— Игорь, — попросил Махов Нефедова, — что тебе было приказано передать Смирнову? — Я должен был сообщить Александру Ивановичу, что на Георгия Сырцова в скором времени будет объявлен всероссийский розыск и что Александр Иванович должен при первом же контакте с ним уговорить его на неофициальную встречу с майором Демидовым. — И все? — допытывался Махов. — И все, — поставил точку застенчивый здесь Нефедов. — Теперь вопрос весьма интимного свойства, — предупредил Махов и прикурил от своего же окурка новую сигарету. — Ты, Демидов, по моему недосмотру присутствовал на первой моей встрече с Никитой Гореловым. Ты догадывался, что я его завербовал? — Откуда? — вполне натурально удивился Демидов. — Даже после того, как я отрубил его от чекового дела? — Даже после этого, — охотно подтвердил Демидов. — Не думал, что у меня такой тупой зам, — бросил реплику Махов и резко переменил характер вопросов: — Тебе было известно про сырцовский схрон у Путяевских прудов? — Откуда! — теперь не вопросительно, а утверждающе воскликнул Демидов. — Единственный, кто в МУРе кроме меня знал об этой норе, это ты, сволота, — у полковника Махова уже сдавали нервишки. — И я подтверждаю это. — А я не подтверждаю, — беспечно отбрехнулся Демидов. — И мы квиты. Махов яростно растирал в пепельнице недокуренную сигарету. Смирнов покосился на него, определил отсутствие в данный момент хорошей формы у начальника отдела и взял инициативу на себя: — Сырцов сообщил тебе, Демидов, что служащий банка Сергей Сергеевич Бойцов может дать показания по поводу маячка, который он всучил Сырцову под видом доллара… — Разве? — не дав Смирнову завершить период, опять удивился Демидов. Не обратив внимания на издевательское «разве», Смирнов продолжил: — И в ту же ночь гражданин Бойцов умирает. Что он — важнейший свидетель по так называемому «сырцовскому делу», знал только ты. Не поспособствовал ли ты через шустрых людишек тому, чтобы Бойцов скончался как можно скорее? — Насколько я помню, Бойцов скончался от сердечной недостаточности. Сердце не спрашивает ни у кого, когда ему сподручнее остановиться. — Проведут повторное вскрытие и, я уверен, обнаружат при тщательных анализах, что сердечной недостаточности кто-то сильно посодействовал. — Вполне возможно, — согласился Демидов, — но при чем здесь я? — А кто же еще? — не выдержал, встрял в разговор Махов. — Ну, допустим, мстительный Сырцов, — свободно предположил Демидов. — Я тебя удавлю, сука! — взревел застенчивый Нефедов и ринулся на бывшего дружка-командира. И опять Демидова сильно потрясли за грудки. Но недолго: Кузьминский с Казаряном сумели-таки оттащить к дверям взбесившегося капитана милиции. — Игорек, успокойся, — любовно попросил Махов. Оттого, что успокоился сам, он радостно щерился, как волк в овчарне. — Вернемся к тайной пещере Сырцова. И вопрос у меня к тебе, Нефедов. Как ты вышел на пещеру? И Нефедов успокаивался. Но ему нечему было радоваться, ему было стыдно. Вернувшись на положенное место, он, не поднимая головы, принес извинения полу: — Извините, — а затем ответил на вопрос: — Лесопарк за Сокольниками, как район свободного поиска, мне определил Демидов. — Теперь ты отвечай, сукин кот, — Махов решил называть вещи своими именами. — Ты это кому, Леонид? — живо поинтересовался Демидов. Владел ситуацией, паразит. — Тебе, тебе, — развеял последние сомнения Махов. — Каким образом ты с аптекарской точностью определил местонахождение пещеры, о которой тебе ничего не было известно? — Интуиция, — кратко раскрыл секрет своей прозорливости Демидов. — Можно мне задать один вопрос господину Демидову? — тихо попросил разрешения у общественности хозяин квартиры Алик Спиридонов. За общественность ответил Дед: — Давно пора, Алик. — Крупно играя на бегах, вы представились завсегдатаям ипподрома вице-президентом «Департ-Домус банка». Вы что, там работаете по совместительству? — Конспирация, — одним словом все объяснил Демидов. Но Алик был настойчив: — И головокружительно проигрываете для конспирации? — Как это — головокружительно? — Это когда голова начинает кружиться от количества нулей в проигранной сумме, — вежливо расшифровал термин «головокружительно» интеллигентный Спиридонов и тут же повторно воспользовался им: — Но головокружительные проигрыши преследуют вас не только на бегах. И по московским казино вы известны как богатый неудачливый игрок. — Ну и что? — понедоумевал Демидов. — Откуда несчитанные бабки у майора милиции? — подвел итог спиридоновскому потоку информации Дед. — Вот что я вам скажу, прокуроры-надомники, — презрительным вступлением начал свою речь Демидов, для значительности поднявшись с кухонного стула. — Я не оправдываюсь перед вами и не собираюсь оправдываться. Если