– Все, Вера! Я хочу знать все! Как и почему ты связана с сумасшедшим преступником, которого мы ищем уже столько месяцев? Какое отношение ты имеешь к про́клятым украшениям, попавшим к Яне? А к смерти Горяевой? Кто, черт возьми, тебе этот Каримов?! В соседней комнате послышались какие-то шорохи, затем скрипнули пружины дивана. Яна слышала этот скрип, когда сама ложилась на него. Должно быть, Вероника Антоновна прошла к дивану и села. Наверное, такие разговоры вести тяжело. Яна испугалась, что ей станет хуже слышно, чуть подалась вперед, но не рассчитала расстояние и ударилась лбом в дверь шкафа. Та тихо скрипнула и приоткрылась. Яна в ужасе задержала дыхание, заскребла ногтями по гладкой поверхности, пытаясь удержать дверь, но она, к счастью, остановилась сама, оставив лишь узкую щель для обзора. В нее Яна видела стоящего как истукан Воронова, сложившего руки на груди и смотрящего в сторону дивана, который Яна не могла разглядеть. Очевидно, она не ошиблась, и Вероника Антоновна действительно сидела на нем. – Это долгая история, Петя, – совсем другим тоном, невыразимо уставшим, сказала она. – Тебе лучше сесть. – Я постою. – Я познакомилась с Витей и его братом, Владом, еще в университете. Мы с Витей учились на одном потоке. Он мне тогда казался хорошим парнем, добрым, отзывчивым. Его брат, а они были близнецами, был совсем другим. Не слишком умным, но веселым и озорным. Эдакий яркий хулиган, в которого влюбляются все девчонки. И я в том числе. Но он не обращал на меня внимания. Однажды на новогодней вечеринке я перебрала с алкоголем и разрыдалась на плече у Вити, рассказывая ему, как люблю его брата и как хочу быть вместе с ним. Тогда Витя предложил мне помочь. Принес медальон и браслет и сказал, что, если я надену их и загадаю желание, оно обязательно сбудется. Я не поверила, думала, он просто хочет меня утешить, но в шутку загадала. – Откуда у Каримова были эти украшения? Где он их взял? – следователь продолжал возвышаться горой над женой, и Яна подумала, что ему, должно быть, тяжело стоять вот так без движения, учитывая его больную спину. Тем не менее он то ли не верит жене, то ли просто знает, что люди в зависимом положении чувствуют свою уязвимость и рассказывают больше, чем когда смотрят на собеседника на равных. – У Вити своего рода… талант. Он видит некие… мистические нити, как он их называет. Говорит, есть еще один мир, не наш, а типа… потусторонний. И он видит нити, которые связывают каждого из нас с этим миром и друг с другом. Может потянуть за такую нить и вытащить чужой секрет, найти какой-то предмет. Он может рыться в том мире, как в архиве. Когда он принес мне эти украшения, я тоже спросила, откуда они у него. Он и сказал, что видит, что кто-то из его знакомых загадывал желание демону, и с помощью этих нитей смог выйти на первоисточник. Я плохо в этом разбираюсь, Петя! Да, мы, его друзья, знали, что он экстрасенс, но он никогда не распространялся о своем даре, а мы и не спрашивали. Тогда вообще был первый раз, когда он продемонстрировал мне свои возможности. Яна закрыла глаза, пытаясь уложить в голове услышанное. Значит, вот как маг находил все эти дела, которые потом подбрасывал им? Едва ли он может заглядывать в потусторонний мир, как в энциклопедию, иначе не пользовался бы обычными архивами, но он, очевидно, умеет замечать странное, быть может, что-то чувствовать. Находит необычную историю в прошлом, наподобие той, что произошла когда-то в усадьбе Маковецких, и уже с помощью своего дара узнает подробности. Так, наверное, он раскопал и историю семьи Леры, и все остальное. Да уж, с такими талантами ему это было под силу. Но такой дар мог и с ума свести, Яна теперь в этом не сомневалась. Когда тебе доступны самые черные