– И я должна быть польщена? – через мгновение спросила она. – Она и в подмётки тебе не годится, признаю, но что поделать. Я мужчина, холостяк, и привык иметь любовницу. Когда у меня её нет, я ищу женскую компанию, вряд ли этот факт является секретом. Я не собираюсь оправдываться за свои потребности и желания, они вполне естественны и обоснованы. Грейс не знала, как отнестись к тому факту, что от безысходности он отправился к куртизанке, похожей на неё. Как женщина должна реагировать на подобные заявления? Испытать отвращение? Счесть его за комплимент? Прийти в ужас? Она напомнила себе, что не имеет на него никаких прав. Грейс сделала свой выбор и отвергла Дилана. Он сделал свой и отправился к шлюхе. В этом нет ничего удивительного, за одним исключением. Будь отец Изабель человеком другого склада, ей бы и в голову не пришло за ним следить. Внезапно Грейс посетила другая мысль, от которой скрутило живот. – Изабель стала свидетельницей вашей... интерлюдии? – Мы не успели раздеться, если ты это имеешь в виду! – Избавь меня, пожалуйста, от подробностей. – Представив себе, как Дилан ласкает какую-то полуодетую блондинку точно так же, как недавно ласкал её. Грейс стало больно, будто внутри неё открылась рана. – Если ты не чувствуешь за собой вины, то почему так расстроен? – Почему? – повысив голос, спросил он. – Как мне не расстраиваться? Конечно, я сразу же увёл Изабель оттуда, но, безусловно, инцидент её потряс. Изабель проплакала всю дорогу домой. Она сказала мне... – Дилан запнулся. – Что сказала? – Она сказала... – Он сделал паузу, чтобы сделать глубокий вдох, затем тихо закончил: – Она сказала, что я такой же, как все те мужчины, с которыми общалась её мать. – Боже милостивый. – Грейс стало плохо. Она прижала ладонь ко рту. – Её мать была куртизанкой. – Да. – Он отвёл взгляд. – Я её вспомнил. Кареглазая француженка с каштановыми волосами. Я хотел взять её в содержанки, но ещё не вступил в права наследования. И хотя я уже гастролировал, в то время зарабатывал недостаточно, чтобы оплачивать её услуги. Мы расстались примерно через неделю. Грейс больше ничего не хотела слышать. Она поднялась со скамейки. – Итак, теперь ты знаешь, как твоя дочь провела свои первые восемь лет жизни. От тебя зависит, как она проведёт оставшиеся годы. Что ты намерен теперь делать? – Стану для неё настоящим отцом. Что ещё я могу сделать? – Дилан поднялся на ноги и повернулся к Грейс. – Мы покинем Лондон, как только я улажу дела, а слуги соберут вещи. Мы отправимся в Найтингейл-Гейт, моё поместье в Девоншире. Изабель хочет пони, яблоневый сад и отца, и, клянусь Богом, она их получит. Глава 15 Если Дилан принял решение, переубедить его было невозможно. В Девоншир послали весточку, чтобы оповестить прислугу о приезде хозяина и предупредить, что к его прибытию необходимо настроить рояль. Половину лондонской прислуги отправили в поместье, чтобы укомплектовать местный штат, а оставшийся персонал занялся сбором вещей, в то время как Грейс и Молли пытались успокоить Изабель, которая пребывала вне себя от волнения перед настоящей поездкой за город. Через неделю все трое уселись в ландо Дилана и направились на запад вдоль побережья Южного Девоншира. Их путь лежал мимо Ситона в сторону маленькой рыбацкой деревушки Калленки и поместья Дилана, Найтингейл-Гейт. – Но как оно выглядит? – в сотый раз спросила Изабель. Она стояла в открытом экипаже, широко раскинув руки, словно пытаясь объять сельскую местность вокруг: живые изгороди, пологие холмы на севере и морское побережье на юге. – Похоже на это место? – Возможно. – Я знаю, что мы уже близко. Уже должны быть. Когда мы прибудем? – Скоро. – Папа! – Изабель бросилась к нему и игриво стукнула кулачком по плечу. – Почему не дать точный ответ? Дилан ухмыльнулся. – Потому что ты не перестаёшь спрашивать. Грейс и Молли рассмеялись, а Изабель раздражённо фыркнула. Она вернулась на своё место рядом с Грейс и замолчала на несколько минут. Но затем с невероятным упорством, на которое способны только дети, взялась за расспросы с удвоенной силой. – Там, правда, есть яблоневый сад? – Правда. Яблоневый, грушевый, сливовый. – Ну тогда ладно. Почему это место называется Найтингейл-Гейт? Там что, есть соловьи? – Да. – Папа! – воскликнула она, когда он не стал вдаваться в подробности. – Ты больше ничего не расскажешь? Он покачал головой. – Мне и не нужно, – ответил Дилан и указал через плечо на поросший деревьями мыс, возвышавшийся на другой стороне маленькой, неглубокой бухты впереди. – Вот и оно. Вскрикнув, Изабель снова вскочила и забралась на сиденье рядом с отцом. Она встала на колени, прижавшись животом к спинке, и наклонилась вперёд, как можно дальше. Грейс тоже наклонилась вперёд, чтобы получше разглядеть мыс из-за спины Изабель. Высоко на утёсе среди деревьев приютился большой кирпичный особняк. – Он прекрасно расположен. Какой оттуда