– Мне кажется, вы впервые видите такую модель, – услышал он голос Петра Деревянко. – А я в училище на такой не раз работал. Давайте я попробую установить связь. Лейтенант сел за рацию и за минуту привел ее в рабочее состояние. – Связь установлена, – сказал он. – Что надо передавать? – Хорошо, ты у меня будешь радистом, – решил Шубин. – Передай вот что… И он продиктовал все то, что хотел передать в штаб. Закончив сеанс радиосвязи, Шубин и Деревянко принялись за еду. После перекуса отдохнули еще несколько минут и вновь отправились в путь. Уже стемнело, когда разведчики вышли на опушку леса. Перед ними раскинулось вспаханное поле шириной около полукилометра, а за ним снова виднелись рощи. Шубин не стал доставать бинокль – в сгустившейся темноте он был бесполезен. И так было ясно, что там затаилась та самая танковая бригада, о которой говорил рядовой Глечке. И еще одно сведение рядового подтвердилось: в наступившей вечерней тишине где-то слева был слышен гул самолетных моторов. Очевидно, там располагался аэродром. Шубин задумался. Куда нанести визит: к танкистам или летчикам? И еще имелся один вопрос: как проникнуть в само Карманово? Ему хотелось разузнать о расположении врага в селе так же досконально, как он в свое время узнал о расположении немцев в Погорелом Городище. Тогда в результате полученных командованием сведений наступление советских войск прошло быстро и достигло своей цели. Теперь ему хотелось повторить то же самое здесь. Но как это сделать? Ответ пришел сам собой: надо снова раздобыть форму немецкого офицера. Но какого – летчика или танкиста? Форма офицеров люфтваффе была красивей. Но что будет делать офицер-летчик в селе? Какие вопросы его туда приведут? Как он объяснит свой интерес к частям, расквартированным в Карманове? Нет, эти действия будут выглядеть странно. Значит, надо было раздобыть форму танкиста. – Пошли вон туда, вправо, – сказал Шубин. – Там вроде складочка местности имеется, можем незамеченными подобраться к танковой части. – А вы прямо уверены, что там расположена танковая часть? – спросил Деревянко. – Да, я верю нашему рядовому Глечке, – ответил Шубин. – Мне кажется, он говорил правду. А если нет, мы вернемся и сделаем ему а-та-та. Вдоль опушки леса разведчики прошли до складки местности, о которой говорил Шубин, и по ней двинулись на юг. Уже стояла глубокая ночь, и необходимо было проверять каждый шаг, ведь эту полосу земли для того и держали вспаханной, чтобы получше ее заминировать. Теперь роль саперов выполняли Пак и Шубин – они лучше умели искать и обезвреживать мины. Из-за поиска мин двигались вперед крайне медленно. Уже наступила полночь, когда, обезвредив по пути три мины, разведчики наконец достигли рощи. Здесь их подстерегала другая опасность: все места, где росли деревья, занимали немецкие части. Разведчики в этом убедились, еще когда находились на поле. Шубин выслал вперед Гилялова. Тот отсутствовал почти час. А когда вернулся, доложил, что вдоль опушки рощи везде вырыты окопы, в них засела пехота. А за окопами стоят танки. – Пройти здесь нет никакой возможности, – заключил боец. – И вдоль леса ползти тоже нельзя: как только покажется луна, нас на открытом месте будет видно как на ладони. – И что же, нам так тут и сидеть? – начал сердиться Шубин. – Ты что же, никакой щелочки не нашел, где бы мы могли просочиться? – Нашел я одно место, – ответил Гилялов. – Но и вправду щелочка. Там в одном месте между траншеями такой небольшой овражек, поросший кустами. Всего десять метров шириной. Вот только там можно попробовать пробраться, больше нигде. – Овраги да болота – наши верные друзья, – усмехнулся Шубин. – Давай показывай, где этот твой овражек. – Надо еще правее взять, – сообщил Гилялов и первым исчез в темноте. Остальные последовали за ним. Овражек, о котором говорил Муса, преодолевали по одному. Занятие было крайне опасным, ведь немцы находились рядом, буквально в десяти метрах. Но вот наконец все разведчики собрались за линией немецких траншей. Теперь предстояло решить следующую задачу: так же бесшумно преодолеть и линию расположения танкистов. Решалась задача немного попроще: между танками имелись прогалы, ничем не заполненные. По одному из таких прогалов разведчики и пробрались. Дальше пошли тылы танковой бригады: здесь высились снарядные ящики, возле которых ходил часовой, стояли полевые кухни, был раскинут небольшой госпиталь. Возле госпитальной палатки, Шубин вдруг задержался. Он услышал обрывок разговора, который происходил в самой палатке. – Нет, господин Шоммер, я никак не могу выписать вас немедленно, – говорил один из собеседников, очевидно, врач. – Время два часа ночи, какая выписка? Вы ведь сами уважаете порядок, почему же вы предлагаете мне его нарушить? Утром, когда рассветет, я проведу осмотр, и, если ваша рана еще больше затянется и у вас не будет температуры, я с радостью верну вас в часть. – Хорошо, я согласен подождать до утра, – послышался другой голос, высокомерно цедивший слова. – Но только до утра, слышите? Я должен проверить свой батальон. Этот болван Кунц вечно что-нибудь напутает. Да и другие олухи не лучше. Нет, я должен находиться в батальоне лично! Утром вы меня выписываете, доктор, ничего другого я не потерплю. – Хорошо, хорошо, господин майор, – заверил врач. Полог палатки откинулся, и врач вышел. На долю