тайны рядом живущих людей, так или иначе захочется ими воспользоваться. – Что произошло дальше? – спросил Воронов. – Его брат в тебя влюбился, но при этом изнасиловал и убил другую девушку? Сидя в шкафу и слушая разговор Вороновых, Яна по кирпичикам собирала то, что уже знали друзья, но чем не успели с нею поделиться, а потому догадалась сейчас, что речь идет о Карине. – Да, – ответила Вероника Антоновна. – Когда мы об этом узнали, были в ужасе. Хотели позвонить в полицию, но Витя не позволил. Как бы то ни было, а Влад был ему братом. Мы отправили Влада подальше отсюда, дали денег на дорогу и велели никогда не возвращаться. – Но он вернулся. – Воронов не спрашивал, а утверждал. – Да, – снова подтвердила Вероника Антоновна. – Я уже была замужем за тобой и не собиралась возобновлять с ним отношения. После того, как он убил ту девушку, моя любовь к нему прошла. А вот его – вряд ли. Яна читала о том, что приворотная влюбленность очень сильная, и, когда случается так, что тот, кто привораживал, теряет интерес к привороженному, последний может умереть или же любой ценой пытаться вернуть свою «половинку», вплоть до убийства. Вероятно, с желанием, загаданным демону, происходит так же. А если вспомнить, что демон питается темными эмоциями, должно быть, такая ситуация доставляла ему ни с чем не сравнимое удовольствие. – Ты тогда был в командировке и ничего не знал, – продолжала Вероника Антоновна. – А он приходил к нам домой, угрожал, что расскажет тебе о том, как мы покрывали убийцу. Он хотел, чтобы я сделала его своим любовником, а мне он был противен! – И тогда вы с Виктором убили его? – Нет! Все было не так. Однажды он не захотел уходить, как я его ни прогоняла. Он ударил меня по голове, я потеряла сознание. Пришла в себя в каком-то заброшенном здании, рядом со мной была еще одна девушка. Совсем слабая, избитая, в порванной одежде. Она сказала мне, что живет в Санкт-Петербурге, познакомилась с Владом пару недель назад. Он ей нравился, поэтому, когда однажды предложил съездить к нему на дачу, она не заподозрила ничего плохого. Но по дороге он убил ее пса камнем, потому что тот рычал на него, а саму девушку связал. Она, бедная, даже не знала, где находится. Говорит, что они ехали очень долго, все это время она лежала на заднем сиденье, связанная. Влад бросил ее в этом здании, не кормил и не поил, только иногда… – Вероника Антоновна не стала договаривать, и Яна была благодарна ей за это. Она только сейчас заметила, что по щекам текут слезы, а ладони лежат на висках, готовые в любой момент зажать уши. Почему-то именно история Анны тронула ее сильнее всего. Возможно, потому, что с призрака Анны нынешнее расследование и началось? Или потому, что во сне Яна была Анной, которая пыталась сбежать? Знала, что та чувствовала? – Один раз ей почти удалось сбежать, но Влад догнал ее, вернул в подвал. Вместе мы провели два дня. Она почти все время была в забытьи, то, что я тебе рассказываю, я с трудом вытащила у нее за все время. Я даже не знала, как ее зовут. И боялась, что меня постигнет та же участь. Боялась, что к тому моменту, как ты забьешь тревогу, как начнешь искать меня, искать будет уже некого. Но Витя нашел меня. Не знаю как, наверное, по своим нитям. Когда он уже почти вытащил меня, вернулся Влад. Между ними завязалась драка, и Витя… – Убил его, – закончил за жену Воронов. – Вы оставили труп в том подвале? Яна не видела, но знала, что Вероника Антоновна кивнула. Они оставили труп в заброшенном здании, поэтому тело Владислава не разложилось, а мумифицировалось. Сухое, хорошо проветриваемое место, где летом наверняка очень жарко. Все, как и говорила Лера. Поэтому маг знал, где его найти. Гораздо больше Яну теперь интересовало, что стало с