Не делай этого, ма. Выезжай на большую дорогу… — Может быть, тебе следовало сказать это своему мужу, — горячо парировала мама. — Когда он выбивал дерьмо из девчонки! О Господи, она пошла туда… — Как ты смеешь! — закричала миссис Линч. — Ты понятия не имеешь, через что мы прошли. Ни хрена себе идея. — Мама, тебе нужно успокоиться, — спокойно проинструктировал Даррен. — И вам нужно идти, — сказал он моей маме. — Сейчас. — Мне так жаль. — Шэннон громко всхлипнула и закрыла лицо руками. — Мне очень, очень жаль, миссис Кавана. — Не смей заходить на мою территорию! — прошипела миссис Линч, когда я двинулся в сад. — Держись подальше. — Расслабься. — Я поднял руки вверх, как гребаный преступник, но, несмотря на предупреждение, продолжал идти к ним, потому что оставить мою мать одну не могло быть и речи. — Я не знаю, что, по-вашему, я сделал, миссис Линч, — осторожно добавил я. — Но, клянусь, я этого не делал. — Я сказала тебе оставить ее в покое, — прошипела она мне. — Я сказала тебе уйти, и что ты сделал? Ты забрал мою шестнадцатилетнюю дочь из моего дома и не пускал ее всю ночь. — Усмехнувшись, она добавила: — Я очень хочу вызвать на тебя полицию. — Оставь его в покое, — всхлипнула Шэннон, направляясь прямиком ко мне. — О боже, Джонни, мне так жаль. — Я ничего не делал, — медленно повторил я, обнимая Шэннон, когда она бросилась ко мне. — Мне жаль, — просто повторяла она снова и снова. — Джонни, мне так жаль. — Все в порядке, — прошептал я, крепче прижимая ее к себе. — Не волнуйся. Она сильно плакала у меня на груди. У нее текла кровь сквозь слезы. Высвобождая боль и тоску, опустошение и страх, и я хотел спасти ее от всего этого. Ее слезы градом лились на меня, заливая меня вместе с ней, и именно в этот момент я почувствовал сдвиг; переход от того, что было чем-то милым и невинным, к глубоко запутанному, с намеком на вечность. У меня было столько гребаных неприятностей. — Не волноваться? — прошипела миссис Линч. — Тебе будет о чем беспокоиться, если ты не оставишь мою дочь в покое. — Я не хочу, чтобы он оставлял меня в покое! — Шэннон кричала, буквально, черт возьми, кричала во всю силу своих легких. — Я люблю его! — Ее голос дрогнул. — Я влюблена в него, мама! Какое-то мгновение я просто стоял там, уставившись на нее в полном шоке. Она повторила это снова. Она сказала, что любит меня перед всей своей семьей. Ну и дерьмо… — Он использует тебя в своих интересах, Шэннон, — причитала миссис Линч. — Почему ты этого не видишь? Удивительно, но я даже не разозлился на ее мать. Все, что я чувствовал в этот момент к этой женщине, была жалость. Явная, блядь, жалость к тому, что она такая ущербная, какой она явно была. — Я бы не стал этого делать, миссис Линч, — сказал я, сохраняя свой мягкий и заискивающий тон. — Я бы никогда не причинил вреда вашей дочери. — Ты в чем-то обвиняешь моего сына? — Тогда мама потребовала ответа. — Потому что, если это так, тогда иди прямо вперед и скажите это мне в лицо, леди. О, сладкий Иисус… — Мам, просто оставь это, — крикнул я. — Нет, Джонатан, я этого так не оставлю, — парировала мама, теперь уже в ярости. — Если она хочет обвинить тебя в чем-то, то, черт возьми, может сказать это мне в лицо! — Тебе нужно уйти, Джонни, — предупредил Даррен, на этот раз не сводя с меня глаз. — Забирай свою мать и уходи. — Если ваш сын занимался сексом с моей дочерью, то это растление по закону, — парировала миссис Линч. — Шэннон несовершеннолетняя и по закону не может дать согласие. — Нет, это не так! — Шэннон закричала, выглядя униженной. — О боже, тебе нужно перестать болтать! — Мам, прекрати, — сказал Даррен с покрасневшими щеками. — Ты переходишь черту. — Большую, блядь, черту, — прошипела сквозь стиснутые зубы моя собственная мать, вибрируя от напряжения. — Если я узнаю, что ваш сын поднял руку на мою дочь, я прикажу его арестовать, — закричала миссис Линч. — Не думай, что ты выше закона, потому что у тебя есть деньги, а твой муж — адвокат. — Шмыгнув носом, она добавила: — Если я узнаю, что он воспользовался моим ребенком, я выдвину против него обвинения. — Мам! — Шэннон закричала в тот самый момент, когда я бросился к собственной матери. — Ма, нет! — С швами или без, я двигался как пуля, перехватывая ее как раз в тот момент, когда она выбросила руку. — Не надо, — прошипел я, обхватывая ее обеими руками за талию и оттягивая ее. — Это того не стоит. — Ты сука! — Мама зарычала, отталкивая меня, пытаясь вырваться из моих объятий. — Кем, черт возьми, ты себя возомнила, угрожая моему ребенку? — Отбиваясь от меня, она прошипела: — Он хороший мальчик! Слишком хорош для