открывается вид на море! – Господи, помилуй, – пробормотала Молли. – Так и голова закружится, если посмотреть оттуда на море. Стоя на коленях, Изабель повернулась к отцу. – Папа, а мы можем искупаться в море? – А ты умеешь плавать? – спросил он. – Да. – Когда отец пристально на неё посмотрел, она прикусила губу и призналась: – Нет. Но ты ведь меня научишь? – Научу, – пообещал он и посмотрел на Грейс. – Вы умеете плавать? – Конечно! – заверила она его. – Сколько себя помню. – Говорите как истинная корнуолльская девушка! Эти слова вызвали болезненный прилив тоски по дому, Грейс посмотрела на море. По дороге в Девоншир она отказывалась вспоминать о своём визите домой прошлой осенью. Теперь же в памяти Грейс в мельчайших подробностях всплыл эпизод, как она стояла на подъездной дорожке к дому, в котором выросла, пытаясь рассмотреть лица пятерых сестёр, пока они подглядывали за ней сквозь кружевные занавески, и чувствовала всю их ненависть к ней за её опрометчивый поступок. – Но я не вижу дом. Взволнованный голос Изабель прервал размышления Грейс, и она выбросила прошлое из головы. Ребёнок нетерпеливо подпрыгивал на сиденье. – Как мы вообще сможем туда забраться? – спросила она, когда карета повернула, огибая бухту. Вместо ответа Дилан указал вперёд на развилку. Одна дорога шла прямо, упираясь в подножие скалистого мыса, в котором были выдолблены ступени, а к дому вела крутая тропинка. Вторая дорога сворачивала в противоположную сторону от моря, по которой и покатилась карета, петляя между поросшими травой холмами и постепенно поднимаясь всё выше. Они миновали ферму, маслобойню и акры цветущих яблонь, слив и груш, в тени которых паслись коровы. Изабель хотела остановиться, но Дилан пообещал, что они приедут сюда завтра. Когда карета проехала мимо конюшни и загонов, Изабель заметила пару девонширских пони и чуть не выпрыгнула из ландо. Карета въехала в густую рощу и поднималась вверх по извилистой дорожке ещё около мили, пока не достигла вершины мыса. Оттуда дорога круто опускалась вниз и вела к посыпанной гравием подъездной аллее перед домом из красного кирпича. Особняк уютно устроился среди деревьев. Его фасад украшали множество окон и вьющиеся дикий виноград, глициния и клематис. Вовсю цвели майские цветы, а сквозь деревья проглядывалось сверкающее синее море. Едва карета остановилась, Изабель тут же спрыгнула на землю. Для Грейс остаток дня прошёл в вихре событий, пока она пыталась угнаться за подопечной, которая скакала от одного яркого зрелища к другому. Первым делом она осмотрела свою комнату, и хотя это была детская, Изабель не возражала, потому что из окна открывался вид на конюшни, где жили пони. Довольная, Изабель схватила отца за руку и потащила его на улицу, чтобы осмотреть местность. Потом Изабель захотела увидеть море, поэтому Дилан повёл их вниз по крутой тропинке через террасный сад и лесные насаждения, которая заканчивалась уже знакомыми им ступеньками. На обратном пути к особняку Изабель побежала вверх по каменным ступеням сада к дому, зовя Молли, чтобы показать ей морскую звезду, которую она нашла на берегу. – У меня такое чувство, будто мы прошли сотню миль, – задыхаясь, сказала Грейс Дилану, когда они поднимались по самой крутой части тропинки. – Ты уже показал ей все свои угодья? – Все? – Он покачал головой. – Даже при той скорости, с которой может бегать Изабель, мы не смогли бы показать ей семьсот шестьдесят акров за один день. – Да, – с улыбкой согласилась Грейс. – Полагаю, что так. Где находится твоё родовое поместье? Он указал через плечо на северо-запад. – Пламфилд находится по дороге в Хонитон, примерно в десяти милях отсюда. Там тоже есть фруктовые сады. Я не знаю, дома ли сейчас Йен. Мы не информируем друг друга о своём местонахождении. – Когда твой брат приезжал на Портман-сквер, он не остался даже на ночь. У меня так и не получилось с ним пообщаться. Вы с ним не очень близки? – Нет. – Дилан замолчал, затем добавил: – Но были в детстве. – Что же произошло? – Он мной всегда недоволен. Йен нетерпим к моим творческим пристрастиям и моим... слабостям, назовём их так. Он считает, что я навлекаю позор на честное имя семьи. И у меня не хватает терпения с ним общаться. Брат зациклен на приличиях и положении в обществе. Он разговаривает на дипломатическом языке, который мне непонятен. – Дилан пожал плечами. – Мы как день и ночь. Грейс остановилась на каменных ступенях и осмотрелась. – Место просто прекрасное. Дилан остановился рядом с ней. – Спасибо. Одно время я искал себе поместье. Фамильные имения наследуются в строгом порядке без права отчуждения, но мы с Йеном получили внушительное наследство. Моя часть предназначалась для покупки моего собственного поместья. – Дилан рассмеялся, глядя на море. – Думаю, отец специально распорядился таким образом, чтобы заставить меня остепениться и стать респектабельным. – Дилан?