– Спасибо! – Воздушный шарик лопнул и обвис тряпочкой. – Спасибо, что сравнил меня со своей лошадью! Спасибо, что меня можно купить! Спасибо, что не.. Женин всхлипнула. – Не любишь меня. Она заплакала. Как глупо. Надо его убить, а она плачет. Барт осекся. Он с ужасом осознал, что наговорил. А есть теперь выход? Он закрыл лицо руками и сам чуть не заплакал. – Прости. Прости, я… Я приревновал. Испугался. Ну, прости же! – взмолился он. Женин ткнулась носом ему в плечо. Он обнял ее, погладил по голове, прижался щекой к ее мокрой щеке. – Я люблю тебя. Я не отдам тебя никому, – прошептал. – Почему ты говоришь это только теперь? – с обидой в голосе спросила Женин. – Я вообще-то планировал сказать это завтра… – Кажется, Барт улыбнулся. – Почему? – Слезы у Женин высохли. «Что он еще затевает?» Барт загадочно помолчал, вынул из кармана чертеж, запихнул обратно, отвлекая ее внимание, он не может рассказать сейчас. – Нашел что-нибудь интересное? – загорелись глаза у Женин. – Увы, нет, – признал он. – Посмотрим, что Раф скажет. Так с кем ты завтра идешь на фейерверк? Женни изобразила раздумье, посмотрела на него оценивающе, и рассмеялась. Барт подхватил. Они хохотали как сумасшедшие. Как глупо было ссориться – куда они друг от друга денутся. По дороге домой Барт опять закипел. Он так старательно все готовил, так все продумал, с таким трудом все организовал, а Оричес чуть не испортил ему праздник. Что бы Женни там себе ни думала, Ллойду просто кость поперек горла, если у Барта Медичеса что-то есть, чем он дорожит. В доме все уже спали. Барт положил рисунок Рафаэлю на стол и вышел на цыпочках из его комнаты. Он долго не мог уснуть, ворочался в постели. Поскорее бы наступило завтра! Женни пробежалась с утра по продуктовым магазинам и увидела, как город готовится к ярмарке. Улицы перекрыли. Прямо на проезжей части установили прилавки. И раскладывали много всего яркого, красивого, интересного. Женни устояла перед искушением побродить, рассмотреть, потрогать все руками. Ей надо спешить. Она и так вечером оставит Маленьких одних надолго. А покупать она все равно ничего не собирается. Она вернулась домой и ахнула. На столе в вазе стояла роза. Одна единственная. Но какая красивая! Длинный сильный стебель. Необычного цвета лепестки: не желтые, но и не белые. Очень-очень теплого кремового оттенка. «Бартоломью, – с нежностью подумала Женни. – Извиняется за вчерашнюю ссору». – Молодой человек торопился, не стал тебя ожидать, – сообщила, лукаво улыбаясь, прабабушка. Женни развернула записку, лежавшую под цветком. «Спасибо за чудесный вечер. Ллойд». Ллойд? Очень мило с его стороны… Женни слегка разочаровалась, что Барт вот так не может, не догадался. Впрочем, это неважно! Роза была так прекрасна, что Женни улыбалась ей всякий раз, проходя мимо. Ллойд зашел в цветочный магазин. Они выносили цветы на улицу, сегодня же ярмарка. – Чем могу помочь? – с любопытством уставилась на него молоденькая продавщица. Она узнала молодого Оричеса. Интересно, кому это он букет ищет. Она показала ему дюжину алых роз. Ллойд покачал головой. Это будет слишком. – Всего лишь выразить благодарность. Дорого, но не броско. – Только что из Голландии, – вынесла девушка ведро с цветами из холодильника. Ллойд вынул одну розу. Поморщился, отсчитывая деньги. – Адрес? – продавщицу распирало от любопытства, подружки ахнут, когда она расскажет, за кем ухаживает сейчас Оричес. – Спасибо, я возьму с собой. Но Женни дома он не застал. Ближе к вечеру появился Барт. – Родители уже ушли на ярмарку. Ты не против заглянуть к нам? Рафаэль был бы рад. Он увидел розу. – От Ллойда, – твердо сказала Женни. Барт промолчал. – Какая жалость, – вдруг вздохнула Женни. Барт с недоумением посмотрел на нее. – Такая красивая. Очень грустно, что она увянет, – объяснила смущенно Женин: он подумает, что она, как ребенок, но ей правда ужасно жалко. – Принеси лист бумаги, – попросил Барт. Он достал карандаш. Ах, вот оно что! Женин улыбнулась. – Не грусти, Женевьева! – закончил он рисунок и протянул ей. Роза получилась живой. В правом нижнем углу Бартоломью, довольный работой, поставил свои инициалы. – Цвет, конечно, не передать графикой. Если хочешь, завтра я нарисую ее красками. Женин оставила рисунок на столе, и они поспешили к Рафаэлю. – Посмотри, кто у нас в гостях! – оторвал Рафа от книжки Барт. – Здравствуй, Женин! – радостью вспыхнули синие глаза Рафаэля. Женин подтянула к его креслу маленькую скамеечку и уселась у его ног. – Ты смотрел план замка? – С пристрастием, – улыбнулся Раф. Какая Женин красивая. Как блестят глаза, какой румянец. – Я не нашел ничего, что указывало бы на тайник. – Он с удовольствием смотрел, как огорчение отразилось на ее лице. – Сюрприз! – вспомнила она и протянула ему вышивку, прошептав зловеще: – И месть! Рафаэль удивленно повертел в руках ткань. – Наш замок? – Нет! – Женни принялась рассказывать ему всю историю. Барт делал бутерброды и посматривал на брата и Женни. Заговорщики прямо! Так и просятся нарисовать их. – А кому месть? – поинтересовался Рафаэль. – Ему! – Женни показала пальцем на Барта. – Я обиделась на него вчера и не показала вышивку. Дотерпела, чтобы ты первый увидел! Рафаэль улыбнулся.