– Но я же не мог побывать здесь и не попробовать их текилу! – Попробовал, – пожала плечами Женин. – Надеюсь, рисунки никто не видел, – пробормотал Барт. Ей стало его жалко. – Нет. Что ты. Женевьева влетела в театр. Бартоломью докрашивал какой-то стенд и разговаривал с мускулистым прилизанным брюнетом. – Барт! – заорала Женин от входа. Все повернули головы. – Барт! – Женин добежала до него, протягивая пригоршню скомканных денег. – Что случилось? – Поезд отменили! Мне вернули задаток! Что мы будем делать?! – Спокойно, – сказал он растерянно. – Я что-нибудь придумаю. «Какие противные усики, – подумала Женевьева – Ох, ну и мысли мне приходят в голову. Очень вовремя». Она перевела взгляд с брюнета на Барта. – Товарный? – говорил Барт в отчаянии. – Почтовый? – Пешком по шпалам, – с грустной иронией продолжила варианты их отъезда Женин. – Разрешите представиться, – не дождался обладатель противных усиков. – Карлос. Какое удовольствие встретить такую очаровательную сеньориту. – Карлос, – простонал Барт, – красивой сеньорите и мне нужно в столицу, в аэропорт. Чем быстрее, тем лучше. А в вашей замечательной стране небольшие проблемы с транспортом. Отменили поезд в самый неподходящий момент! – О! – лучезарно улыбнулся брюнет. – Позвольте помочь. Зачем вам поезд? Сочту за честь, если вы завтра утром составите мне компанию. На грузовике гораздо быстрее будет, чем на здешнем поезде. – Ради сеньориты, – добавил он по-испански. – Ах! – благодарно выдохнула Женин. Желая сделать что-нибудь приятное в ответ на такую любезность, она нашлась и польстила: «Замечательный английский, сеньор Карлос!», про себя добавив, что слишком вычурный. Карлос чуть не лопнул от самодовольства, начал было о полутора годах в Оксфорде, но продолжить не успел – Женин ринулась к выходу. Обернулась к Барту: – Раздобуду обед! К ней вернулось хорошее настроение. Завтра! Завтра они будут в аэропорту! И если не завтра, то точно послезавтра, улетят домой. Домой! Ура! – Жена? – кивнул Карлос ей вслед. – Нет. – Барт отступил назад и посмотрел на декорацию со стороны: – Гм, не то. Он решительно добавил белой краски в банку с серой – в театре и так темно, сделаем камни посветлее. – А! Подружка, – заключил брюнет. – Нет. Попутчица, – пробормотал Барт, размешивая краску, вот тоже мне, привязался. – Просто попутчица. Карлос сидел с ними у входа и безудержно хвастал. Барт и Женни жевали свои бутерброды и лениво поддакивали. Удостоверившись, что произвел должное впечатление, Карлос важно встал, откланялся и, насвистывая, отправился в город. – Я думала, он никогда не уйдет, – усмехнулась Женни. – Сынок! – насмешливо определил Карлоса Барт. – Чей? – не поняла Женни. – Своего влиятельного и богатого папочки. Видал я таких! Нигде толком не доучился. Ничем по существу не занимается. Проматывает папины денежки. – А тебе завидно? – съязвила Женни. – Мне безразлично. Главное, что его занесло сюда и он нас завтра подвезет. – Барт покачал головой. – Ну что ему здесь делать, посуди сама? Просто болтается. «Кон-тро-ли-рую, тот ли реквизит увезут». – У них любовь с Дездемоной, – мягко опровергла его версию Женни. – Любовь! – хмыкнул Барт. – Ну ладно, нам повезло, что у них случилась любовь. – О да! Здесь она случается. Любовь, – насмешливо сказала Женевьева. Она узнала, кто это там еще издалека так лучезарно улыбается. Бартоломью тоже узнал, встал и приосанился. – Ну, я, пожалуй, пойду, – прошипела Женин, поднимаясь. – Останься. Переведешь мне. – Барт даже не посмотрел в ее сторону. Он лыбился навстречу той самой девушке, что кокетничала с ним на днях и столь бесцеремонно играла его локоном. – Ну уж нет! – отрезала Женин. – Вы прекрасно понимаете друг друга. И гордо удалилась. И захлопнула за собой дверь в театр. И приоткрыла ее чуть-чуть: посмотрела в щелочку. Девица уже стояла вплотную к Барту и хохотала. Барт, не оборачиваясь, каблуком нажал на дверь, закрывая. Ах, вот как! Он подозревал, что она будет шпионить и желал личного пространства?! Да, пожалуйста. Сколько хотите. Вообще-то, было немного неудобно от его уверенности, что она подсматривает. Нет, он просто услышал звук двери. Женевьева столкнулась с директором труппы. – Где художник? Что же он делает? У меня спектакль через полчаса, а он провонял все помещение краской. Вели ему вынести стену на улицу. – Стену? – удивилась Женин. – Хорошая идея, да? – довольно махнул рукой директор в сторону новых декораций. – Очень компактно для перевозки. А монтируется в стену замка за пять минут. Для Женевьевы это выглядело кусками каменной светлой стены с вьющимися растениями. Она не успела рассмотреть хорошенько, в чем заключалась идея. Директор просто взмолился, чтобы художник сам распорядился своими сырыми еще полотнами. Женни набрала воздуха в грудь и распахнула двери. Барт обернулся, девушка расцепила руки. Ой, они, кажется… целовались? – А эта сеньорита в курсе, что ты завтра уезжаешь? Может, сказать? – Женни шла за Бартом и издевалась. – Не надо. Не разбивай ей сегодня сердце, – насмешливо ответил Барт. – Кстати, то, что ты «пробовал» вчера, было вовсе не текилой, – продолжила Женни. – Что?! – он остановился и посмотрел ей в лицо. – Актеры ради тебя заказали какой-то американский ликер, – деланно безразлично пожала плечами Женни, пряча улыбку. – Ах, ты! – Барт захохотал. – Женни, не говори никому в Меланьи, договор? – Помоги мне, – попросил он. – Нет, лучше позови Отелло. Отнесем в подсобку по одному, чтоб не смазать краски. – А что это? Такие солнечные светящиеся камни вышли. – Да? Я хотел мрачные и суровые, – улыбнулся Барт. – Это палаццо Джульетты. «А разве она жила во дворце?» – попыталась вспомнить Женевьева. Дездемона фальшивила. Это было ужасно. Аплодисменты тем не менее были, но Дездемона ничего не слышала, ничего не видела. Она сияла. Она послала воздушный поцелуй гордо восседающему в первом ряду Карлосу. «Что с людьми любовь делает», – вздохнула Женни.