– Вперед! И разведчики, уже не прячась, кинулись бежать к концу поля. Когда подбегали к последнему ряду машин, Шубин крикнул: – Кирсан, доставай свои гранаты! Пошлем гадам привет от красноармейцев! Он не мог смириться с мыслью, что они побывают рядом с немецкими самолетами и не причинят им никакого вреда. Теперь, когда уже не надо было осторожничать, хотелось дать немцам прикурить. Он и Султанов одновременно подбежали к соседним самолетам, и каждый кинул по гранате, целясь в бензобак. Султанов оказался более метким – взрыв его гранаты разворотил бензобак, раздался еще один взрыв, и весь самолет загорелся. Граната Шубина повредила «мессер», но пламя не вспыхнуло. Впрочем, хватило и одного пожара. До разведчиков донесся дружный злобный крик, вырвавшийся у врагов. Теперь немцы уже не стеснялись вести огонь. Вокруг разведчиков засвистели пули. К тому же они выбежали на открытое пространство, где их уже не загораживали стоявшие на земле машины. Осталось преодолеть каких-то восемьдесят-сто метров до проволоки. Но вражеский огонь делался все плотнее. Внезапно силач Майборода споткнулся и упал как подкошенный. Шубин и Султанов подскочили к товарищу, подняли его. Разбираться, что случилось, куда ранен Майборода, было некогда. И они вдвоем потащили почти что на руках силача к проволоке. Очередная пулеметная очередь пронеслась прямо над их головами, она сбила с Шубина пилотку. Дальше бежать было нельзя, и разведчики бросились на землю и поползли к проволоке, таща на себе товарища. Но тут пулеметная очередь взрыла землю прямо у них перед носом, и они остановились. Было непонятно, что делать дальше. Положение было безвыходным. И тут им на помощь пришли Воробьев, Погорелов и Ветчинкин. Они тоже преодолели проволочное заграждение, проникли на территорию аэродрома и сразу сосредоточили огонь своих автоматов на ближайшей вышке, пулемет которой не давал Шубину поднять головы. Пулеметчик тоже заметил новых врагов и перенес огонь на них, поэтому Шубин и Султанов смогли двигаться дальше, хотя и ползком. Вскоре они присоединились товарищам. Теперь надо было скорее преодолеть ограду. Воробьев и Ветчинкин с двух сторон развели проволоку, чтобы группа разведчиков могла быстро ее преодолеть. Погорелов, ведший в это время огонь по подбегавшим немцам, заставил их залечь. Воробьев и Ветчинкин присоединились к нему, а Шубин и Султанов потащили Майбороду дальше, к проходу на минном поле. Шубин вертел головой, искал оставленные им метки. Где же они? Ага, вон белеет лоскут. Они уже домчались до прохода, когда к проволочной ограде подбежала группа немцев. Бой разгорелся с новой силой. Под плотным автоматным огнем нельзя было и думать преодолевать минное поле, ведь на нем требовалась особая осторожность. Нет, сейчас они не могли просто пытаться уйти – им бы этого сделать не дали. Нужно было вступать в бой. Приняв такое решение, Шубин скомандовал: – Костя, Султан, ко мне! Приготовить гранаты! Бросать по моей команде! – и, обращаясь к сержанту Воробьеву, объяснил: – Когда мы примем бой, отступайте к лесу. Нас не ждите! Группа разделилась. Трое разведчиков достали гранаты, взяли автоматы на изготовку. – Давай! – скомандовал Шубин. Три разрыва слились в один. Разведчики кидали гранаты метко, они разорвались в самой гуще наступающих врагов. Автоматный огонь сразу прекратился. – Теперь давайте по пулеметчику на вышке! – скомандовал Шубин. – Ну, кто у нас самый меткий? Все трое одновременно прицелились в пулеметчика. Но враг тоже не сидел без дела. Его пулемет строчил, не переставая. Шубин почувствовал, как пуля чиркнула по его голове, содрала кожу; глаза, лицо тут же стала заливать кровь. Она мешала целиться. Султанов и Погорелов уже выстрелили, а Шубин все никак не мог справиться с кровью. Тогда он окончательно оторвал подол рубахи, вытер кровь и кусок материи прижал к ране. Кровь перестала идти, теперь можно было стрелять. Шубин поставил автомат на одиночную стрельбу, тщательно прицелился и выстрелил. Вражеский пулемет смолк. На какую-то секунду наступила тишина. – Скорее! К лесу! – скомандовал Шубин. Они вскочили и бросились бежать. Тут же у них за спиной снова грянули выстрелы, застрочили сразу два пулемета с ближайших вышек. Но лес был уже близко. Они пробежали оставшиеся несколько метров, углубились в чащу еще метров на пятьдесят… Здесь их ждали Воробьев и Ветчинкин; Майборода лежал на земле. Сюда долетали только редкие пули. Разведчики без сил упали на землю. У них уже не оставалось никаких сил, казалось, сухожилия сейчас лопнут от