Анной? Почему они не забрали ее, почему оставили рядом с мертвым мучителем? Очевидно, интересовало это и Воронова. – Что стало с девушкой? Вероника Антоновна молчала долго, а когда заговорила, по дрожащему голосу Яна поняла, что все это время она пыталась справиться со слезами. – Мы испугались. Когда поняли, что Влад мертв, испугались и убежали. Девушка была без сознания, может быть, мертва, я не знаю. Мы испугались, что, если вытащим ее, полиция найдет и Влада, и нас посадят. И даже ты не сможешь помочь. Яна закусила кулак, понимая, что грудь разрывает рвущийся наружу всхлип. Она не ожидала от себя, что жуткая смерть несчастной Анны так тронет ее, но ничего не могла с собой поделать. Ведь Анну можно было спасти! Два человека знали, где она! Два человека бросили ее умирать. В соседней комнате послышались шаги. Яна открыла глаза и снова прильнула к щели, увидев, что Воронов нервно ходит по комнате. Тихие всхлипы давали понять, что Вероника Антоновна тоже плачет. – Что было потом? – глухо спросил Воронов. – Ничего, – всхлипнула Вероника Антоновна. – Витя исчез, ты вернулся, мы зажили так, будто ничего и не случилось. Первое время я очень боялась. Боялась, что однажды ты придешь с работы и расскажешь, как в заброшке за городом обнаружили два трупа, а я не смогу сдержать лицо и во всем сознаюсь. Боялась, что ты меня возненавидишь, что меня посадят, а твоя карьера из-за жены, скрывшей убийство, пойдет под откос. Но шли годы, никого не находили, и я успокоилась. Пока зимой Витя не объявился вновь. Воронов остановился, снова посмотрел на жену, но теперь Яна его почти не видела, только спину и затылок, а потому не могла разглядеть и выражение лица. – Значит, ты все-таки связана со всем, что происходило последние полгода, – медленно произнес Воронов, будто до последнего надеялся, что жена непричастна хотя бы к последним событиям. – Как? Что ему нужно от Яны? Зачем он все это устроил? – За прошедшие годы он совсем свихнулся, – призналась Вероника Антоновна. – Его дар его все-таки сгубил. Дар или любовь ко мне – не знаю. Я знала, что Витя был в меня влюблен, но надеялась, что это давно прошло. Что он давно женат и забыл обо мне, ведь он никогда ничего не просил, ничего не хотел от меня. А тут он внезапно подошел ко мне после очередного спектакля. Я его не сразу узнала, а когда узнала, испугалась. Потому что, Петя, я давно все это похоронила и надеялась, что все забыто. Но он подошел и сказал, что наконец придумал, как прославить меня. Как найти применение моему таланту. Я говорила, что мне нравится работать в нашем театре, нравится писать пьесы для местных актеров, что мне больше ничего не нужно, но он не унимался. – Что же он придумал? – спросил Воронов. – Раскрой для меня наконец смысл всего происходящего! О да, Яна этого тоже очень хотела! Поэтому вся превратилась вслух. Она подозревала, что знает немного больше Воронова, но до конца все равно всего не понимала. – Те украшения, с помощью которых я влюбила в себя Влада когда-то… Я отдала их одной женщине. Уж не знаю, что именно она загадала и сбылось ли ее желание, но вскоре она погибла. И, как выяснил Витя по этим своим каналам, в ночь ее гибели демон, привязанный к украшениям, наградил ее сына неким экстрасенсорным даром… – Ты о Кремневых? – догадался Воронов. Очевидно, Вероника Антоновна кивнула, потому что вслух подтверждать не стала, а Яна впервые задумалась: как именно она познакомилась с Вороновым? Когда? При каких обстоятельствах? И если она была связана с матерью Никиты, а Воронов знал его отца, не может ли тут быть связи? Но Вороновы не стали этого обсуждать, и Яне оставалось лишь догадываться. – Не знаю, как и почему, Витя этого не объяснял, но в ту ночь дар этот был поделен между