я с вами и беседую, то только потому, что мне, как юристу, весьма любопытно, гипотетически защищая абстрактного клиента, разносить в клочья ваши липовые доказательства и сомнительные доводы. Насколько я понимаю, карточный домик облыжных обвинений благополучно рухнул. Я могу считать себя свободным, Леонид? — Откуда бабки, скотина? — невежливым вопросом на изысканный вопрос ответил Махов, повторяя Деда. Высказался и третью закурил. — Это уже мое дело, Леонид, — втолковал ему Демидов. — Сначала узнать откуда бабки, а потом доказать, что приобретены они бесчестным путем. Узнаешь и докажешь — тогда и поговорим всерьез. На равных. К этому времени, надеюсь, я не буду служить под твоим началом. — Ты продал Сырцова, гад! — не выдержал импульсивный от молодости Нефедов, опять вознамерившись начистить Демидову рыло. Но Казарян с Кузьминским бдели: в их ласковых объятиях Игорек обмяк и обратил гнев против самого себя: — А я-то хорош! Не раскусил эту паскуду! Брезгливо косясь на раскисшего Нефедова, Демидов опять поинтересовался: — Я могу идти? — Самую малость подожди, — благожелательно попросил его Дед. — Ты не в суде, вонючка, — тихо напомнил об истинном положении дел Махов. — И не прикидывайся, что не понимаешь этого. Никто не встанет и не зачтет бумажку, в которой сказано, что ты освобождаешься за недостаточностью улик. И ты не уйдешь отсюда, пока мы не решим тебя отпустить. — Сила на вашей стороне, — понял Демидов и демонстративно уселся на свой стул. Старомодно проблямкал знаменитый звонок «Прошу крутить». — Вот и дождались, Демидов, — обрадовал майора Дед. Спиридонов выпростался из своего кресла, долгим взглядом осмотрел всех и пошел открывать входную дверь. Шестеро остались в гостиной. Сидели и прислушивались к тому, что происходило в прихожей. Судя по отсутствию каких-либо звуков, ничего особенного там не произошло. У Демидова было свое любимое занятие: нежно рассматривать кокарду форменной фуражки. Этим и занимался. Но кто-то внутри него приказал: посмотри на дверь! И он посмотрел. В дверях стоял шикарно одетый Георгий Сырцов. — Ты… — на протяжном выдохе произнес Демидов. — Я… — подражая ему, откликнулся Сырцов. 65 Он гнал от себя воспоминания об этом дне, но этот день жил в нем, и прогнать его было некуда. День победы и проигрыша, день жизни на волоске, день поблизости от смерти… … Сырцов засек Нефедова сразу же, как только Игорь прицепился к нему на длинном поводке. Очень трудно было не дать ему догадаться, что слежка засечена, очень трудно было создать естественную картинку его, Сырцова, рутинной в данном положении жизни. И поэтому, завернув ненадолго к Кузьминскому, местожительство которого Нефедов знал, он вернулся в тайник, сделав это так, чтобы его вход туда отчетливо просматривался. Он был уверен, что Нефедов отскочит от него, узнав самую главную тайну, чтобы, сообщив об этом все Демидову, устроить маленькую засаду с последующей встречей высоких договаривающихся сторон. Так и произошло: Нефедов спустил его с поводка после того, как он повторно воспользовался метро на станции «Сокольники». В толчее ярмарки в Лужниках (понравилось Сырцову это место) покалякали с Дедом, вычислив все возможные варианты. Все, да не все. Специально подзадержался с возвращением: не хотел, чтобы спектакль происходил на глазах изумленных грузчиков и шоферов. Их рабочий день завершился к пяти дня, а его — начался с шести. Первым тщательно продуманным и сугубо секретным заходом Сырцов определил дислокацию вражеских группировок. И засаду мерзавца Демидова с наивным Нефедовым, резерв главного командования — три старательно замаскированных машины с отрядом Витольда. Второй заход был беспечно прогулочным: не чуявший беды Сырцов привычно возвращался в свою берлогу. С легким грохотом снял висячий замок, с легким треском открыл внутренний. Возвратился. Прикованный к скобе в стене дремал на тюфячке, своевременно занесенным сюда предусмотрительным тюремщиком Сырцовым, Роберт Васильевич Алтухов. — Уходи, гебист, — волево (времени в обрез) предложил Сырцов, ногой будя беспечного узника, который, полупав сонными глазами, с трудом попытался разобраться в ситуации. — Зачем и куда? — хриплым со сна тенором осведомился Алтухов. — Сейчас твои дружки нашу пещеру штурмовать начнут. А куда — я тебе по дороге объясню, — раздраженно (метался по подвалу, забирая с собой необходимое: «беретту», «вальтер», кожаную куртку с деньгами и документами) ответил Сырцов, набивая сумку. — А как? — исключительно из любопытства спросил Алтухов. — А так, — Сырцов ногой, обутой в хороший ботинок, отодвинул бетонную плиту в стене, которая одновременно являлась и стеной помещения склада. Открылась черная квадратная дыра.