Она вызывала подкрепление. О боже… — Не делай этого, — кричал Гибси, — Не делай этого, черт возьми, Кэп… — Эй, какого хрена ты, по-твоему, делаешь? — Потребовал ответа Джонни, протискиваясь мимо своих друзей, забыв о хромоте. — Убери от нее свои гребаные руки! — прорычал он. — Сейчас. — Сегодня я не могу сделать перерыв. — Издав болезненный стон, Гибси откинул голову назад, не потрудившись попытаться остановить потенциальную бойню. — Берись за дело, бульдозер, и не забудь свой костыль. — Не давай ему это, — огрызнулся Фели, выхватывая металлическую палку из рук Гибси прежде, чем Джонни успел это сделать. — Это оружие. — Ты видел его размеры? — Хьюи предложил с унылым вздохом. — Он гребаное оружие. — Господи Иисусе, — проворчал Даррен, поворачиваясь, чтобы посмотреть на мальчиков. — Не вмешивайся в это, Кавана. — Если ты хочешь сохранить свою руку, я бы послушал его, — крикнул Гибси, перехватывая Джонни прежде, чем он добрался до нас. Ударив Джонни обеими руками в грудь, он попытался оттолкнуть его от машины. — Потому что он сейчас немного вспыльчивый, и я не всем сердцем заинтересован в том, чтобы сохранить тебе жизнь, если он вырвется на свободу. — Пожав плечами, он добавил: — Просто говорю… — Все в порядке! — Впервые в жизни я перешла к активным действиям, проскользнула у него под мышкой и попятилась. — Он ничего не делал. — Он прикасался к тебе, — прорычал Джонни, свирепо глядя на моего брата с выражением, которое было на грани дикого. — Он пытался посадить тебя в машину. — И она сказала "нет"! — Клэр ткнула медведя пальцем, добавив. — Миллион раз. — Я не причинял ей боль, — усмехнулся Даррен. — Я не такой парень. — Это не так, — поспешила я защититься. — Он бы так со мной не поступил. — Я тебе не верю, Шэннон, — выпалил Джонни в ярости. — Ты лгала мне раньше. — Он прищурился, глядя на моего брата. — И я не верю ему. — Ты обвиняешь меня в жестоком обращении с моей сестрой? — Спросил Даррен смертельно холодным голосом. — Потому что ты все неправильно понял. — Что-то вроде того, как твоя мать все перепутала, когда обвинила меня в том, что я насильник? — Джонни ответил без промедления. — Разница в том, что я видел, как ты прикасался к ней, Даррен. Сузив глаза, он выплюнул: — Так что на твоем месте я бы забрался обратно в машину и свалил отсюда к чертовой матери, пока не сделал чего-нибудь, о чем мы все потом пожалеем. Даррен несколько долгих, осязаемых мгновений пристально смотрел на Джонни, прежде чем вскинуть руки. — Знаешь что, Шэннон? — сказал он, невесело рассмеявшись. — Может, у мамы и крыша поехала, но она по уши влюблена в то, что он такой же, как наш старик. — Обойдя машину со стороны водителя, он открыл свою дверцу. — Но, эй, делай, черт возьми, что хочешь. С этими словами он забрался внутрь и захлопнул дверцу. Включив двигатель, Даррен выехал с парковки и рванул с места, даже не оглянувшись назад. Я наблюдала за тремя маленькими личиками, выглядывающими из заднего окна машины, пока они не скрылись из виду. — Ну что ж, — сказал Гибси жизнерадостным тоном, нарушая ледяное молчание. — Это быстро обострилось. — Да, — выдохнула я. Преуменьшение века. 31 ПРИСЛУШИВАТЬСЯ К МОЕМУ СОВЕТУ ИЛИ НЕТ ДЖОННИ Я разрушил бульдозером. Мне не нужно было, чтобы Гибси или кто-либо еще рассказывал мне то, что я уже знал. Шэннон хранила ледяное молчание всю дорогу до дома Клэр, сохраняя между нами полное пространство, недвусмысленно давая мне понять, что я действительно облажался. Злясь на себя, я не сказал ни слова, когда смотрел, как она входит в дом Клэр, боясь усугубить плохую ситуацию. Даже сейчас, когда я раскачивался вверх-вниз на перекладине для подбородка, установленной в дверном проеме ванной комнаты Гибси, я