– Спасибо, что догадался пригласить Женни на бал. Хорошая идея, чтобы ты познакомил ее с родителями, а не я. Крику будет меньше. Раф смущенно молчал. Барт разулыбался. – Женни больше рвется посмотреть наши подземелья, чем пойти на бал. Представляешь? Я ей пообещал. Он вздохнул. – Вот бы и наши родители свалили на пару дней. Барт с надеждой посмотрел на Рафаэля: может, он придумает что-нибудь, уговорит их свозить его куда-нибудь. – Здорово! – оживился Раф. – Покажем! Мы сами там уже лет десять не были, да? Барт подразумевал, что будет сам проводить «экскурсию». Этакая романтическая прогулка по подвалам. Но не огорчать же Рафаэля. Он кивнул согласно. Бартоломью увидел в окно, как открылась дверь подъехавшей к замку машины, оттуда показался и раскрылся мамин зонтик. Барт подскочил и побежал убирать с подоконника статуэтку – их с Женни условный знак. Мама так оживленно разговаривала ни о чем, такой странный румянец появился у нее на щеках, что братья заподозрили неладное. Мама суетилась, что-то рассказывала, повторяя одно и то же и роняя предметы. Барт пододвинул стул и чуть ли не силой ее усадил. – Что тебе сказал врач? – две пары синих глаз уставились на нее тревожно. Мама сникла. – Просит сдать анализы, – она подняла голову. – Ничего страшного. Только у нас их не делают, придется ехать в столицу. На день, а может быть, и на два. Ей что, показалось, что сыновья обрадовались? Да это у нее всего-навсего гормоны. Не смертельно. «Требуется просто внести ясность», – с такими словами дал ей направление доктор. Как же она устала болеть непонятно чем. Почему нет такой таблетки, чтобы выпить ее – и сразу все прошло, не надо обращать еще и на себя внимание. Ей Рафаэля хватает. Она бы не забывала пить эту таблетку, только где ее взять. – Нет! – решительно объявила мама. – Сейчас я не поеду! Сдам анализы весной. Или летом. Не могу же я оставить Рафаэля, особенно после вчерашнего. Никогда еще сыновья так упорно не проявляли заботу. Даже приятно. Они настояли. Ей обязательно нужно ехать, раз врач велел. И потом, в столице целых два дня – это же чудесно! Они с папой замечательно проведут время! – Готовь экспедицию, – толкнул за обедом Рафаэля локтем в бок Бартоломью. Они переглянулись значимо. – О чем это вы шепчетесь? – спросила все еще раздумывающая мама. – У Ллойда вечеринка пятнадцатого, – ответил Барт. – Я же говорю, что мне лучше никуда не ехать. Ты пойдешь, а с кем будет Рафаэль? – Во-первых, я не маленький и не больной, во-вторых, я тоже приглашен, – начал было Рафаэль, но сообразил: – Мама, а ты куда собралась пятнадцатого? – На обследование. Вместе с отцом, – удивилась, что тут непонятного, мама. – Так это пятнадцатого? – хором спросили братья. – Слишком хорошо в жизни не бывает, – мрачновато изрек Барт, когда они остались вдвоем. – И что мы выберем? – Рафаэль откровенно смеялся. – Почему мы? Тебе легко, ты у нас холостяк. Иди, куда хочешь, делай, что хочешь, а у меня одна дорога – в подвал! – произнес Барт трагическим тоном. Оба захохотали. Раздался звонок в дверь. – Вот оно мое «куда хочешь», – вздохнул Рафаэль. – Потерпи, – хлопнул его по плечу Барт. Доктор долго топтался в прихожей, отряхивая темносинее кашемировое пальто, отдал его услужливо протянувшей руки маме. Наконец вошел, поправил на переносице очки в золотой оправе и ласково улыбнулся Рафаэлю: – Чем могу быть полезен, молодой человек? Что у вас произошло? Барт прислушивался, что доктор после осмотра плетет маме. Из гостиной долетали только отдельные фразы: «пирамидальные подкорковые пути поражены», «дегенеративные изменения» и, конечно, «пубертатный период». У Барта засосало под ложечкой и стало ему до тошноты противно. Хорошо, Рафаэль не слышит, закрылся у себя с очередной книгой. Хлопнула дверь. – Ну что сказал доктор? – подошел к маме Барт. Она встала, уткнулась носом ему в плечо и расплакалась, не в силах больше сдерживаться. – Изменения в мозжечке. – Что это значит? – Я поняла, что-то вроде дырок в мозгу. – Мама! – отстранил ее от себя Барт и заглянул ей в глаза. – Доктору бы такие дырки, чтобы поумнел. А наш «дегенерат» уже двухпудовой гирей крестится. Мама неуверенно улыбнулась. Их планы чуть не сорвались. Маленький дедушка лежал в постели, с трудом поворачивая свое посеревшее лицо к Женин. Отвечал он ей односложно или вообще невпопад. Правда, послушно глотал капли. Однако к концу недели прадедушка повеселел, щеки приобрели привычный оттенок. Он затопал по домику, ворча на воспрявшую духом Маленькую бабушку. Выходные прошли спокойно, но Женин сомневалась, можно ли оставить стариков одних надолго. – Иди, как собралась, – выгнал ее Маленький дедушка. – Не нарядно нынче молодежь одевается погулять, – посмотрела прабабушка вслед Женевьеве. – А куда это она с Джеком отправилась? – За грибами. Расскажет, если что найдут, – заверил муж. «Заговаривается», – вздохнула прабабушка. – Наверное, нам бы следовало присмотреть за Женин, – увидела она в окно, как навстречу правнучке появился Джек и обнял ее. – Еще чего, у тебя в ее возрасте уже сын ползал, – хмыкнул прадедушка. «И то верно, – подумала прабабушка. – Как же нынешняя молодежь взрослеет поздно». – Ты прочитал письмо? – набросилась Женевьева на Рафаэля. Она передавала ему с Бартом папку из архива прадедушки. – Прочитал. Переписал. Такие бытовые послания – большая редкость, – встретил Женин лучистым взглядом синих глаз Рафаэль. – И что там написано интересного? – тормошила его Женин. – Год был урожайным, – серьезно заверил ее Раф. Женин застонала. Рафаэль рассмеялся. – Не дразни Женевьеву, – улыбнулся ему Бартоломью, распихивая спички по карманам и чем-то пропитывая какую-то тряпку. – А что? Очень полезная информация. Ты, например, знаешь, какой в том году был урожай, какие цены и где проводились ярмарки? – продолжал смеяться Раф, потом смилостивился: – Есть пара строчек о том, что жена хворает и настаивает, чтобы привезли сына из замка Медичесов. Автор просит у родственника вторую лошадь, чтобы ехать за ребенком, хотя тому следовало бы еще год послужить, поучиться. – С мальчиком плохо обращались?! – У Женни глаза загорелись. – Почему бы это Медичесы плохо обращались со своим собственным племянником? – возмущенно спросил Барт. – Ну что, пошли? – Это – комната Рафаэля, – показывал Барт в коридоре. – Он обернулся к Рафу: – Ты все взял? На самом деле Барт сам собирал все, что им было нужно. Рафаэль нес только лупу да карандаш с блокнотом. На всякий случай.