— Именно, — громко простонал Джонни. — Ты сказала, если я захочу, а не потому, что этого захотела ты. — Покачав головой, он подошел к кровати и опустился на нее. — Еще слишком рано. — Но когда ты был с Беллой, у тебя было… — Я захлопнул рот и встала у окна, наблюдая за ним. — Не бери в голову. — Господи, — пробормотал Джонни, уронив голову на руки. — Ты думаешь, я этого хочу? — Когда я не ответила, он выпрямился и посмотрел на меня. — Иди сюда. — Он похлопал по матрасу рядом с собой. — Пойдем, посиди со мной немного. Я внимательно наблюдала за ним некоторое время, прежде чем обреченно опустила плечи и подошла, чтобы сесть. — Поговори со мной, — тихо сказал он. — Расскажи мне, что происходит в твоей голове. — Я просто… — Я резко замолчала и напряглась, не в силах вымолвить ни слова. — Ты просто что, Шэннон? — Ничего. — Поговори со мной. — Я просто хочу, чтобы ты хотел меня так же, как ты хотел ее, — выпалила я, а затем вспыхнула от смущения. — Нет. — Джонни покачал головой. — Ты этого не хочешь. — Но я действительно хочу, — мрачно призналась я. — Значит, ты просто хочешь, чтобы я захотел тебя трахнуть? — потребовал он разгоряченным тоном. — Ты хочешь, чтобы я хотел от тебя только секса? Трахать тебя и все это время гадать, как быстро я смогу от тебя отделаться? — Он пристально посмотрел на меня, провоцируя меня сказать ему "да". — Или интересно, как долго социально приемлемо оставаться рядом после того, как из тебя вытащили? Пять минут? Полчаса? Должен ли я целовать и обнимать тебя или я могу уйти и смыть твой запах со своего тела? Потому что так было с ней. — Он провел рукой по волосам и зарычал. — Не было никаких чувств. Это был секс и ничего больше. — Нет, я этого не хочу, — тихо призналась я. — Я просто хочу быть такой, какую ты хочешь. — Ты такая, — настаивал он, его тон был горячим. — Я не хочу того, что было у меня с Беллой. Я хочу того, что есть у нас с тобой. — Ты обещаешь? — Я, черт возьми, обещаю, Шэннон! — Наклонившись вперед, Джонни уперся локтями в бедра и тяжело выдохнул. — Послушай меня, Белла была ошибкой. — Он поморщился, произнося ее имя. — Я думаю, я знал, что она была ошибкой, даже когда я, блядь, совершал ошибку, — быстро исправился он, бросив виноватый взгляд в мою сторону. — Я был отключен, и мне хотелось хоть немного почувствовать что-нибудь. — Он снова вздохнул. — Я мог видеть своих друзей и парней из команды с подружками и все такое дерьмо. Как Хьюи и Кэти? Господи, даже Гибс и Клэр. И я не знаю, Шэн, они все казались такими беззаботными, такими чертовски безрассудными по этому поводу, что я позавидовал. — Он посмотрел на меня, когда сказал: — Становится одиноко, когда ты идешь по одному пути, а все твои друзья вместе идут по другому пути, и я думаю, я просто жаждал какой-то связи с чем-то или с кем-то, кроме регби. Но со мной этого никогда не случалось. — Выпрямившись, он положил руку на матрас и повернулся ко мне лицом. — Я просто не мог, понимаешь? Я никогда не мог ни с кем так сблизиться. — Он беспомощно пожал плечами, его голубые глаза встретились с моими. — Пока однажды я не оторвался от своей жизни и не увидел тебя. Голубые глаза и они полны секретов. — Он несколько раз откашлялся, прежде чем сказать: — И я никогда не чувствовал такой связи. — Джонни… — Нет, выслушай меня, Шэн, — поспешил сказать он, положив руку на мою. — Я могу рассказать тебе только то, что знаю, — добавил он хриплым голосом, глаза горели. — И это с самого первого дня, когда ты вошла в мою жизнь, ты изменила меня. С того самого первого раза, когда я увидел тебя? Ты пробудила к жизни что-то внутри меня. — Тяжело вздохнув, он пожал плечами, не сводя с меня глаз. — И с тех пор я не был прежним. Мое сердце бешено заколотилось в груди. — Правда? Он медленно кивнул, и легкая улыбка расползлась по его лицу. — Бум. Я прерывисто выдохнула. — Бум. — Итак, отвечая на все эти идиотские мысли в твоей хорошенькой головке, я не хочу Беллу или что-то даже отдаленно похожее на то, что у нас с ней было, — продолжил он. — Я хочу того, что у нас есть вместе. Я хочу нашей дружбы. Я хочу твоей компании. Я хочу наших бесед. Я просто хочу провести время с тобой. И я никуда не спешу. Я не хочу, чтобы ты чувствовала, что не знаешь, к чему это приведет, или когда я целую тебя, что я ищу большего, чем ты готов дать. Я не сделаю этого с тобой. Я не возьму то, что ты не можешь дать, и не буду давить, хорошо? — Он провел рукой по волосам и вздохнул. — Секс даже не важен. Это всего лишь одна гребаная его часть — часть, которая может подождать столько, сколько ты захочешь. Он был прав. О боже, он был абсолютно прав. Меня захлестнуло чувство унижения. — Не думаю, что я готова, Джонни, — прошептала я с пылающими щеками. — Я знаю, — ответил он, ухмыляясь. — И это нормально. В его голосе не было ни капли колебания, и я уцепилась за его уверенность. — Ладно, — прохрипела я, придвигаясь ближе. — Ты делаешь меня счастливым, — прошептал он. — Я хочу придерживаться этого. Я хочу остаться с тобой. — Джонни… — мой голос затих, когда я осознала важность того, что он только что сказал. — Ты тоже делаешь меня счастливой. — И, думаю, я должен тебе еще пару колготок. Он ткнул пальцем в огромную стрелку на моих колготках и смущенно пожал плечами. — Извини. Я улыбнулась. — Это не имеет значения. Улыбаясь, он поднял руку, и я скользнула в пространство. — Мне нравится, где мы находимся, Шэн. — Его слова окутали мое сердце, как уютное одеяло. — Мы доберемся туда, когда доберемся, — добавил он после довольной паузы молчания. — Я никуда не спешу. — Я почувствовала, как его губы коснулись моей макушки. — Только не с тобой. 