— Слушай, я для прошлого хозяина постоянно на ночную разведку ходил и всегда благополучно возвращался! — Джек посмотрел на скептическое лицо Женьки и поправился: — Ну, почти всегда. Лесник заколебался. Отсюда два с половиной километра до восьмой точки и еще три — до девятой, последней, впотьмах по чаще. Три-четыре часа только на дорогу туда-обратно, час на подсчет. Вообще-то можно успеть, но впритык, и Женька тогда лишится самой приятной части учета. — Я всего за час справлюсь, — продолжал обольщать хозяина киборг. — А ты пока посиди отдохни, поспи во флайере… только обязательно запрись и закрой окна! Чтобы… сыроежки не налезли! — Чего ты надо мной сюсюкаешь, как мамочка? — оскорбился Женька. — Так ведь и я не ребенок, а продвинутая боевая техника, — насмешливо прищурился напарник. — А я думал, кухонная… — проворчал лесник и очень нехотя согласился: — Ладно, иди! Киборг воодушевленно зажег глаза, как фары, и улепетнул, пока хозяин не передумал, Свистеть ему вслед Женька не стал, но все равно чувствовал себя так, словно смалодушничал и схалтурил. «А как, ёпт, автопилотники на разведку запускают?» — попытался переубедить себя он. Или фотоловушки развешивают? Они ведь тоже облегчают леснику жизнь, не требуя его непосредственного участия, и на их данные можно полностью положиться. Ничего с этим придурком не сделается, он-то что ночью, что днем почти одинаково видит и в лесу уже более-менее разбирается. Женька засек час, решив отложить все треволнения до конца этого срока, и попытался починить флайер: открыл капот, тщательно посветил в него фонариком и снова закрыл. На этом Женькины технические познания исчерпались. Ну, хотя бы выяснил, что там внутри ничего не дымится, а значит, в ближайшее время не взорвется. Наверное. Лесник залез в салон, но только для того, чтобы забрать брошенную на заднее сиденье кепку. Ждать киборга взаперти он, разумеется, не собирался. Сушняка на растопку вокруг хватало, даже наклоняться не надо — Женька наломал с елок пучок нижних, давно отмерших веточек, построил из них аккуратный шалашик, обложил его привезенными с собой поленьями и поджег. Занялось сразу, но лесник просидел на корточках возле распускающегося костерка, пока не убедился, что тот уже не завянет. Тогда Женька пересел на лежащее рядом бревно, вытянул ноги к огню и блаженно прижмурился. «Может, — мелькнула дурацкая мысль, — Джеку тоже захотелось побыть в одиночестве? Погулять по лесу, не подстраиваясь под ворчливого и медлительного хозяина?» Цикадам свет и дым ничуть не мешали, концерт был в самом разгаре. Воздух наполнился характерным сладковатым ароматом, похожим на запах флокса, а значит, все шло как надо. Слабые порывы ветерка переворашивали его и усиливали, воскрешая в Женькиной памяти вроде бы совсем забытые воспоминания детства… Вот только слабого, незаметно вползшего на полянку душка тухлятины в них точно не было. Ветер дул как раз с той стороны, куда ушел Джек. Женька прекрасно понимал, что киборг не мог так быстро протухнуть, но под ложечкой все равно противно екнуло. Лесник встал и начал подозрительно принюхиваться. Летом в лесу частенько попахивает — тут мышка сдохла, там птичка и начала быстро разлагаться по жаре. Однако этот запах был какой-то нетипичный — едкий, но очень разбавленный, словно приполз очень издалека и уж там-то его завались. Почему до такого здоровенного трупа не добрались грибы, не обглодав его, как ту свиноматку? Ответ напрашивался только один: опять браконьеры похозяйничали! Завалили кабанчика, разделали, сложили в мешок и подвесили на ветку, а потом почему-то не забрали. Женька глянул на время. Прошло уже