старшим сыном Кремневых и только что родившейся на другом конце страны девочкой. – Яна, – снова выдохнул Воронов, и Яна в шкафу кивнула. – И вот спустя девятнадцать лет мальчик и девочка оказались рядом, – продолжала Вероника Антоновна. – Не думаю, что это случайность, скорее всего, так было предначертано. И Витя видел, чувствовал между ними эту связь. В его голове родилась безумная идея. Он хотел, чтобы я написала роман. Он придумывал сюжеты и воплощал их в жизнь, а я должна была только записывать. Он сделал этих выросших уже детей главными героями, мне нужно было только писать. – И ты согласилась? – Какой у меня был выбор? – Так или иначе, он убивал людей! – воскликнул Воронов. – Сначала чужими руками, потом своими! – Он сумасшедший, Петя! Я боялась, что, если не буду писать то, что он говорит, он убьет меня! – Почему ты не рассказала мне? – Потому что тогда мне пришлось бы рассказать тебе и все остальное. Признаться, что я сама преступница. Я знала о двух убийствах, я оставила умирать девушку! Вся моя жизнь была бы для тебя ложью, понимаешь? – Вероника Антоновна зарыдала, и Яна не знала, что чувствует к ней. Жалость смешалась с презрением и ненавистью. Ведь если бы эта женщина не молчала, Лера была бы жива. Анна была бы жива. И еще многие люди, которых маг втянул в свои бредовые сюжеты, были бы живы! Шорох у окна заставил Яну вздрогнуть. Она не поняла, какой именно звук услышала, и не успела даже предположить, как вдруг что-то грохнуло, а в следующую секунду Воронов, спину и затылок которого Яна продолжала видеть, вздрогнул и начал заваливаться назад. Будто в замедленной съемке Яна видела, как он падает на пол, а на его груди расплывается алое пятно. Яна зажала рот руками, еще не осознавая до конца случившееся, а Вероника Антоновна уже вбежала в кабинет и, не замечая приоткрытую дверцу шкафа, бросилась к окну. – Витя! – вскрикнула она, и тогда пазл в голове Яны наконец сложился, обнажая страшную правду: маг жив. И он здесь. * * * Вероника Антоновна, не сомневаясь ни на секунду, пробежала мимо мужа, бросилась к окну. И в голосе ее Яна не слышала страха. Сама же она прижалась к стенке шкафчика, боясь даже дышать. Воронова стояла совсем рядом, могла услышать любой шорох. Однако той, судя по всему, было не до шкафа. – Входи в дверь, – велела она невидимому для Яны гостю и выбежала из кабинета. Яна тут же вывалилась из шкафа. Оставаться в доме наедине с магом и Вероникой Антоновной у нее не было никакого желания. Она выскочила в гостиную, на секунду задержалась возле следователя, собираясь проверить, жив ли он, но времени не было: в прихожей уже слышались голоса. Яна метнулась к дивану, чтобы взять свой телефон, но тут же обомлела от ужаса: телефон был заброшен под диван и лежал у самой стены. Оставалась крохотная надежда, что это сделал Воронов, желая спрятать от жены присутствие Яны в доме, но все-таки Яну не отпускала мысль и о том, что это могла сделать сама Вероника Антоновна, чтобы помешать ей вызвать помощь. А значит, у нее две проблемы: во-первых, телефон быстро не достать, во-вторых, Воронова может знать, что она здесь. Не тратя больше времени, Яна скрылась в хозяйской спальне. Там было два окна, одно из которых не просматривалось из гостиной. При определенном везении они сможет им воспользоваться и выбраться на улицу. Куда она пойдет в темноте, Яна не представляла, но это все равно лучше, чем находиться в доме с двумя сумасшедшими. А судя по реакции Вероники Антоновны, мужу она виртуозно лгала и была как минимум не против задумки Виктора Каримова. Ей не повезло. Окно в спальне было заставлено цветами, рама открывалась внутрь, и Яне пришлось бы потратить много времени на то, чтобы освободить подоконник. А голоса тем временем