напряжения. Особенно тяжело было Воробьеву и Ветчинкину – тащить гиганта Майбороду было трудно. – Дальше… надо уходить глубже в лес… – через силу произнес Шубин. Султанов и Погорелов сменили товарищей и понесли Майбороду. Так они прошли еще метров триста, пересекли овраг и повернули на юг. Теперь аэродром остался далеко позади, и Шубин разрешил сделать привал. Двое разведчиков опустили Майбороду на землю, и Шубин начал его осматривать. Впрочем, осмотр был недолгим: одного взгляда хватило, чтобы определить, что их товарищ умирает. Пуля разворотила ему грудь, разорвала легкое. Остап попытался еще что-то сказать, но тут у него из горла хлынула кровь, он дернулся и затих. – Умер, – тихо произнес Воробьев, потом взглянул на Шубина и воскликнул: – Товарищ капитан, что у вас с головой? Вы весь в крови! – Ну, посмотри, что там у меня, – предложил Шубин. – Давайте лучше я взгляну, – сказал Костя Погорелов. – Я немного в госпитале помогал медикам, умею делать перевязку. Он осмотрел рану Шубина и заключил: – Повезло вам, товарищ капитан. Только кожу содрало, и сосуд порвало, оттого и кровь. Но череп цел. Я сейчас вас перевяжу… – И Николая надо осмотреть, – велел Шубин. – Как там его рана? На несколько минут лесная поляна превратилась в филиал госпиталя. Ветчинкину заново перебинтовали руку, Шубину забинтовали голову. После этого выяснилось, что запас бинтов почти кончился. – А с Остапом что будем делать? – спросил Воробьев. – Лопат у нас нет… – И лопат нет, и времени, – заключил Шубин. – Вот тут вроде ямка есть. Давайте его туда положим и обложим камнями. Камней тут вроде много. Так они и поступили. Когда над убитым вырос небольшой каменный холм, разведчики покинули это место, отошли метров на сто, до следующей поляны. Здесь Шубин объявил большой привал. – Давайте отдохнем, – распорядился он. – Спим два часа. Потом поедим, что осталось, и пойдем выполнять вторую часть нашего задания. – На Карманово? – спросил Воробьев, информированный лучше остальных о цели разведки. – Да, на Карманово, – ответил Шубин. Разведчики легли отдыхать, а капитан еще некоторое время трудился: склонившись над картой с включенным фонариком, он наносил на нее расположение вражеского аэродрома, вписывал на обороте карты количество находившихся на нем самолетов. Потом и он лег. Уже светало, когда Шубин разбудил своих товарищей. Достали из вещмешков остатки продуктов, разделили между собой и молча поели. Теперь их осталось пятеро, и утрата силача Майбороды сразу ощущалась. После завтрака все стали собираться, а Шубин достал карту, изучил лежащую впереди местность и наметил ближайшие ориентиры. – Ну, друзья, – сказал он, – нам осталось совсем немного. Проделать такую же работу, какую мы уже проделали, и вернуться к своим. И все это за каких-то восемнадцать часов. Что ж, пошли! И группа двинулась в сторону Карманова. Глава 9 Шубин заранее изучил карту этого района, а потому знал, что здесь имеется меньше болот, зато больше лесов. Он рассчитывал, что здесь им будет легче продвигаться. Да и немецких сил в этом районе скорее всего будет меньше. Поэтому они успеют разведать местность до середины пути, а потом повернут назад, к Вазузе. Пройдя примерно километр, они обнаружили немецкий укрепленный пункт, расположенный на господствующей над местностью высоте. Это был самый обычный немецкий укрепленный пункт, с дзотами, траншеями и минометными батареями в тылу. Никакой особой разведки проводить не требовалось. Шубин нанес его на карту, разведчики обошли вражеское укрепление и двинулись дальше. И едва не напоролись на обширное минное поле. Оно тянулось на целых полкилометра, занимая удобную лощину, по которой так хорошо было бы идти нашим войскам, в обход немецких позиций. Разведчики уже прошли по этому полю метров тридцать, когда Султанов заметил подозрительные бугорки на земле. Минное поле тянулось вперед метров на двести, было немыслимо проделать проход на все это расстояние. Поэтому им пришлось медленно и осторожно выбираться назад по собственным следам. Когда они снова оказались в безопасном месте, Шубин вздохнул с облегчением и поблагодарил судьбу за то, что этот участок местности не находится под обстрелом немцев. У них было бы мало шансов уйти отсюда живыми. Взяли правее, чтобы обойти мины. И снова вышли к немецкому укрепленному району. «Стало быть, у них здесь везде так, – размышлял Шубин, доставая карту. – На высотах – дзоты и траншеи, кое-где танки, а в низинах – минные поля. Но как же нам здесь просочиться? Ведь и болот в этих местах