не мог расслабиться. Я не мог вздохнуть спокойно, потому что в глубине души знал, что сделал ей в миллион раз хуже. Шэннон была всего лишь через дорогу, но это могло быть и за миллион миль отсюда, несмотря на все то хорошее, что это принесло бы мне. Я был так чертовски зол на себя, что чувствовал это на вкус. — Я должен пойти туда, — объявил я в пятидесятый раз за последние два часа, и в пятидесятый раз Гибси ответил: — Нет, не стоит. Он растянулся на полу своей спальни с ручкой и линейкой в руках, окруженный полудюжиной учебников, и хмурился в глубокой сосредоточенности, работая с этой странной желтой бумагой, которая помогала ему сосредоточиться и разобраться в собственном письме. — Что это за слово? — спросил он, протягивая мне свой учебник истории. — Известность? Сцепив руки на месте, я прищурился на текст на странице, прежде чем сказать: — Нет, парень, это ренессанс. — Ренессанс, — повторил он, перевирая слово. — Что за гребаное дурацкое слово. Я пожал плечами и продолжил подтягивать свое тело, питаясь болью в мышцах, которые горели в знак протеста. — Могу я задать тебе вопрос? — Я уже говорил тебе, что дам тебе свои заметки по истории, парень, — ответил я. — Тебе не нужно спрашивать снова. — Нет, это не из-за школы, — сказал он. — Это из-за регби. — О? — Я нахмурился, заинтересовавшись. — Что насчет этого? — Как ты думаешь, каковы мои шансы получить один из этих контрактов с Академией? Я остановился, подняв подбородок и крепко сцепив руки, и изучающе посмотрел ему в лицо. — Ты серьезно, парень? — Он выглядел серьезным. — Ты ничего не путаешь? — Я не собираюсь идти по пути колледжа, Джонни — я едва справляюсь со школой в ее нынешнем виде. — Он пожал плечами. — Мама интересовалась моим делом о том, чем я хочу заниматься после школы, и мне нравится регби. — Вздохнув, он добавил: — Если я не составлю план, то окажусь с ней в пекарне. — Ты хорош в регби, — согласился я. — Ты знаешь, что Академия интересовалась тобой пару лет назад. Он вздохнул. — Да, я знаю, и я облажался с этим. — Ты все еще только на пятом курсе, — напомнил я ему. — У тебя есть еще год, чтобы все исправить. — Ты думаешь, я смогу? — спросил он, не сводя с меня серых глаз. — Я думаю, у тебя есть потенциал делать все, что ты захочешь, — сказал я ему. — У тебя есть талант, и это десять процентов от того, что требуется. — А остальное? — Решительность, преданность делу и последовательность, — ответил я. — Эффект 30/30/30. — Возможно, мне понадобится помощь с этим, — пробормотал он. — Что тебе от меня нужно? — Чтобы поставить меня в известность, — признался он. — Думаю, я смогу это сделать, Джонни. — Я знаю, что ты можешь, — ответил я. — Я всегда это говорил. — Я знаю, но раньше я этого не хотел. — А теперь веришь? — Я впустую трачу свою жизнь, — сказал он. — Я позволяю всем возможностям ускользать у меня из рук. — Да, ну, я тоже это говорю уже много лет. — Итак, что мне нужно сделать? — Брось курить, откажись от выпивки и встретимся у меня дома завтра в половине пятого. — Поздновато начинать в такой вечер… — Кто сказал что-нибудь о вечере? — Я выгнул бровь. — 5:30 утра, Гибс. Ранняя пташка ловит червяка. — О черт, — простонал он. — Ты собираешься убить меня, не так ли? Я пожал плечами. — Если ты серьезно и хочешь этого, тогда ты вытащишь свою задницу из постели. — Сомкни ноги, — сказал тогда Гибси, возвращая внимание к своей книге. — Я не могу, — выдавил я, тяжело дыша. — Слишком больно. — Ну, если бы ты пошел домой и стер один из них, то почувствовал бы себя лучше, — выпалил он в ответ, не сбившись с ритма. — И ты смог бы поджать ноги. — А что бы ты сделал, Гибс? — Спросил я, игнорируя его выпад. — Если бы ты был на моем месте там, сзади?