— Пойдем, Володя. Не трогаясь с места и твердо глядя перед собой, Демидов сказал: — Мне у Спиридонова делать нечего. — Мне лучше знать. Пошли! — Не приказывай. Я у тебя больше не служу. — Служишь. Еще две недели по крайней мере. Я жду, Володя. — И было столько скрытой силы в маховском голосе, что Демидов без слов полез из «волги». Встретил их хозяин, Спиридонов, и, не здороваясь, просто сообщил: — Вас ждут. Легонько толкнув Демидова в спину, Махов направил его в гостиную. — Гляди ты, в погонах! — нарочито сяво удивился Смирнов. — И в фуражке с кокардой, — нервно иронизируя, присовокупил Демидов. — А пистолет? Пистолет где? — допытывался Смирнов. — А пистолет дома. — Уже легче. Шмонать не надо, — обрадовался Смирнов. Махов, потеснив вольно раскинувшегося Казаряна, обстоятельно уселся на диван, а Игорь Нефедов незаметно переселился с пуфика на полукресло, стоявшее у двери. Спиридонов принес из кухни противоестественно голубой в здешнем коричнево-бордовом полумраке стул, поставил его посредине и вежливо пригласил: — Присаживайтесь, майор. — Как на цирковой арене, — понял про это место Демидов. — Каков мой предстоящий номер? — Твой номер был в первом отделении. И завершился он известно как: все в говне, а ты в центре во всем белом, — разъяснил ситуацию Махов. — Сейчас — второе отделение, и мы надеемся, что в нем ты выступишь в роли говоруна-шпрехшталмейстера, который подробно объяснит нам что и как. — Ничего не понял, — сообщил все уже понявший Демидов и, диким напряжением изображая спокойствие, уселся на уготованный ему голубой стул. — Но чем непонятнее, тем интереснее. — Сейчас поймешь, что мы понимаем про то, что ты все понимаешь, — громоздко пообещал Смирнов и попросил слухача Вадима: — Вадик, не в службу, а в дружбу включи свой агрегат. Не поднимаясь со своего пуфика, Вадим Устрялов сжал нечто компактное в руках, и неизвестно откуда в квартиру ворвался голос Сырцова: Г.С. — Роберт, сучара ты греховная, неужто не понимаешь, что у тебя нет выхода? Р.А. — Выход, Жора, всегда найдется. Только вопрос: какой? Г.С. — Вот я и говорю: у тебя нет выхода, кроме одного-единственного — рассказать мне о ваших связях с милицией. Р.А. — Что ты имеешь предложить мне взамен? Г.С. — Детскую игру. Я закрываю глаза и считаю до пяти. За это время ты можешь спрятаться куда угодно. Как это там? «Раз, два, три, четыре, пять. Я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват». Р.А. — Искать будешь действительно ты? Г.С. — Вряд ли. Ты мне уже стал неинтересен. Искать будут дяди в погонах. Р.А. — Следовательно, еще до меня они находят тебя. И шьют дело об убийстве. Г.С. — Не обольщайся, липарь гебистский. Рано или поздно вашу туфту быстренько раскидают по бревнышкам. Ленечка Махов — профессионал не чета тебе. И стану я просто свидетелем, который утопит тебя в ближайшей луже. Р.А. — Над всей Испанией — хорошая погода. Нету луж, Жорик. Г.С. — Не скажи. И Лева Корзин? Вместе с плененным Гаевым, который, чтобы от вышки отмазаться, на все готов. Я показываю на тебя, как на основного организатора убийства Левы Корзина. У меня там все на просвет. Прослежено поминутно. Р.А. — Как выглядят твои «раз, два, три, четыре, пять» в нормальном времени? Г.С. — Робик, ты забываешься, пытаясь вести торг на равных. Здесь я назначаю цену. По собственному капризу. Так что не нервируй меня. Без душа, без света в этой темнице я слегка одичал и стал излишне возбудимым. И только нежное воспитание еще удерживает меня от применения к тебе осужденных мировой общественностью методов допроса. Р.А. — Пытать будешь? Г.С. — Бить буду. Со знанием дела и без зазрения совести. Если честно, то я и словоблудием занимаюсь только для того, чтобы умерить в себе желание добраться до твоей благопристойной, отвратительной и подлой рожи провокатора и убийцы. Р.