И. В. Гете «Фауст» * * * Прощались скомканно. Слишком много было сказано. И в то же время — слишком мало. Кери не верила. И не готова была принять Изольду. Привыкла, что они с тетушкой Аполин вдвоем. Всего этим днем оказалось для нее слишком. Стоило ступить за порог, как с десяток нежно-голубых крыльев окружили, порхая вокруг, норовя сесть на руки и волосы. Красиво, наверное… если со стороны. Приятного, однако, мало. Повредить их не хочется, отмахиваясь, и сидеть на себе позволять тоже как-то… не радует. Тем более, когда бабочки в таком количестве. Духи Кери им что-ли нравятся? Так вроде не пользовалась ничем… Если только гель для душа? — Тебя, как и ее, любят эти бабочки, — раздался голос Изольды за спиной. — Вот, значит, как… Кери резко обернулась. Ночью в таком месте ожидаешь самого худшего, а старушка вроде как дома оставалась. Обнаружилась за спиной, чуть ли не впритык. Глаза черные в Кери уперла и сощурилась, будто под прицел взяла. — Мерзкие насекомые. Их сила притягивает. Да не любая, а мертвая. Мэт встал рядом с Кери, осторожно поймал одну крылатую в клетку из пальцев. — Весенняя лазурь. Они почти вымерли, — медленно раскрыл ладонь, и бабочка осталась на ней сидеть. — При чем тут я? — спросила Кери, отворачиваясь и спеша к машине. — Ты дочь своей матери. Переспрашивать еще раз не стала, справедливо полагая, что и на третий, и на десятый раз ответ старухи останется для нее столь же непонятным. Ни слова в простоте. Из каждого «пояснения» как у того дракона со срубленной головой — вырастают три новые головы-загадки. — К источнику сходи. К какому еще источнику и зачем ей к нему — также спрашивать не стала. Надоело. … Снова ночь. И снова не спится. Так и знала, что передоз сахара в гостях у Изи еще аукнется. Или виноват не только сахар? Грибочки-порошочки… Предчувствие шепчет, что неспроста проснулась. Словно марионетку за ниточки тянет, подергивает невидимую струну… И вибрация-дрожь расходится по телу. Кери с обреченным стоном поднялась. Оделась. В этот раз в пижаме разгуливать не станет. Холодно уже, не лето. Шла словно под гипнозом. Довольно долго. Пока под коленку не ткнулось что-то прохладное и влажное. Вскрикнула бы, если бы не то замороченное состояние, как бывает во снах — знаешь, что спишь, а проснуться не можешь. Постой… Кери же проснулась? Оделась даже? Нет? Холодный нос принадлежал огромному серебристому зверю. Похожему и на волка, и на медведя одновременно. Он лизнул ее ладони и пригнулся, слегка виляя хвостом. Дружелюбный какой. Кери приглашению вняла. Запустила ладони в густую шерсть, обхватила за шею и подтянулась, забираясь зверю на спину. Теплый, мягкий и достаточно широкий, чтобы сидеть удобно было. Не удержалась, огладила шишковатую его голову, почесала за ушами… Прижалась лицом к холке, втягивая терпкий звериный запах. Хвоя и шерсть, дым от костра и что-то неопределимое, но очень привлекательное для Кери. Уютный. Долго баловаться не дали, зверь побежал гигантскими, плавными скачками. От несуразности положения Кери засмеялась. И не узнала собственного смеха. В жизни у нее такого не было — мягкого, грудного. Плыть не пришлось. Зверь приблизился к берегу, и Кери увидела гладкие блестящие спины валунов, что торчали из воды. На довольно большом расстоянии друг от друга, но допрыгать можно. Скользко… опасно. И зверь остался на берегу, а без него ощущение эйфории начинает капля за каплей исчезать. — Тебе туда нельзя? Зверь сел на песке, следя взглядом. Понятный ответ. Уверенность в себе истончается, что старая ткань. Не упала. Ступни только намочила. Они скользили по холодной грубой поверхности камня, казалось — вот-вот потеряет хрупкое равновесие и плюхнется в черную воду, нарушая ее идеальную зеркальную поверхность. На островке ее встретили бабочки. В лунном свете казавшиеся не светло-голубыми, а сияющими холодной серебристой сталью. Влажный, поросший мхами камень грота и огрызок луны, что освещает путь в тёмный проем. Ключь и камень внутри небольшой пещеры. В потолке продолговатая трещина, через которую лунный свет просачивается этакой трепетной змейкой. Камень почти черный, влажно блестящий в бледном свете луны. Жертвенный камень, накопивший силы как живой, так и мертвой. Источник на каждого действует по-разному. Не предсказать. Откуда в Кери это знание? Тетушкины сказки на ночь? Еще раньше — мамины? Не в путеводителе же по региону она это вычитала? Порошочки Изи? Только ли муку она добавила в тот брауни? Или знание это всегда в ней было? Только спало, усыпленное расстоянием от места? Ударилась ногой о неровный выступ и даже боли не почувствовала. Будто контакт с собственным телом нарушился, Кери потеряла эмоции и телесные проявления чувств… И в самом деле марионетка. Ни страха, ни сомнений, ни дрожи от ночного холода. А кукловод — вот он. На камне сидит. Уродливый и притягательный единовременно. Так вот какие они — сверхъестественные силы. Тонкое, почти прозрачное существо. С клыками до подбородка и раскрашено… тёмные татуировки-орнаменты оплетают все костлявое тело от лба до пальцев ног с черными когтями. Ноги и руки по сложению почти что лапы, что-то между человеческим и звериным. Нереальное оказалось на удивление легко принять. Далекое от европейского представления о сверкающем потутостороннем Добре с крыльями. Существо — Божество? — естественно вписывалось в окружающую природу: кряжистые деревья, колючие кусты, растущую дольку луны и покрытые мхами камни. Грязноватое, неказистое… Не кичащееся своим могуществом. Гармония. Частью которой ощутила себя и Кери. Что от нее надобно? Зачем это все? Принять себя — прошелестел ветер. Ветер? Или существо, что не размыкало губ? Оно плавно слезло с камня, стекло, как только кошачье семейство умеет. И ящеры. Протянуло Кери раскрытую ладонь. На коже виднелись пятна — то ли мох, то ли земля, то ли еще что… А пахло лесом, так концентрированно — влажными сухими листьями и деревом, горько и мшисто, словно Кери сунула нос в старый трухлявый пень. Мига колебания не понадобилось. Кери не могла не протянуть ладонь в ответ. Пальцы соприкоснулись, и существо мягко сжало их. Холодная очень кожа, холодная настолько, что Кери задрожала, лед, казалось, проник в кровь и моментально распространился по всему телу.