Я так не считаю. И поэтому уволил иль Скана. С завтрашнего дня с тобой будет заниматься Никарон. Уронив вилку, звонко ударившуюся об тарелку, я потрясенно застыла. — Зачем ты это сделал? — зло спросила, впервые за долгое время уронив маску покорной рабыни. — Он хорошо выполнял свою работу. Я быстро бегаю, я отжимаюсь, я даже могу защититься в рукопашном бою, если это понадобится! — Не понадобится. Для этого за тобой ходит целая вереница охранников, — холодно отметил Император. Буравя меня тяжелым взглядом, он наверняка ждал скандала, но я смогла совладать с собой и промолчала. — Что, Арина, надоело играть в смиренность? — не оставил без внимания Таргад мою вспышку. — Мне вот надоело смотреть на твои жалкие попытки. Мы ведь оба знаем, что на самом деле ты не согласна с тем, что я управляю тобой, не так ли? — продолжал провоцировать он. — В твоих глазах так и сияет ненависть, когда ты стараешься улыбаться. — Зачем вы завели этот провокационный разговор? — с напускным равнодушием поинтересовалась я. — Вы — приказываете, я — слушаюсь. Всё как вы и хотели. — Перестань мне выкать! — рявкнул Император так громко, что я подпрыгнула на стуле от неожиданности. — И раболепство своё прекрати! Мне это не нравится! Ты выглядишь жалко! — Нет, это ты выглядишь жалко, Лиамарон, — грустно усмехнулась я. — Ты привык добиваться всего с помощью силы и власти, душить окружающих своим неусыпным контролем, не думая о том, что иногда нужно пойти на уступки, дать немного свободы тем, кого любишь. Я замолчала, ожидая как Император опровергнет мои слова. Скажет, что не любит меня или политика тоталитарного контроля является самой эффективной, а меня вместе с моим демократическим мышлением пошлет куда подальше. Но он ничего не ответил, и я продолжила говорить: — Помнишь, после проверки заклятьем «Правдивое чувство» ты сказал, что веришь мне? — Помню, — подтвердил Лиам. — Веришь, но не доверяешь, — заметила я. — А ведь мы с тобой пара. Я — твоя женщина, твоя опора и поддержка. Без доверия наш брак обречен, — устало констатировала, пожалев о том, что завела этот разговор. Вряд ли Таргад внезапно поменяет свою точку зрения и захочет делить со мной все горести и радости, а вдобавок ещё и перестанет командовать. Лиам поднялся с кресла и подошёл ко мне. Встав у меня за спиной, он положил руки мне на плечи и легонько сжал их. — Ты права, Ари, — едва слышно произнес кагар. — Я должен дать тебе право выбора, но… — прервавшись, он замолчал. А после, шумно выдохнув, признался: — Я боюсь, что ты выберешь другого. Уравновешенного, уверенного в себе, такого, что будет носить тебя на руках и из-за которого ты будешь постоянно улыбаться, а не плакать. Такого, как иль Скан, например. Не веря своим ушам, я повернулась к Лиаму и заглянула в его глаза. В них отражалась боль и неуверенность одинокого, потерянного мальчика. Того, кто в семнадцать лет остался без родителей и был вынужден взвалить на свои плечи управление огромной Империей и воспитание младшего брата. Щемящая нежность и безграничная жалость затопили моё сердце. Не удержавшись, я провела ладонью по щеке кагара, а потом потянулась к нему на встречу, думая только о том, как утешить и согреть этого властного, сильного мужчину. Наши губы встретились, закружив нас в вихре ощущений. Этот поцелуй будто стирал все недомолвки, прощал все обиды, растворяя нас в друг друге, наполняя теплом и открывая души нараспашку. В этот миг между нами не было тайн. Между нами было то самое доверие, которого я желала, и которое мой мужчина мне подарил. — Арррри, — прорычал Лиам, перестав целовать меня. — Моя, Аррри… — Твоя, — выдохнула я в губы любимому, возвращаясь к прерванному поцелую. Он прижал меня к себе, не оставляя между нами и сантиметра пространства. Его сильные руки то гладили по спине, то зарывались в волосы, слегка оттягивая мою голову назад. Он целовал меня неистово, страстно, так, словно хотел оставить на моем теле знаки принадлежности ему. Когда Лиам прикусил кожу на моей шее, из моего горла вырвался громкий стон. Тепло, разгорающееся внизу живота, уже давно превратилось в огненное пламя, грозящее сжечь меня, если я не получу своего мужчину прямо сейчас.