уже доносились из гостиной. – Как на тебя вышли? – спрашивала Вероника Антоновна. Яна скользнула за большое кресло, стоящее спинкой к углу спальни и таким образом создающее укромный уголок за собой. – Не знаю, – ответил маг, и Яна непроизвольно вздрогнула, услышав его голос. Неужели прошли всего сутки с тех пор, как она слышала его на мосту? Сейчас голос звучал не так бодро, должно быть, падение со скал в море не убило Виктора, но здорово покалечило. Тем не менее не помешало сделать точный выстрел. Мысли об истекающем кровью следователе глухой болью отозвались в груди, но Яна заставила себя не думать об этом. Ничем сейчас она помочь не может, ее задача – не выдать себя. Все еще оставались шансы, что Вероника Антоновна не заметила ее телефон. Только бы тот не зазвонил! Яна не помнила, ставила ли телефон на вибровызов перед тем, как лечь спать, или нет. – Повезло, что я вовремя увидел приближающиеся машины, – продолжал рассказывать маг. – Как раз был неподалеку, иначе пропустил бы. Машину твоего муженька знаю, сразу понял, кто едет. Местность мне знакома лучше, чем им, поэтому удалось скрыться, но ненадолго. Эти сволочи обнаружили меня, пришлось прыгать в воду, только телефон обронил. До тебя добирался попутками, думал, отлежусь на даче, а тут ты. – Петя позвонил, сказал, что привез на дачу девчонку, а я рукописи в сейф не положила, – пояснила Вероника Антоновна. – Поэтому и приехала. Думала, чай с девчонкой попью, рукописи тихонько заберу и уеду. Тоже не ожидала, что Петя припрется, он не должен был! Но он как-то все узнал. Полиция вышла на нас. Яна сидела ни жива ни мертва. Она поняла одно: Нике и магу известно, что она здесь. И тому, что они не ищут ее сейчас, может быть лишь два объяснения: либо уверены, что ей не сбежать, либо понимают, что их дело провалено, и им сейчас не до нее. Яна предпочла бы второй вариант, но что-то ей подсказывало, что правдив первый. Ведь она на самом деле сидит за креслом и не знает, как выбраться. – Нужно избавиться от рукописи, – сказала тем временем Вероника Антоновна, а затем послышались удаляющиеся шаги: должно быть, они пошли в кабинет. – Но это же главное дело твоей жизни, Ника! – возразил вдалеке маг. – Ты – мастер! Однажды все об этом узнают. Яна изо всех сил напрягла слух, чтобы не пропустить ни единого слова из их разговора. Ей казалось, что если она что-то не услышит, то упустит и тот момент, когда опасность подберется к ней так близко, что она уже ничего не сможет сделать. Что вообще можно сделать в данном случае, Яна представляла плохо, но чувство было иррациональным и логике не поддавалось. – Теперь это главное дело может нас погубить, – отозвалась Вероника Антоновна. Яна услышала, как скрипнула дверца шкафа, за которой она пряталась еще несколько минут назад, и тихонько выдохнула: еще бы чуть-чуть, и она попалась бы! Но уже в следующую минуту паника накрыла с новой силой. Она ведь так неаккуратно сложила бумаги, Вероника Антоновна наверняка поймет, что в них кто-то рылся! Так и оказалось. Яна не расслышала, что именно Воронова сказала, до нее донесся уже только вопрос мага: – Твой муж? – Нет. Петя приехал незадолго до меня, он был еще в уличной обуви. – Значит, девчонка все знает, – сказал маг. – И у нас нет выбора, нужно доигрывать до конца. Яна вдруг, как наяву, почувствовала, словно из ее головы кто-то потянул за тонкую ниточку. Ощущения были похожи на те, как тянет волосок в неудачной прическе, только шло не с кожи головы, а будто из глубины. Странно, что никогда раньше Яна этого не чувствовала, ведь маг наверняка не раз и не два подобным образом тянул за ее нити. Может быть, дело в том, что раньше Яна об этом не знала и не придавала значения таким ощущениям. Или придумывает сейчас.