сорок три минуты, Джек вскоре должен вернуться. Дождаться его или самому на разведку выдвинуться? А вдруг киборг не вернется и ждать — только время терять?! «Пройду немного навстречу, — решил лесник. — Если через двадцать минут не встретимся, значит, действительно плохо дело». Тушить костер было жалко, он только-только разгорелся, но лучше перестраховаться. Женька набросил на плечи рюкзак, включил фонарь и пошел сквозь чащу, то и дело посвистывая в ультразвуковой свисток, чтобы не разминуться с киборгом. Вопреки ожиданиям со временем запах начал слабеть, ощущаться через раз. Лесник остановился на прогалине, покрутился на месте, пытаясь точнее определить направление, и тут где-то все в той же стороне раздался гул взлетающей машины и по небу пропорхнула стайка разноцветных звездочек — бортовых огней. Чувство случившейся с напарником беды лавинообразно усилилось. Женька как можно быстрее зашагал сквозь лес, подчиняясь уже внутреннему компасу, а не носу, однако не сделал и сотни шагов, как Джек выскочил откуда-то сбоку. То ли на свист, то ли и так издалека услышал треск валежника под хозяйскими ногами. — Меня ищешь? — умиленно поинтересовался киборг. — Еще чего! — проворчал уязвленный лесник. — Просто тут какой-то тухлятиной разит, чуешь? Джек добросовестно, шумно принюхался. — Нет, — уверенно сказал он. — А там, впереди? — Не-а. Женьке уже тоже не разило. Может, дохлая мышовка высоко в дупле завалялась, а он раздул из нее кабана? — А флайер ты видел? Вот буквально пять минут назад взлетел из леса и направился в сторону поселка. — Видел, — подтвердил Джек. — Только он не взлетал, а медленно шел с запада над самыми деревьями. Потом набрал обороты и поднялся вверх. «Тоже подозрительно!» — подумал было Женька, но тут же старательно вытравил из себя Степановну: чего там подозрительного-то, какая-нибудь влюбленная парочка проскользила над лесом на малом ходу, наслаждаясь трелями цикад, а потом умчалась на собственный «лёт». — Ну что насчет цикад? — смущенно сменил тему лесник. — Сто девяносто две и двести семнадцать! — гордо отрапортовал Джек. — Точно? — недоверчиво спросил Женька, хотя киборгу-то врать и подтасовывать данные незачем. — Я тебе даже видеозапись с обеих локаций принес, панорамную съемку, — окончательно развеял хозяйские сомнения Джек. — Можешь сам пересчитать! — А, ну тогда ладно… — Лесник снова принюхался, но запах, выставив его дураком, бесследно исчез. — Молодец, спасибо. Киборг самодовольным кивком подтвердил, что хозяину есть за что его хвалить, и нетерпеливо протянул леснику двух цикад: одну помельче, потемнее, вторую толстую, светлую. — Жень, кто из них самец, а кто самка? Насекомые, недовольно гудя, ползали по ладоням киборга в поисках удобной площадки для взлета, но Джек каждый раз проворачивал кисть, и дезориентированная цикада снова начинала восхождение. — Никто, они гермафродиты. А это вариабельность в пределах вида, я и совсем черных встречал, и белоснежных. — Тогда зачем они поют? Ведь, насколько я понял, таким образом животные обычно привлекают партнеров, а эти весь лёт не трогаются с места. — Пение — это «побочный эффект». На самом деле цикады с силой выталкивают из органных мешков микроскопические половые клетки и взаимооплодотворяются. Поэтому если количество насекомых упадет ниже определенного предела, им не удастся создать сплошное облако «пыльцы», оставшиеся особи не осеменятся и популяция окончательно вымрет. «То есть эта дрянь всю ночь висит в воздухе, и мы ею дышим?!» — потрясенно возопил Санек, когда Женька с воодушевлением ответил ему на вопрос, почему эдемские цикады называются пыльцевыми. «Так