— Дочери? Ты хочешь сказать… — Я не знаю, кто отец, — перебил, поморщившись. — Анна с кем угодно могла… До сих пор больно вспоминать, что она выбрала не его. Предпочла какого-то раздолбая, о похождениях которого весь город сплетничал. Он, Эндрю, мог бы быть отцом ее ребенка. Он мог бы прожить с ней жизнь. Счастливую жизнь, а не то, на что она его обрекла. Все под откос пошло с того мига, как она не тот выбор сделала. А предупреждали ведь! * * * Кери продолжала слышать на себе тошнотворный запах застарелого табачного дыма. Вроде и не так много времени в той лавке провела, а ощущение, что пропиталась табачным дымом насквозь. В висках острыми, редкими пока ударами колола боль, грозящая перерасти в полновесную мигрень. Подташнивало. И от запаха, и от страха вперемешку с нетерпением. Завтра. Эндрю знал ее мать. Был на месте аварии. Аварии ли? Аварию могли сотворить уже после, как постановку, что сотрет следы того, что случилось на самом деле. У нее будет правда. Уже завтра. Вняв в какой-то мере предостережению, отправилась прямиком домой, нигде не задерживаясь и пряча взгляд за широкополой шляпой. Надо все хорошенько обдумать. Неужели ее родители были связаны с какой-то местной мафией? И те, узнав о Кери, придут и за ней? С непонятными мотивами и целями… Если не мафия, то кто? Кого имел в виду Эндрю Молл, говоря «они»? Долгий горячий душ и полбанки предельно ароматного геля помогли против запаха, но голова оставалась тяжелой. В висках пульсировало от тревоги и неясного предчувствия. Солнце близилось к горизонту, окрашивало водную гладь в яркие осенние цвета. Кери поддалась искушению и прошла на берег, захватив чашку чая и полотенце. Нежарко, самое то. Вода прохладная, освежающая. И как Кери уже успела привыкнуть — никого вокруг. Разделась до купальника и медленно вошла в воду, та приятно обволакивала. Прохлада, свежесть, жидкий шелк… Телесные ощущения отвлекали от мыслей. Постепенно начала чувствовать дискомфорт, словно на нее смотрят, а она не видит — кто и откуда. Надо выйти из воды, одеться и закрыться на замок дома… Откуда они только взялись? Две здоровенные белые собаки. Лохматые, мощные, узкомордые, похожи скорее на диких, чем на одомашненных зверей. Они резвились, носясь вдоль линии прибоя, но остановились обнюхать стопку вещей, что Кери оставила на пляже. Схватили зубами шорты, опрокинули чашку, и та покатилась вниз по песку, разливая чай… Вандалы блохастые. Еще помочитесь там! — мысленное возмущение не помогало. И как теперь выходить? От достигнутых за время плаванья равновесия и легкости не осталось и следа. Собаки — что за порода такая? — нюхали следы на песке, пока не подняли морды и не уперлись взглядами в купальщицу. — Привет, песики, — вежливость никогда не помешает, решила Кери. — А где ваш хозяин? Или хозяйка? В ответ ей «улыбнулись» оскалом во все зубы. Легкий шум моря не заглушил утробного рычания. Кери отступила на глубину, собираясь удирать вплавь. Случайно или нет, но ее «спас» утренний бегун. Как всегда, босиком и без футболки, в шортах с забавным зеленым орнаментом. Кери заметила его приближение, а еще — как он поддал скорости после ее негромкого окрика. Громко кричать остереглась: мало ли что спровоцирует собак? — но и допустить, чтобы бегун свернул куда-нибудь, не добежав к ней, тоже не хотелось. — Эгей! — крикнула еще раз. — Ваши? Псы при виде бегуна показушно отвернулись, всем видом показывая, что они тут просто стоят и ничегошеньки не делают. Но уходить не спешили. Мужчина зашел в воду и остановился между зверюгами и Кери. — Вперед! — рыкнул им команду. — Быстро. Послушались, хоть и не кричал, а тихо, почти шепотом, приказал. Побежали дальше вдоль пляжа к лесу, без единого звука, яростно работая мышцами… Тренированные убийцы. Кери хоть и выдохнула спокойнее, но выходить к оставшемуся стоять на берегу мужчине не решилась. — Извините, если напугали вас. Он повернулся лицом к Кери, вглядываясь и не двигаясь. В его глазах, как и в черной водной глади, отражался алый закат. Уверять, что ничего страшного не случилось, Кери не стала. Еще не хватало! — Извиняю. Вы тут часто с собаками? Хотелось бы знать, когда лучше не выходить. — Как стемнеет, оставайся дома. — Аха… — вот тебе поворот. И на «ты» как незаметно перешел. Теперь понятно, почему данное место не пользуется популярностью у туристов, да и бунгало относительно недорого сдают. Что он уперся в нее взглядом, будто женщины никогда не видел? Купальник скромный, ничего лишнего не открывает. Иди-иди, куда шел… бежал. Глаза темные, волосы, выгоревшие до белизны. Контраст, особенно в сумерках, казался неестественным, завораживающим. Поджарый, тренированный, как и его псы. — Доброй ночи, — попрощалась первой, нарушая неуютную тишину. Не до вежливости. — Прости еще раз. Они… глупые еще. Сорвался с места, прямо по воде, в которой стоял, подняв тучи брызг. Быстро бежит. Спешит догнать своих зверюг? Для верности Кери подождала, пока они не скроются на лесной тропинке, и, торопясь, подхватила одежду с песка, понеслась домой, не уступая в скорости своим нечаянным незнакомцам. Спать. И ждать останется совсем немного. С улицы донесся далекий тоскливый вой какого-то зверя. Что радовало, так это сон — долгий и глубокий. Кери так разве что в детстве спала, будто проваливалась в небытье. Условия для сна «У Тихого» лучше не пожелаешь. Наутро забытая ею на пляже чашка стояла на веранде, перед балконной дверью. Там, где Кери обычно кофе свой пъет. Чашка, полная ароматной лесной малины. Это и взбесило, и напугало одновременно. Вот зачем подкрадываться ночью — или когда, рано утром? — к ее двери, которая сама из стекла и закрывается на хлипкий замочек? Зачем отвлекать от дела? Недолго ждать осталось, скоро-скоро правда, какая бы ни была, откроется непутевой дочери, спустя двадцать с хвостом лет решившей-таки покопать поглубже. И не надо ей вот этого вот… бегуна с малиной. Ягоды оказались сладкими, с кислинкой, теплыми и бархатистыми, какой только может быть лесная малина. И злость только выросла, когда чашка опустела. Тем утром Кери заметила первую бабочку. Голубую, с черной каемкой на крыльях. 3 А я не сумасшедший — и все это явно не сон.