— Управлять умеешь? — спросил Мирон, не теряя зрительного контакта с мальчишкой в малахае. Того било крупной дрожью, из носу текли зеленоватые сопли, но поднять руку, чтобы утереться, он не смел. Ты в полной жопе, пацан, — мысленно посочувствовал Мирон. — В лучшем случае, огребёшь пиздюлей от Кагана. В худшем — отправишься на органы вместо нас. Один хрен — жопа. Турбо-джет за спиной дернулся, взревел, как раненый бизон, но потом затарахтел в ровном ритме. Мирон сделал шаг назад, перекинул ногу через седло позади Виталика, затем перехватил меч левой рукой. — Как только спрыгнем с платформы, включай форсаж, — скомандовал он и крепко обхватил тощие бока парнишки свободной рукой. Байк тряхнуло, затем сработали гироскопы и они полетели над травой. — Вниз по течению, — крикнул Мирон, перекрывая рокот двигателя. — В верховьях ущелье сужается, там нас загонят, как баранов. Виталик дал газу, турбо-джет сделал широкий круг и припустил по кромке воды — там, где песок слежался в плотную корку. — Йу-ху!.. — в голосе Виталика был неподдельный восторг. Последнее, что увидел Мирон на стойбище — это широко улыбающееся лицо Торгутай-Кирилтуха, глядящего в прицел его винтовки. Он не будет стрелять, попытался успокоить себя Мирон. — Мёртвый пленник бесполезен. Кочевники постараются нас догнать. Но выстрел всё же прозвучал. Байк дёрнулся, вильнул, чуть не сбросив Мирона, но не остановился. — Что это было? — прокричал Виталик. Ветер унёс его слова назад, к стойбищу. — Стреляют по колёсам, — крикнул в ответ Мирон. — Постарайся уйти с прямой линии. — Держись, — предупредил Виталик и заложил крутой вираж. Мирон почувствовал, как метёлки ковыля секут рукав куртки и колено. Мозги, казалось, перетекли в правую половину черепа и вот-вот полезут из уха. Он втянул сквозь зубы воздух, пытаясь удержаться, но турбо-джет уже выровнялся и заложил вираж в другую сторону. Так они мчались секунд тридцать — сумасшедшее ралли между прибрежных затонов и камней. Потом в свисте ветра Мирон различил более глубокий, густой звук и обернулся. Их нагонял спидер. За первым шло еще два… Чёрт, — Мирон активировал меч, которых засунул было в карман куртки. — Сейчас держи ровнее, — крикнул он Виталику, и отпустив его талию, развернулся назад. Я не хочу никого убивать, — твердил он как мантру, как заклинание. — Я не хочу никого убивать… Когда спидер поравнялся с байком — Мирон увидел перекошенное бородатое лицо, как в слоу-мо, проплывающее мимо, — он легонько махнул мечом и отрубил спидеру правый генератор. Оставшийся генератор взвизгнул, пытаясь компенсировать нагрузку, но лёгкую машинку закрутило и бросило в глинистый, нависший над водой берег. Оглянувшись, Мирон увидел густой клуб красной пыли, из которого в разные стороны летели кусочки фольги — детали разбитого спидера. Вопреки ожиданиям, два других преследования не бросили. Что-то просвистело, оцарапав ухо Виталика — крупные шарики крови унеслись назад, одна разбилась о щеку Мирона. — Держись! — заорал парнишка и на полной скорости врезался в воду. Мирон задержал дыхание… Река в этом месте разливалась широкой излучиной, похожей на чуть подернутое рябью зеркало. Турбо-джет понёсся по воде. Широкие колёса оставляли пенный след. Молодец парнишка, — усмехнулся Мирон. — Не зря учился… Поверхностное натяжение воды на такой скорости — почти как асфальтированная трасса. — Дави на газ, — крикнул он на всякий случай. Виталик не отреагировал. Вылетев на другой берег, пришлось почти сразу сбавить скорость: скальник подступал к самой воде. Пляжа, как такового, не было, вдоль реки тянулась каменная осыпь. Мирон оглянулся: спидеры остановились на том берегу. В последний момент он заметил предательский блеск — в мозгу возник образ электронной пушки — и закричал: — Сворачивай! Быстро сворачивай! Но байк уже падал, как подкошенный. Они с Виталиком покатились по камням. Мирон почувствовал острую боль в голени, в голове взорвался