Последующие несколько дней я была вынуждена терпеть повышенное внимание Даломеи. И если раньше демоница бегала за мной с целью заставить меня выучить какой-нибудь свод правил для будущей Императрицы и леди, то сейчас я скрывалась от книженций типа: «Правила поведения для беременных», «Как не потерять лицо во время родов», «Материнство для леди» и тому подобной чепухи. В моей голове просто не укладывалось, как можно состроить благопристойную гримасу, когда изнутри тебя рвет на части целый новый человек, жаждущий вырваться на свободу. Да я даже не могу гарантировать, что смогу удержаться от бранных слов в адрес Императора и всех попадающихся под руку! В общем, скучать было некогда. Единственным, к кому я прислушивалась был лорд Гонрин, которого я всё же простила. Он давал стоящие советы и рассказывал самое необходимое, что мне было положено знать. *** Через пару дней вернулся Император. Он был мрачен и задумчив. Мне едва удалось вытянуть из него пару слов. — Праздник Даров в этом году ознаменовался неприятным событием — публичной казнью, — нехотя начал он рассказывать. — Ашх Нишрах назвал имена предателей и список этот, к сожалению, был не маленьким. Но больше всего, — на его лице отразилось явное отвращение, — меня удивило имя главного зачинщика. Лиам замолчал и отрешенно уставился в стену. Я не стала настаивать на подробностях, но через некоторое время он сам продолжил говорить. — Я доверял ему. Знал, что нельзя, но верил. — Император сжал кулаки. — Помнишь Тайрая Третьего? Такого улыбчивого, открытого человека? — Я согласно кивнула, вспоминая Имперский бал и единственного из правителей, во взгляде которого отсутствовало легкое снисхождение к безродной человеческой женщине. — Искусник. Такого умельца Хотарис ещё не знал. Какая игра, какое мастерство! Никогда бы не поверил, что главной целью в его жизни было уничтожить весь род Таргадов любой ценой! — Лиам прервался и схватил меня за руку. Затем стал покрывать внутреннюю сторону легкими поцелуями, и почти неслышно бормотать: — Он плевал на весь мир, он не думал о кагарах, о людях, ни о ком кроме слепой мести! — Остальное я не расслышала, да и не очень стремилась — нежные поцелуи любимого вскружили мне голову и сбили с мыслей. Постепенно Лиам отвлекся от своей речи и перешёл к более активным действиям по отношению ко мне. Его руки отыскали пуговицы на платье, а губы завладели моим ртом. — Лиам, — тихонько позвала, как только смогла увернуться от очередного обжигающего поцелуя. — Лиам! — Да, Ари? — Без особого энтузиазма оторвался кагар от важной миссии по освобождению Императрицы от лишней одежды. Лишней, по его мнению, конечно. — Я… — поцелуй в чувственное местечко на шее сбил меня, но не остановил. Отстранившись, посмотрела прямо в глаза кагару и призналась: — Я люблю тебя! Лиам удивленно моргнул. Между нами повисла неловкая пауза. Я попыталась отстраниться, но кагар не позволил. — Хорошая моя, маленькая моя, — зашептал он, успокаивающе поглаживая меня по спине. — Я так рад, что ты у меня есть! — И не дав мне опомниться, поцеловал так, что задрожали коленки, внизу живота будто опалило огнём, а в голове образовался вакуум. Обиды были тут же забыты, а всё внимание сосредоточено на его требовательных касаниях. Засыпала я под довольное урчание сытого тигра, отмахиваясь от сомнений, так настойчиво теребящих мою душу. Ведь заветные три слова так и не были услышаны мной из уст Императора. ГЛАВА 32 Удобно устроившись в тени большого дерева, с предвкушением открыла первую страницу любовного романа. Каким-то шестым чувством я предвидела вероятность того, что мне помешают, но уж точно не ожидала этого от Никарона. — Ты