таких, как вы! Вам нужно хорошенько присмотреться к своей собственной семье, леди, потому что, если вы только подумаете о том, чтобы доставить неприятности моему сыну, я вас прикончу. Ты меня слышишь? Я отведу тебя вниз, Мари, и мне не понадобится мой муж или какой-либо другой мужчина, чтобы сделать это за меня. — Мне жаль! — Шэннон продолжала плакать, беспомощно размахивая руками. — О боже, мне так жаль! — Все в порядке, — крикнул я в ответ, вытаскивая маму из сада, брыкающуюся и набрасывающуюся на меня. — Это не твоя вина. — Джонни… — Ее голос сорвался, и она громко заплакала. — Я… мне… жаль. Не останавливаясь, пока не оказался со стороны водителя Ровера, я распахнул дверцу и затолкал маму внутрь. — Стой! — Рявкнул я, тяжело дыша от напряжения. — Господи Иисусе, ма, успокойся! Грудь тяжело вздымалась, мама плюхнулась на водительское сиденье, дрожа с головы до ног. — Хорошо. — Натянуто кивнув, она села на водительское сиденье и потянулась к ремню безопасности. — Хорошо. — Хорошо, — подтвердил я со вздохом. Захлопнув дверцу, я обогнул джип, прихрамывая на каждом шагу, пока боль обжигала мое тело. — Не возвращайся сюда! — крикнула миссис Линч дрожащим голосом оттуда, где она все еще стояла в саду, наблюдая за мной. — Или будут неприятности. Покачав головой, я проглотил миллион "Пошла ты" и повернулся, чтобы посмотреть на Шэннон, которая обнимала Джоуи. — Шэннон Линч? — Позвал я, игнорируя остальных членов ее долбаной семьи. — Я тоже люблю тебя. Шмыгая носом, она оторвала подбородок от груди Джоуи и посмотрела на меня красными глазами, покрытыми пятнами. — В-все еще? — Все еще. — Я кивнул в подтверждение. — Чертовски сильно. А потом я развернулся и забрался в джип, прежде чем моя мать решила еще раз лишиться рассудка. 23 ГРЯЗНОЕ БЕЛЬЕ ШЭННОН Мне казалось, что я стою по пояс в обломках урагана, который только что пронесся по моему миру, и понятия не имею, что делать дальше. Потрясенная, я пытался осмыслить события последних шестнадцати лет своей жизни, но продолжал сосредоточиваться на последних двадцати четырех часах. Мама, Даррен, Джоуи, Джонни, Гибси, Клэр, миссис Кавана… мой отец. Всегда мой отец. Это была самая неудобная чашка чая, которую я когда-либо выпивала на кухне миссис Кавана, когда Джоуи, выглядевший так, словно его вырвало из ада, сидел рядом со мной, в замешательстве уставившись на булочку и взбитые сливки на своей тарелке. Я понятия не имела, что сказать матери Джонни, и это снова усугублялось приступами рыданий, которые охватывали ее каждый раз, когда она смотрела на меня и Джоуи. Обратная дорога к нашему дому была столь же некомфортной, что немного улучшалось благодаря ощущению руки Джонни на моей руке и звукам легкой беседы между миссис Кавана и моим братом. Я думаю, Джоуи был так поражен хлопотами миссис Кавана вокруг него, так застигнут врасплох ее добротой, что, когда она велела ему забираться на переднее сиденье ее Range Rover, он подчинился без лишних слов. Я понятия не имела, как ей удавалось вытягивать слова из Джоуи, но всякий раз, когда она задавала ему вопрос, он послушно отвечал ей. Она сохраняла легкий тон, ни разу не спросив никого из нас о нашем отце, выбирая более безопасные темы для обсуждения — например, школа, метание и его девушка, и Джоуи отвечал искренними, не-резкими ответами, которые были совершенно не в духе Джоуи. Однако мой восторг от того, что мой брат поехал со мной домой, был разрушен конфликтом в ту минуту, когда мы подъехали к моему дому. То, что, как я предполагала, должно было стать цивилизованным разговором между двумя матерями, быстро полетело ко всем чертям в тот момент, когда моя мать сделала уничижительное предположение, что Джонни каким-то образом воспользовался мной. Я никогда не видела, чтобы женщина теряла хладнокровие так быстро, как миссис Кавана. Достаточно было этих двух слов, и у матери Джонни снесло крышу. Было шокирующе наблюдать, как обычно кроткая женщина превращается в полноценную маму-медведицу и нападает. Я никогда не видела, чтобы женщина защищала своего ребенка так яростно, как она. Ни у кого из нас не было… Даже Даррен, который, казалось, умел разруливать ситуацию, не смог успокоить наших матерей, поскольку весь ад разразился прямо там и тогда в нашем саду перед домом, на виду у моих младших братьев, и Джонни пришлось физически выносить свою мать из сада, прежде чем они подрались. Были сказаны ужасные вещи, наше грязное белье громко демонстрировалось, и все это время Джоуи прислонился к садовой стене, скрестив руки на груди, молча воспринимая все это и ни разу не пошевелившись, чтобы вмешаться в драму.