фейерверк… Пролежал, наверное, секунд десять. Затем почувствовал тычок в плечо и поднялся на колени. Виталик стоял рядом, в такой же позе. По лицу его будто прошлись крупной наждачкой, от нанопорной кофты остались клочки. Крупные костистые руки были перемазаны в земле, под ногтями запеклась кровь. От берега и прямой видимости кочевников их закрывал высокий выступ скалы. — Ничего не сломал? — хрипло спросил Мирон, закашлялся и сплюнул каменную крошку. — Ребро колет, — откликнулся парнишка. — С правой стороны. Дышать больно. — Покашляй, — скомандовал Мирон. Виталик послушался. — Розовой пены нет, значит, лёгкое не проткнуто. — Я умею падать, — сказал Виталик. — Иначе давно уже болтался бы в каком-нибудь мешке для мусора. — Красава, — выдавил Мирон и попытался подняться. — Тогда погнали. Встав и наступив на левую ногу, он снова сел. Острый обломок больно впился в ягодицу. — У тебя нога сломана, — сказал Виталик, глядя широко открытыми глазами на его правую голень. Штанина, вымазанная в красной глине, набухла кровью. Записывает, — усмехнулся Мирон про себя. — Ну еще бы! Такое приключение… Фанаты будут кипятком писать. — Не сломана, — поправил он. — Найди мне какую-нибудь палку. Виталик поморщился и с трудом вытянул длинные ноги. Лицо его превратилось в кровавую маску, в одном ухе не хватало кусочка — кровь продолжала капать, впитываясь в нанопору на плече. — А что толку? — всхлипнул он. — Нам всё равно кабзда. — Спокуха, хрящ, — буркнул Мирон. — Всё под контролем. — Ты ещё не понял? — пацан указал подбородком на тот берег. — Они нас поймают через час. Как только найдут брод. И даже если не поймают — без байка мы далеко не уйдём. Карты нет, да ещё твоя нога… В глазах Виталика стояли слёзы. Парнишка всхлипывал, острые плечи так и ходили ходуном. Я выгляжу не лучше, — напомнил себе Мирон. — И чувствую себя соответственно… Ему хотелось согласиться. Очень хотелось сказать: да, блин, ты прав. Давай подадим сигнал, пусть нас заберут. Окажут первую помощь, дадут пожрать… Но глядя на Виталика, он испытал знакомое чувство. Ответственность. Не за себя, а за другое живое существо. Как тогда, когда заботился о Платоне. Мирон понял, что просто не может сдаться. Не может допустить, чтобы этот нескладный дуралей закончил свою короткую жизнь… вот так. — Скоро стемнеет, — тихо сказал он. — По факту, солнце уже зашло, так что скоро здесь будет, хоть глаз коли. Они побоятся форсировать реку в темноте. А к утру мы будем далеко, даже пешком. — Ты представляешь, какой здесь ночью дубор? — Виталик искоса глянул на Мирона и вновь свернулся в подобие опалённого на свечке паука. — Через пару часов мы не сможем шевелиться, через пять — окочуримся. Утром собаки отыщут наши остывшие трупы. — Значит, будем двигаться всё время, — упрямо сказал Мирон и поднялся, балансируя на одной ноге. — Пока будем идти — не замёрзнем. — Ты слышал, что я сказал про собак? — спросил Виталик, но всё же поднялся. Голова его торчала над обломком скалы, взгляд прикипел к противоположному берегу. — Ну что там? — спросил Мирон. — Один остался, — парнишка имел в виду спидер. — Второго нет. Наверное, отправился за подмогой. Несколько секунд Мирон покрутил в голове идею вернуться на тот берег и завладеть спидером… Не получится. Виталик не умеет плавать, а сам он, с больной ногой, ничего не успеет сделать. Парнишка потянулся длиннющей рукой и вытащил из песка крепкий горбыль — нанесенного рекой плавника вокруг валялось в избытке. Нога болела уже не дико, а просто очень сильно, и Мирон понял, что идти, опираясь на палку, не так уж и трудно. Виталик копошился вокруг поверженного турбо-джета. — Ну и как? — спросил Мирон. — Дохлый номер, — вздохнул он. — Электроника выгорела. — Идём, — Мирон оглядел обрывистый берег над головой. — Попробуем выбраться на плато. — У меня другое предложение, — остановил его Виталик. Мирон вздохнул. Всё-таки хочет уговорить его сдаться… — Попробуем сплавиться по реке.