ведь у некоторых растений то же самое, — непонимающе возразил лесник, — только цикады еще и поют». Но переубедить друга так и не удалось — Санек объявил, что его и раньше тошнило при виде этих тварей, а теперь он наконец понял отчего. Чтобы заставить протошниться киборга, требовалось нечто посерьезнее. — Мои анализаторы распознают этот компонент воздуха как нейтральный, — только и заметил он. — Мои тоже, — вздохнул Женька. — Хотя у некоторых людей на него аллергия бывает, как на обычную пыльцу. Джек остановил ладони, и цикады почти одновременно сорвались с них и улетели вверх. Напарники проводили их взглядами, и лесник скомандовал: — Ладно, пошли к флайеру. На полянке уже тоже пахло лишь пыльцой и гарью. Киборг непонимающе посмотрел на свежее кострище, на хозяина: — Здесь опять случился пожар? — Нет, это я костерок разложил. Женька сбросил рюкзак, вытащил зажигалку и принялся заново разводить огонь. Это удалось даже легче, чем в прошлый раз, обугленные и еще теплые поленья занялись на раз-два. — Зачем? Вопрос поставил лесника в тупик. — Ты что, никогда раньше костров не видел? — Видел. Туристы на них еду готовят, — с надеждой уточнил Джек. «Ну да, — подумал Женька, — браконьеры ходят в лес только охотиться. Им не до пикников с кострами — лесник застукает». Женька кивнул на подвешенный на сучок пакет: — Я взял хлеб и зефир, можно поджарить на палочках. Хотя смысл костра вообще-то не в этом. — А в чем? — Ну… просто, чтобы был. С ним уютнее. — То есть ты используешь огонь в качестве источника света и тепла? — уточнил киборг. — Типа того, — коротко подтвердил Женька, не зная, как объяснить рациональному искину, зачем возиться с таким примитивным «источником», если то же самое можно получить в кабине флайера — без едкого дыма, грязных головешек и колющих задницу веток. К счастью, искин оказался до того рациональный, что не стал продолжать расспросы, а полез в пакет за зефиром. — Так ты с самого начала собирался заночевать в лесу? — сообразил он, оценив уровень хозяйской подготовки. — Ага, только на берегу озера, там красивее. И безопаснее. Женька оглянулся, но шорох в кустах не повторился. Сыроежки одинаково боятся огня и воды, однако в костер, если что, по колено не запрыгнешь. — Со мной тут тоже безопасно, не беспокойся! — заверил его Джек, сооружая многослойное пирожное из хлеба и зефира. — Можешь спокойно ложиться спать. — Дома отосплюсь. — Лесник тоже взял кусочек хлеба и насадил на палочку. — А ты ложись, если хочешь, — хоть здесь, хоть в машине, себя я и сам посторожить могу. Киборг покосился на лежащий возле костра походный коврик, на флайер, на уже набухшие и порыжевшие зефирки и сделал однозначный выбор. Понятно, что программа всего лишь заменила «если хочешь» на «если имеется такая необходимость», но, если бы Джек встал и ушел в машину, Женька почувствовал бы себя очень глупо — даже киборги не желают маяться такой ерундой, ёпт! Чем дольше длилась темнота, тем холоднее становилось в лесу. Наращивать костер не хотелось, а сидеть, скрючившись над ним, надоело, и Женька нашел компромисс — выкопал из-подо мха пузатую, бархатистую на ощупь гидру и обхватил ее зябнущими ладонями, как кружку с горячим чаем. Размер примерно такой же, температура тоже, главное, не рассматривать ее на просвет. Лесник все-таки посмотрел и убедился, что жирненькая мышовка, плавающая в горячем желудочном соке, уже наполовину сварилась-переварилась. Когда «бульон» приготовится, гидра остынет и перестанет светиться. На курсах по выживанию в эдемском лесу учат находить такие «кастрюльки» и выпивать, но для этого, прямо сказать, надо очень захотеть жить.