— Да. — Покачав головой, Джоуи встал. — Мы должны. — Ты не обязана, — поспешил сказать я, чувствуя панику от перспективы отпустить ее. — Мне не обязательно идти к физиотерапевту. Это не так важно. Я могу пропустить один день. Это меня не убьет. — Нет, тебе нужно идти, — ответила Шэннон. — И нам нужно идти домой. — Она взглянула на своего брата. — Верно? Теперь Джоуи был единственным, кто колебался, стоя посреди моей кухни с таким видом, словно вел собственную внутреннюю битву. — Хорошо, — наконец ответил он напряженным тоном. — Домой. — Я отвезу вас обоих, — вмешалась мама, качая головой, когда я открыл рот, чтобы возразить. Я взволнованно провел рукой по волосам. — Но я просто… — Это великолепно, Кавана, — сказал Джоуи, многозначительно посмотрев на меня. — Ты сделал достаточно, парень. Нет, я этого не делал. Я не сделал достаточно и наполовину. 22 БРОСАЯ ВНИЗ ДЖОННИ Я держал ее за руку крепче, чем, по-моему, должен был, но ничего не мог с собой поделать. Возвращать ее туда было чертовски неправильно. Даже сейчас, сидя на заднем сиденье Рейнджровера моей матери, рядом с Шэннон и Джоуи впереди, я изо всех сил пытался справиться с обуревавшими меня чувствами. Неправильно, неправильно, неправильно. Это было все, о чем я мог думать, пока мама сворачивала на знакомый поворот к их муниципальному поместью. Пот выступил у меня на лбу, когда мое тело буквально сотрясалось от такого количества эмоций, с которыми я не знал, как справиться. Я чувствовал, что вот-вот взорвусь, и мне хотелось закричать: не возвращайся. Я хотел умолять свою маму что-нибудь сделать. Чтобы просто остановить это. Логика подсказывала мне пойти к физиотерапевту, разобраться со своим дерьмом и придерживаться плана "кровотечение". Проблема была в том, что мое сердце кричало совсем о другом плане. Мне нужно было подумать о последствиях, но они просто не приходили мне в голову. Черт, эта семья собиралась погубить меня. Всю дорогу Джоуи молчал, его тело напряглось, и было так же ясно, как выражение носа на его лице, что возвращаться домой — это последнее, что он хотел бы делать. Но он все равно это делал. Для нее. Все внимание Шэннон было приковано к нашим соединенным рукам. Она положила мою руку себе на колени и держала ее так же крепко, как я держал ее. Свободной рукой она провела тонкими пальцами по шраму на тыльной стороне моей ладони, тому самому, который я получил много лет назад на матче по регби. Она продолжала прикасаться к этому шраму снова и снова, водя пальцами вверх-вниз и по нему, пока мне не захотелось убрать его, потому что ее беспокойство было ощутимым и захлестывало меня. Ее волосы упали вперед, маленькое лицо скрылось за темными локонами, когда она наклонила голову и изучила этот шрам. Несколько раз я протягивал руку и останавливал ее, но стоило мне отпустить ее, как она снова поднималась. В конце концов, я просто сдался и позволил ей делать со мной все, что она хотела. Когда моя мать припарковала Range Rover возле их дома, ни Джоуи, ни Шэннон не шевельнули ни единым мускулом. Заглушив двигатель, мама тяжело вздохнула и отстегнула ремень безопасности. — Ладно, вы двое, — объявила она напряженным голосом из-за усилий, которые ей потребовались, чтобы казаться счастливой. — Мы приехали. Мне хотелось зарычать на нее, умолять ее сделать то, на что, как я знал в глубине души, у нее не было сил, потому что паника, поднимавшаяся во мне при мысли о том, что я больше не увижу Шэннон, не узнаю, в порядке она или нет, сводила меня с ума. — Спасибо за рассказ, миссис Кавана, — наконец сказала Шэннон. Слегка кивнув самой себе, она отпустила мою руку, слегка улыбнулась и потянулась за ремнем безопасности. — И за булочки. — Да, — добавил Джоуи низким тоном, открывая дверь. — Спасибо вам обоим. — Вам обоим здесь более чем рады, — ответила мама хриплым голосом. — Пойдем, я провожу тебя до двери. Мне нужно немного поболтать с твоей матерью. — Подожди, — выдавил я, когда Джоуи и мама выбрались наружу. Схватив Шэннон за руку, я втащил ее обратно в джип. — Не уходи. Глаза Шэннон были широко раскрыты и полны замешательства, когда она сказала: — Я должна. — Не надо, — повторил