нет… А еще вопрос, более важный: где тут пройти нашим войскам? Разминировать минные поля? Но сколько времени на это уйдет? А другой выход – штурмовать их укрепленные районы. Нет, надо искать какой-то другой вариант для прохода советских войск…» Он снова углубился в изучение карты и обнаружил чуть западнее глубокий овраг, шедший с севера на юг и пересекавший немецкие позиции. «Вот здесь мы и пройдем, – подумал Шубин. – А потом и армию проведем». И они направились к оврагу. Как выяснилось, овраг немцы тоже успели заминировать. Но здесь мины стояли только на самом дне оврага, их было немного. Шубин решил их не обходить, а разминировать, чтобы подготовить проход для сил армии. За час они разминировали весь овраг, сделали его прохождение безопасным. Но темп продвижения при этом резко замедлился. До Карманова было еще очень далеко… Выйдя из оврага, разведчики оказались на открытом пространстве. И все это пространство было вспахано, и на нем в разных местах копошились люди. Их было двенадцать человек: четверо мужчин и восемь женщин. – Не пойму, кто это – немцы, что ли? – удивился сержант Воробьев. Шубин приладил к глазам бинокль, разглядел одного человека, второго, третьего… – Нет, Игорь, это не немцы, – сказал он, пряча бинокль. – Это наши. Мирные жители, скорее всего из деревни Подберезки. Они картошку пропалывают. Вот нам и самые лучшие «языки». Сейчас мы у них узнаем, что нам требуется. Только… – Что вас беспокоит? – удивился Воробьев. – Наши люди, они все расскажут. Пойдем к ним. – А ты уверен в том, что где-то поблизости нет немцев? Или хотя бы одного немца вроде надсмотрщика? Вдруг он нас засечет и подаст сигнал тревоги? Нет, все мы туда, в поле, идти не должны. Пойдет один человек, и он должен выглядеть как сами местные. Ну-ка, я еще на них погляжу… Шубин поднес к глазам бинокль и принялся внимательно разглядывать людей, работавших в поле. Закончив осмотр, он сказал: – Они одеты разношерстно. Шинель, конечно, не годится, а гимнастерка, если ремень снять и ее в штаны заправить, сойдет. Но у них есть одна особенность: у всех на шеях висят деревянные таблички. Скорее всего немцы заставляют их носить такие таблички, чтобы мы, разведчики, не могли спрятаться среди местных. Надо такую табличку тоже изготовить. Кирсан, ты с ножом хорошо управляешься – сделай деревянную табличку вроде бирки. И дырку в ней прокрути для веревки. – А кто пойдет разговаривать – вы? – спросил Султанов. – Как же капитан пойдет? – удивился Николай Ветчинкин. – У него вон вся голова забинтована. Как он сойдет за местного? – Да, мне идти нельзя, – согласился Шубин. – Ты пойдешь, Воробьев. Ты у нас самый толковый. Давай приводи себя в деревенский вид. Пилотку не забудь снять. Постарайся найти толкового мужика и расспроси его о немцах. Где они стоят, где укрепленные пункты, где танки, где аэродромы. В общем, разузнай все, что они знают. – Смотрите, они собираются! – воскликнул Погорелов. – Вон, лопаты складывают. Наверное, сейчас к себе в деревню пойдут. – Неужели даже не отдохнут? – удивился Шубин. – Такого быть не может. И, словно отвечая на его мысль, деревенские собрались в кучку и сели у края поля. Вскоре над головами людей поднялись дымки – все закурили, как мужчины, так и женщины. – Вот, самое удачное время к ним присоединиться! – воскликнул Шубин. – Давай, Игорь, проберись вдоль леса, чтобы тебя с другого края поля заметно не было. Если немец где-то сидит, то на том краю. Вперед! Воробьев, пригибаясь, пробежал вдоль лесной опушки, подошел к группе сидевших людей и присоединился к ним. В бинокль Шубин видел, что между ним и деревенскими завязался оживленный разговор. – Товарищ капитан, я одного не могу понять, – сказал Погорелов. – Мы с вами в Погорелом Городище были, в деревне Хлепень, почти до самой Сычевки дошли. И нигде деревенских не видели. Куда же они подевались? – Ясно куда, – ответил Шубин. – Немцы их оттуда всех выселили. Они эти поселки превратили в свои опорные пункты. Зачем в них нужны мирные жители? Возможно, они их насильно переселили сюда – в Подберезки, Карманово. А Воробьев в это время вел беседу с деревенскими жителями. – Так ты правда военный? – недоверчиво спросил его один старик. – А выглядишь прямо как наш человек, деревенский. Только больно молодой. У нас молодых-то никого не осталось. – Как же ты решился к нам подойти-то? – спросила его одна баба. – Это ты, пожалуй, зря сделал. Как бы беды не было. Немец-то за нами следит, знаешь? Вон с того угла поля. Может, он, конечно, задремал на припеке, немец-то…