почему такая хмурая? — Смачно плюхнувшись рядом со мной, жизнерадостно засверкал он своими белоснежными зубами. — Тяжёлые будни Императрицы? Недовольно поджав губы, я всё же соизволила порадовать его ответом. — Будущей, — с нажимом произнесла. — Будущей Императрицы. — Не придирайся, — беспечно отмахнулся он. — Народ тебя уже признал, до вашей свадьбы с Лиамом и твоей коронации остались считанные дни. — Так и есть, — не желая припираться, согласилась я. Никарон сорвал травинку и засунул её в рот. — Однако счастьем ты не светишься, — задумчиво пожевывая, протянул он. Я с силой захлопнула книгу. Похоже сегодня мне не дадут нормально отдохнуть. Впрочем, как и во все другие дни. — К чему этот разговор по душам? — прямо спросила я. Никарон выплюнул травинку и уставился на меня в упор. Серьёзный взгляд, хмурая морщинка на лбу и жестко сжатые губы ничего хорошего мне не предвещали. Впервые он не претендовал на роль смешливого мальчика, а выглядел взрослым мужчиной. — К тому, что я не вижу эйфории, вызванной влюбленностью. Или умиротворения, причиной которого становится любовь. — Его тон не скрывал претензионных ноток. — Где всё это, Арина? Я изумленно заморгала. Да что он знает о любви?! Неисправимый бабник, обуза на шее брата, вечный весельчак и прожигатель жизни! Как он посмел? — Твои подозрения напрасны. Я люблю Лиама и не претендую на трон. Не он меня заставил остаться в этом мире, — холодно отчеканила, оставив бурю эмоций при себе. Всё-таки высокий статус Императрицы заставляет держать себя в руках. — А вот любит ли он меня… — Учиться мне ещё и учится. Не хотела ведь откровенничать. Никарон понятливо хмыкнул. — Эх, братец. Вечно скрывает свои чувства. Он поднялся. — Не переживай, тебе сейчас нельзя, — заботливо произнёс он. Опомнился, блин. Предыдущие его реплики не располагали к моему хорошему самочувствию. — Я возьму это на себя. Он перекинулся в чёрную пантеру и драпанул прежде, чем я успела спросить: а что он брать-то собрался? *** Вторым странным эпизодом этого дня стали добровольные откровения лорда Гонрина. — Арина, мне кажется, эта информация тебя заинтересует, — с каменным выражением лица, изрёк он. Я скептически изогнула левую бровь. Если Рагар хотел меня чем-то заинтересовать, то мог бы выбрать более интригующий тон. Или хотя бы сделать «личико попроще». — Что-то я не уверенна… — с опаской заговорила я. Он бросил на стол, за которым я сидела, увесистую папку. Не сдержавшись, издала страдальческий стон. Рагар ухмыльнулся. — Нет, это не предписания для беременных. Вздох облегчения также вырвался помимо моей воли. Я открыла папку и начала вчитываться. По мере изучения содержимого папки мои глаза постепенно эмигрировали на лоб. Передо мной лежало ни что иное, как досье на Тайрая Третьего. Полное досье. С его биографией, вкусами и предпочтениями, родословной, кругом знакомств и доказательствами участия в сговоре с Песчаными демонами. — Это конечно интересно, — поразилась я, — но почему ты решил, что мне нужно это знать? — Потому что Лиам никогда тебе не расскажет о том, что Тайрай был лучшим другом его отца, но при этом тайно пылал страстью к его матери. Не поведает он тебе и о том, что Тайрай всегда завидовал его отцу. Мечтал занять его место. Ему не нравилось, что Таргад является главой Хотарисского совета. Он жаждал власти, жаждал обладать недоступной для него женщиной. Именно поэтому Тайрай связался с Песчаными демонами — надеялся занять место Таргада. Однако его плану было не суждено сбыться. Императрицу, телом которой он так грезил, убили, вместо того, чтобы доставить ему; ассандорийцы отбили атаку на дворец, вместо того, чтобы сдаться; место главы