33 БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ, ИИСУС ДЖОННИ Я был святым. Это не шутка. Я был совершенно уверен, что заслуживаю медали за сдержанность, которую продемонстрировал ранее в спальне Клэр. Я сомневался, что был другой парень моего возраста с чувствами к девушке, подобными тем, которые я испытывал к Шэннон — к девушке, которая выглядела как Шэннон, — которые могли бы остановить это развитие. Прошло несколько часов, а я все еще смирился с лучшим и худшим поступком, который я когда-либо совершал. Потому что я хотел оказаться внутри этой девушки больше, чем сделать следующий вдох, и то, что она размахивала своей девственностью перед моим носом, как гребаной медалью Большого шлема, было худшим искушением. Но я поступил правильно, черт возьми. Я остановил это. Я поставил то, что ей было нужно, выше того, чего я хотел, и это знание немного успокоило меня. Так что позже, когда я уладил все и мы спустились вниз, я выпил горячего шоколада с ее подругой, завел светскую беседу, подбодрил ее, в чем, я знал, она нуждалась от меня, и я обуздал Гибси, как мог, и все это я проделал с наихудшим случаем "синих шаров", известным человеку. Когда Шинейд Биггс пришла с работы чуть позже девяти и отдала нам с Гибсом приказы о выступлении, я чуть не заплакал от радости. Как бы нелепо это ни звучало, я был рад, что появилась женщина и выгнала нас, потому что мне нужен был тайм-аут. Мне нужно было вернуться домой, и побыстрее, потому что я больше не мог этого выносить. Прошло больше пяти гребаных месяцев, и боль или нет, я собирался кончить. Даже если это убьет меня, черт возьми. Я едва мог вымолвить хоть слово всю обратную дорогу до своего дома. Ожидание убивало меня, и я был на взводе. Страх, возбуждение и похоть были доминирующими эмоциями, пронесшимися по моему телу, подгоняемые воспоминанием о Шэннон, лежащей на спине, со мной между ее ног. К счастью, Гибси молча размышлял на водительском сиденье и не выключил двигатель, когда подъехал к моему дому. Вместо этого он нерешительно произнес: — Я заеду за тобой утром, парень, — прежде чем снова уставиться в ветровое стекло. Я понятия не имел, что с ним не так — я предполагал, что он дуется из — за того, что его выгнала мать Клэр, — но прямо сейчас я не мог беспокоиться об этом, потому что я собирался трахнуть себя, черт возьми, и его проблемы не были моим главным приоритетом. Когда я переступил порог своего дома, у меня было ощущение, что сам Иисус Христос смотрит на меня сверху вниз, потому что моя мать была на рабочем вызове, выкрикивая приказы в гарнитуру, расхаживая по кухне с папкой в руке. Клянусь Богом, я готов был упасть на колени и разразиться молитвой при виде этого. Когда она попыталась встретиться со мной взглядом, я быстро поспешил наверх, опираясь на костыль больше ради нее, чем ради себя. Временно выпроводив Сьюки из своей комнаты, я захлопнул дверь и начал срывать с себя одежду. Почему я почувствовал необходимость раздеться догола, я никогда не пойму, но я горел до чертиков и нуждался в отсрочке. Чувствуя, как гребаная смесь возбуждения и страха проносится по моему телу, я сел неподвижно, как статуя, на край своей кровати и уставился на свой полностью возбужденный член. Вот оно… Все мое тело напряглось, я опустил руку и затаил дыхание, ожидая боли, к которой я так чертовски привык — той, что ассоциировалась у меня с моим членом. Одним ударом… Два удара… Три пробных удара… Когда боль прекратилась, я перевел дыхание, которое задерживал, плюхнулся на спину и уставился в потолок. — Спасибо тебе, Иисус. Закрыв глаза, я прокрутил в голове все свои развратные образы Шэннон и отправился в город сам по себе. 34 МИГАЮЩИЕ ОГНИ И НОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ ШЭННОН Всю обратную дорогу до дома мое тело было напряжено. Знакомое чувство страха возобновило свою работу, вытесняя все хорошее из моего дня. Все мысли о Джонни ушли обратно в коробку в моем сознании, в которой я держала его в безопасности, поскольку я заглушила все эмоции и переключилась в режим выживания. Это было все равно что запирать солнечный свет в старом, затянутом паутиной сундуке, не доверяя окружающей темноте, которая не испортит его.