– Привет. – Барт перешагнул через ноги брата, подошел к столу и уселся на краешке. Он вытянул из кипы бумаг портрет девушки в берете набекрень. – Надеюсь, через год слышать понежнее «Доброе утро», – улыбнулся Барт портрету. Рафаэль понимал, что Женни – девушка Барта. Он давно уже не ревновал. Почти не ревновал. Но от известия, что еще целый год продлится неопределенность в их отношениях, приятно защемило сердце. Этот ангел будет запархивать к ним в дом, смотреть то удивленно, то смешливо, то нежно. Смеяться его шуткам и слушать его истории. Все будет по-прежнему хотя бы еще год. Рафаэль с ожесточением взялся за гантели, физическими усилиями вытравляя из головы все мысли. – Что-нибудь интересное? – Барт отложил портрет и повертел в руках копию документа Маленького дедушки, что вчера старательно снял Раф. Потный обессилевший Рафаэль лежал на полу. Повернул голову. – А! Это? Очень! Он сел. – Таких памятников бытового письма сохранилось мало. Как только Мединосам удалось заполучить переписку Медичесов? Если бы Мединосы разрешили опубликовать – я бы гарантировал маленькую сенсацию. – Опубликуешь! – бодро заверил Барт. – Мы всех помирим. Мэр так расхвалит нас и наши семьи за выдающиеся заслуги перед Меланьи, что Медичесам и Мединосам придется пожать друг другу руки. Вставай, проверишь, правильно ли я составил заявление! Барт пробежал глазами письмо – будущую сенсацию: – Ну и какое это отношение имеет к кинжалу или гостям? Господин задерживается в поездке, пишет своей жене распоряжения… – Предполагаю, что новый паж, с которым старый господин Медичес просит жену быть построже и не баловать в его отсутствие, – это тот мальчик, что упоминается в первом письме, тот, которого приедет забирать отец. Возможно, болезнь матери – истинная причина, а возможно – предлог: с ребенком слишком строго обращались в замке, потому что им были недовольны. Барт нашел упоминание о паже. Перечитал. Медичес сетовал, что тот ни к чему не способен: дикий, пугливый и рассеянный. Что-то сломал. Но мальчик – явно родственник: так о чужих не пишут. И первое письмо подтверждает, что родственник. – Обычное ворчание дяди на племянника, от которого он ждал сразу больших успехов. Не мог отец ребенка в отместку взять кинжал и ножны. Спрошу сегодня у Маленького дедушки, почему он придает письму значение. – Барт улыбнулся при мысли, что увидит Женевьеву. Раф тем временем поднялся, сел на кровать, перебрался в кресло и подкатил к столу. – Ты зайдешь к ним сегодня? – спросил. – Надо бы. Хочу помочь листья убрать. Представляешь: вчера целуемся, а под ногами шуршат листья. Полон двор. Куда Женин смотрит, – проворчал Барт. А для Рафа это прозвучало волшебной музыкой: поцелуи под шуршание опавшей листвы. Он вздохнул и начал искать в «Бюллетене» нужную страницу. – В заявлении все правильно. Но ты понял, что его должен подписать действующий член Исторического общества? – Подмахнет не глядя! – выхватил бумагу из рук Рафаэля Бартоломью и отправился к отцу. Он оказался прав. Отец не стал вдаваться в подробности, поверил на слово, что Барт затевает нечто грандиозное, за все ручается, но детали сообщит позже. Требуется только формальная роспись, вот в этой графе. Улизнуть без участия в семейном завтраке Барту не удалось. Он ждал звонка. И мама была настроена решительно, накрыла не завтрак, а просто обед какой-то. – Бартоломью, где ты вчера задержался? – как бы невзначай спросила мама. – Дела, – попробовал отмахнуться Барт. – Девушка? – мама не