перешло к Лиамарону, вместо того, чтобы достаться ему. — Рагар ненадолго замолчал, позволяя мне усвоить новые данные. — Но, — заговорил он спустя какое-то время, — Тайрай не сдался. Он втерся в доверие к Лиамарону, прикинулся его другом и продолжил делиться с песчанниками необходимыми сведениями. А говорю я это тебе, — он сурово взглянул на меня, — потому что ты будущая Императрица и в твоей власти уберечь Лиама от подобных друзей. Рагар не дождался моей реакции и быстро покинул императорскую спальню. А я сидела и переваривала свалившуюся на меня информацию. Не слишком ли много потрясений для беременной женщины за один день? *** Подперев рукой правую щеку, я бездумно смотрела в стену. Утренняя каша давно остыла, так и оставшись наполовину съеденной. Несмотря на свою беременность дикого голода я не испытывала, а меланхоличное настроение довольно быстро разогнало все намеки на аппетит. Лиам ещё вчера укатил по каким-то важным императорским делам, не дав мне никаких комментариев по поводу рассказанного лордом Гонрином. И признания в любви я от него также не услышала. «И вот чего нам бабам надо? — не в первый раз спрашиваю себя. — Вот есть мужик — красивый, богатый, умный, заботливый. Замуж не звал, но поставил перед фактом — свадьбе быть. Ребёнку обрадовался». Подковырнув ложкой холодную овсянку, продолжила размышлять. «Ну не сказал, что любит. И что с того? В наше время браки без любви заключают сплошь и рядом. Как там Кристина постоянно мне говорила? «Не в твоём возрасте носом крутить!» Свисающая с ложки каша не выдержала и смачно шлепнулась обратно в тарелку. «Любит, не любит… Да какая разница! Если, когда он рядом, по телу разливается пьянящее чувство счастья, сердце грохочет с удвоенной силой, а на лице расплывается улыбка кота, расправившегося с целой баночкой валерианы. Разве этого недостаточно?» Задуматься над ответом на этот, несомненно, важный вопрос мне не дал внезапно возникнувший шум. Получше прислушавшись я смогла различить плавную мелодию, льющуюся за окном. — Что за чертовщина? — пробормотала, недовольно нахмурив брови. Подобравшись поближе к окну, увидела картину, заставившую меня удивленно приоткрыть рот и выронить злополучную ложку, ненароком прихваченную с собой. Императорский сад побелел. При чем в буквальном смысле! Белым стало всё: цветы на клумбах, бабочки, порхающие над ними, кроны деревьев и даже трава! На всякий случай зажмурилась, а затем резко раскрыла глаза. Ничего не поменялось. Значит это не галлюцинация. — Но здесь не бывает зим… — изумленно прошептала, обняв себя руками. Ассандория — теплая, солнечная страна, в которой никогда не выпадает снег. Так утверждали учебники, подсунутые мне услужливой Даломеей. Тем временем музыка стала громче. Ничегошеньки не понимая, я решила выйти на балкон. Ко мне тут же подлетела стайка белоснежных голубей, словно только этого и ждала. Птицы закружили меня, завертели и превратили мой домашний халат в свадебное платье! Такое же белоснежное, как и всё вокруг. Обшитое переливающимся на солнце жемчугом и украшенное серебристым кружевом по подолу и краю рукавов. А поверх него накинули меховую пелерину. Едва разглядев свой новый наряд, взвизгнула от неожиданности: прямо передо мной взмахивая огромными шипастыми крыльями зависла большая коричневая птица с мощным золотым клювом. — Кажется мне нужно в обморок… — потрясенно выпучив глаза, констатировала я. — Не стоит, — заговорила пташка, размером с двухэтажный автобус. — Меня просили доставить тебя целой, невредимой и желательно в сознании. — Лорд Гонрин? — Я распознала знакомый голос. — Это ваша вторая сущность? Схадари, верно? Самая быстрая птица на Хотарисе?