я, зная, что прошу о невозможном, но все равно прошу. Я покачал головой и сдержал рычание. — Мне это не нравится. — Все в порядке, Джонни, — ответила она с легким вздохом. — Я в порядке. Нет, нет, нет! — Просто… — Тяжело вздохнув, я откинулся на спинку сиденья и попытался придумать что-нибудь, что угодно, чтобы остановить это, но ничего не вышло. — Ты уверена, что он не вернется? — Наконец спросил я, все еще держа ее за руку. — Ты уверена, что ты в безопасности? — Я повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Я не могу этого вынести. — Мой голос дрогнул. — Не знаю. — Я… — Она закрыла рот и посмотрела на мою руку, прежде чем снова обратить свое внимание на меня. — Я буду в безопасности. Она не была уверена. Она не была чертовски уверена, и я тоже. Черт бы тебя побрал. — Вот. — Порывшись в кармане, я вытащил свой телефон и протянул его ей. — Возьми это с собой. — Ч-что ты делаешь? — Моргая, она посмотрела на телефон в своих руках и прошептала: — Почему ты даешь мне свой телефон? — Это значит, что ты можешь позвонить мне. — Но это твой телефон, Джонни. — Она нахмурила брови. — И как я, по-твоему, должна… — Я позвоню тебе, хорошо? — Мое сердце бешено колотилось в груди. — Я возьму другой телефон и позвоню тебе. Она начала качать головой. — Нет, нет, нет, ты не обязан делать это для меня… — Мне нужно, чтобы ты сделала это для меня, — сказал я, прерывая ее. — Мне нужно, чтобы ты взяла мой телефон, Шэннон. — Я умолял ее глазами просто сделать то, о чем я прошу. — Пожалуйста. — Хорошо, но я верну это тебе, — ответила она дрожащим голосом. — Потому что я не могу оставить это себе, Джонни. — Ладно, все в порядке, — сказал я ей, вздохнув с облегчением, когда увидел, как она засовывает телефон в карман своих мешковатых джинсов. — Все, что захочешь. Просто прими это сейчас. — Как ты смеешь! — раздался пронзительный женский голос, заставивший Шэннон подпрыгнуть. — Где моя дочь? — О боже, — испуганный взгляд Шэннон остановился на мне. — Джонни, мне так жаль, — выдавила она, прежде чем выскочить из джипа. Развернувшись, чтобы посмотреть в окно, я подавил стон, когда заметил, что мать Шэннон тычет пальцем в лицо моей матери. Миссис Линч плакала и вопила во всю силу своих легких. Они были посреди сада, а Даррен стоял между ними, подняв руки. Джоуи неподвижно прислонился к стене, отделявшей их сад от сада ближайшего соседа. — Тебе нужно успокоиться, — рявкнула мама, хотя сама она была далека от спокойствия. — Твои дети наблюдают за тобой. Только тогда я заметила три уменьшенные версии Джоуи, стоящие под их верандой и бесстрастно наблюдающие за происходящим. — И вам нужно контролировать своего сына! — возразила миссис Линч, сильно дрожа. — Очевидно, у него проблема со словом "нет". — Что ты сказала? — Прошипела мама, делая шаг к матери Шэннон. — Черт, — пробормотал я, распахивая дверцу и вытаскивая свою несчастную задницу из джипа. — Что ты делаешь? — Шэннон бежала по тропинке впереди меня. — Мама! — закричала она, завернув за угол, и поспешила в сад, схватившись за бок. — Мама, остановись! — Шэннон! — всхлипнула миссис Линч, обнимая Шэннон. — Не надо, — прошипела Шэннон, вырываясь из рук матери. — Не прикасайся ко мне. Ее мать вздрогнула. — Как ты могла так со мной поступить? — она всхлипнула. — Как ты могла не вернуться домой, Шэннон? — Она громко икнула. — Как ты могла даже не позвонить, чтобы сообщить нам, где ты? — Почему я должна хотеть вернуться сюда? — Шэннон задохнулась, свирепо глядя на свою мать. — Посмотри на это. — Она махнула рукой в сторону своей матери. — Посмотри, что ты сейчас делаешь! — Я беспокоилась о вас, — воскликнула миссис Линч. — Я была в ужасе. — Со мной было вс ев порядке, — дрожа, возразила Шэннон. — Я была лучше, чем в порядке, мам. Я был в безопасности! — Шэннон, любимая, успокойся, — мягко велела мама, поглаживая руку Шэннон. — Не накручивай себя, милая. — Кем, черт возьми, ты себя возомнила? Держишь двух моих детей в своем доме без моего согласия! — миссис Линч практически кричала, ее лицо покраснело. — И не смей прикасаться к моей дочери, — добавила она, оттаскивая Шэннон подальше от мамы. О нет. О, черт возьми, нет.