отступала. – Угу, – буркнул Барт, быстро запихивая себе в рот большой кусок хлеба с маслом. Отец посмотрел на него добродушно, улыбнулся маме. – Пора ему! Вот я в его годы! – Не придумывай! – осадила мама мужа. – Бартоломью, мне нужно серьезно с тобой поговорить. – Да? – изобразил готовность слушать Барт. Раф прыснул. – Мимолетные связи, они развращают душу и… – Мама покраснела. – Калечат тело. Нам даны заповеди. «Не прелюбодействуй». Раф подавился и закашлял. – Знаю-знаю. И не возжелай чужую жену! Чужой мне не надо! – рассмеялся Барт, пытаясь превратить лекцию о морали в шутку. Зазвонил телефон. Барт вскочил, чуть не опрокинув стул, и побежал в коридор. – Бартоломью делом занят! Что ты выдумываешь! – отчитывал маму отец. – А если увлекся кем, то кто же не увлекается в его возрасте. – Вот именно! – громко сказала мама. – Случайные увлечения до добра не доводят! – Ш-ш-ш, – махнул Рафаэль, подъехал к дверям и прислушался к разговору брата. – Барту слышно плохо! Родители замолчали. – Как? Вы еще не получили нашу заявку? – весело врал в трубку Барт. – Ох, это наша почта в Меланьи! Я сегодня же проверю, отправили ли они конверт. Наверное, все еще у них валяется. Девушка, милая, включите нас, пожалуйста. Как же вы обойдетесь без нашей экспозиции исторического костюма? Барт чему-то засмеялся. – Спасибо. На днях получите. Я потороплю. Когда показать комиссии? Да хоть завтра. Рафаэль схватился за голову и затаил дыхание. – Если у вас плотное расписание, то можно отложить. Да. И у нас в помещении еще ремонт, а хотелось бы продемонстрировать во всей красе. Да. Перед Рождеством? Великолепно! Раф с облегчением выдохнул и восхищенно покачал головой. – Дай пять! – со смехом протянул ему ладонь Барт. – Побежал я на почту отправлять заявку. – Потом сразу домой? – спросила мама. – Нет, загляну в Бальный зал, проверю, как убрали. – И домой? – Нет, мне манекены нужны для нашей затеи. – Барт начал раздражаться, это что еще за неожиданный контроль. – У Бартоломью есть голова на плечах! – вступился отец. – Знаю я эти головы! Посмотри на некоторых наших знакомых! Тоже не тыквы на плечах, – со слезами в голосе запричитала мама. – За минутную слабость они теперь всю жизнь расплачиваются! Женились по залету… – Мама! Спасибо за завтрак, спасибо за советы. Я тороплюсь. Он умчался. На почту. В Бальный зал. За манекенами. И – к Женин. Дверь за Бартоломью захлопнулась. Мама посмотрела в окно. Барт торопился, чуть не бежал. Полы его расстегнутого пальто развевались от резких движений. Мама вздохнула и перевела взгляд. Рафаэль кружил вокруг стола, собирая посуду. – Ой… – Он столкнул чашку, но успел подхватить ее довольно ловким движением. – Не разбил! – повернулся к родителям. Мама видела сейчас только колеса его инвалидного кресла, колеса, тыкающиеся в стол и издающие скрипучие звуки. Она накапала себе лекарства. Закрыться в спальне не успела – отец придержал дверь. – Что с тобой сегодня? – спросил ласково. Мама беспомощно посмотрела на него. – Я так хочу, чтобы у мальчиков жизнь сложилась удачно. Я так боюсь, что Бартоломью наделает глупостей. – Бартоломью весь в меня, – перебил ее с улыбкой отец. – Он сделает правильный выбор. Как я. Его слова вызвали совсем другую реакцию, чем он ожидал. У жены слезы закапали из глаз. – Другая женщина родила бы тебе здорового ребенка, – прошептала она. – Я не хочу другую женщину и других детей. – Отец все еще пытался успокоить маму. – Никто в болезнях не виноват – это стечение обстоятельств.