А. — А жаль, что я до твоей не добрался. Но, надеюсь, другие доберутся. Г.С. — Вот и ладушки: заговорил как тебе положено. А теперь колись до жопы, фраер. Р.А. — Что тебе надо? Г.С. — С чего начали. Кто у вас в ментовке? Р.А. — По имени не знаю. Знаю, что в МУРе. Г.С. — А не в министерстве? Р.А. — Сам подумай, на кой черт нам министерство? Концы рубить надо у корня, на самом первом этапе. Г.С. — МУР большой. Где, в каком отделе? Р.А. — Тот, в котором занимаются особо опасными… Смирнов лишь глянул на Вадика, и магнитофонные голоса замолкли. Тихо стало в старомодно-уютной гостиной, тихо-тихо. — Охо-хо! — вначале нарушив тишину вздохом, Казарян в заключение длительно зевнул. Семеро с нескрываемым любопытством посмотрели на него. Сглаживая неблагоприятное впечатление от зевка, он, отвлекая внимание от собственной особы, задал прямой и чрезвычайно бестактный вопрос Махову: — Не ты ли, Леня, случаем на Витольда Зверева шестеришь? — Не получается, Роман Суренович, — сожалея, огорчил Казаряна Махов. — Я в отлучке был, а в это время кто-то действовал. — Может, Игорек? — спросил Смирнов, ласково глядя на Нефедова. — Александр Иванович! — осуждающим рыданием взмолился тот. — Тогда ты, Демидов, — не таясь и не играя (наигрались уже), окончательно и тоскливо определил Смирнов. — Больше некому. — Что вам от меня надо? — невольно, повторяя алтуховские слова, спокойно спросил Демидов, уже готовый ко всему. — Чтобы я в чем-то признался? Мне не в чем признаваться. Бездоказательные параноидальные домыслы маразмирующего отставного полковника я решительно отметаю. — Вот так прямо и отметаешь? — сдерживая гнев, негромко удивился Махов, встав с дивана, в два шага оказался у голубого стула и за борта форменной тужурки поднял Демидова своей могучей правой. — Отметаешь, значит, тварь! — Леня, — попросил молодого полковника полковник, по определению Демидова, маразмирующий. И молодой полковник покорно отступил от майора при погонах, к которому теперь и обратился Смирнов: — Ты требуешь доказательств, Демидов? Демидов одернул тужурку, упрямо возвратился на стул и презрительно ответил Смирнову: — Я не требую доказательств. Я требую только одного: дать мне возможность беспрепятственно покинуть этот сумасшедший дом. Демидов старательно и ловко уходил от игры в вопросы и ответы. Больше всего он не хотел перекрестного допроса. Опытные сыскари поняли это. Вмиг успокоившийся Махов определил план дальнейшего разговора. — Сейчас, Демидов, ты ответишь на некоторые интересующие нас вопросы. — Отвечать не намерен! — резко возразил Демидов. — Ты — мой подчиненный и обязан отвечать мне. — Тебе, может, и отвечу, — Демидов презрительно оглядел пеструю компашку и добавил: — Но не при посторонних. — И при посторонних ответишь. Хотя здесь нет посторонних. — Не отвечу, Леонид. Махов достал свой «Житан», щелкнул зажигалкой и, не спросясь, закурил. Все нюхали ядреный дым. Сделав две затяжки, Леонид, как бы прочистив мозги, понял все как надо и сказал, улыбаясь: — Что ж, сейчас я докурю, и мы с тобой поедем в МУР. И там на лобном месте в присутствии уж совсем не посторонних людей я задам тебе вопросы, на которые ты не захотел отвечать здесь. Так где же, Демидов? Там или здесь? — Спрашивай. Твое право, — частично сдался Демидов. — Вопрос первый. Почему после инцидента у банка ты не поехал сам к Александру Ивановичу Смирнову, а послал Игоря Нефедова? — Ответ самый простой: был занят по макушку. — Вопрос второй. Тебе было известно, что Сырцов определил личность так называемого убитого. Моего агента — Цыпу, Никиту Горелова. Почему ты не сообщил об этом Смирнову? — А я разве не сообщил? — Демидов смущенно рассмеялся. — Хоть убей, не помню.