секунды перед Шубиным открылась внутренность госпиталя, он увидел высокого человека лет тридцати пяти, в офицерском кителе, наброшенном на плечи. Немец снял китель, задул лампу возле кровати и лег. А Шубин остался снаружи, в темноте, никем не замеченный. Он чувствовал, что судьба посылает ему уникальный шанс, о котором можно было только мечтать. – Муса, – прошептал он. – Слушай новое задание. Пройди немного в тыл немцев, метров на триста, найди место, где бы мы могли надолго расположиться. Потом возвращайся. Гилялов снова исчез в темноте. И снова он отсутствовал около часа. За это время над лесом взошла луна, озарила окрестности своим мертвенным светом. Вернувшись, Гилялов лег рядом с Шубиным, прошептал ему на ухо: – Есть такое место. На этот раз не овражек, а густой ельник на возвышенности. И кругом тоже лес. Только это место чуть подальше, чем вы сказали, – тут не триста, а все пятьсот метров будет. – И хорошо, что подальше, – ответил Шубин. – Пак, Гилялов, слушайте задание. Мы втроем заходим в палатку. Там на койке слева лежит человек. Кроме него в палатке еще четверо. Видимо, палатка офицерская. Нам надо изъять майора из палатки так, чтобы никто ничего не услышал. Желательно, чтобы майор остался живой, у меня к нему есть пара вопросов. Деревянко остается снаружи, страхует нас. Все понятно? Пошли. Трое разведчиков крадучись проникли в палатку. Свет луны проникал сквозь брезент, слабо освещал внутренность палаты. Шубин разглядел нужную койку, офицерскую форму, висящую на стуле, сапоги на полу… «Может быть, взять только форму, а майор, черт с ним, пусть остается?» – подумал Шубин. Но тут же отмел эту мысль: майор утром поднимет скандал, это может стать известным в других частях, и его план сорвется. Нет, надо было брать форму вместе с хозяином. Тогда утром врач решит, что майор ночью ушел сам. И пока он поймет, что ошибся, Шубин может успеть выполнить свой план. Он махнул рукой товарищам: идите сюда. Они втроем встали возле кровати. Пак наклонился и своими крепкими руками, словно клещами, сжал горло лежащего. Тот дернулся, издал слабый хрип и затих. Тогда Пак и Гилялов подхватили его и вынесли из палаты. А Шубин понес форму и сапоги. Снаружи они сменились: теперь майора понесли Пак и Деревянко, Шубин все так же держал драгоценную добычу – форму майора, а Гилялов шел впереди и показывал дорогу. Так они добрались до ельника, избранного Гиляловым в качестве убежища группы. Майора положили на землю. Он все еще не подавал признаков жизни, и Шубин спросил Пака: – А ты его, часом, не до конца придушил? – Нет, не должен был, – покачал головой боец. – Давайте водой его сбрызнем, он и очнется. – Тогда его сперва связать надо, – решил Шубин. Пленного связали, заткнули ему рот кляпом. Шубин осмотрел карманы кителя и обнаружил документы на имя майора Рихарда Шоммера, командира батальона 172-й танковой бригады. После этого Пак достал флягу и побрызгал на майора водой. Тот дернулся и открыл глаза. Шубин дал ему время, чтобы осмотреться и осознать свое положение, а затем обратился к нему: – Да, господин майор, вы не ошиблись: вы находитесь в руках русских разведчиков. Мы перенесли вас на свою базу, которая находится далеко… ну, в общем, далеко от вашей бригады. Так что если вы вздумаете звать на помощь, то напрасно: ваш призыв никто не услышит. Сейчас я задам вам несколько вопросов. Если вы ответите на них, то останетесь жить. Согласны на мои условия? С минуту майор Шоммер молчал, пристально глядя на Шубина, потом медленно кивнул. – Вот и отлично, – сказал капитан. – Тогда первый вопрос: какие еще части, кроме вашей 172-й бригады, входят в линию обороны Карманова? Готовы отвечать? Майор снова кивнул. Тогда Шубин вынул у него изо рта кляп, готовясь выслушать ответ. Но вместо ответа майор Шоммер раскрыл рот пошире и закричал что было силы: – Хайль… Надо оговориться: майор хотел закричать что было силы. Но у него ничего не получилось: едва из его рта вырвался первый звук, Шубин своими крепкими руками сжал горло майора, так что он смог только захрипеть. – Военная хитрость, да, майор? – зло произнес Шубин. – Отдать жизнь за фюрера, а заодно навредить врагу? Но нет, у вас не получилось. В таком случае – прощайте, майор Шоммер. И Шубин сжал пальцы еще сильнее. Майор задергался, глаза вылезли из орбит, а затем его тело обмякло и застыло. – Муса, Пак, вам задание, – сказал Шубин. – Это место, которое Муса нашел, нам подходит для базы. Но тогда надо избавиться от трупа. Оттащите его подальше, метров за триста отсюда. И лучше закидать тело ветками, чтобы никто не заметил. Рядовые подхватили тело немца и потащили его дальше, в сторону от немецких позиций. А Шубин вновь достал рацию. На этот раз он обращался с ней более уверенно, не прибегая к помощи лейтенанта Деревянко. Он передал сведения о расположении 172-й танковой бригады возле села Карманово, а также о том, что рядом находится немецкий аэродром. О своем плане проникнуть в Карманово, используя форму немецкого офицера, Шубин не стал сообщать. Когда Гилялов и Пак вернулись, капитан скомандовал общий отбой. – Отдыхаем три часа, как раз до того времени, когда начнет светать, – сказал он. – Затем мы разделимся. Деревянко и Гилялов постараются добраться до аэродрома, узнать, что за самолеты на нем базируются, сколько их. Я отправлюсь в Карманово. А ты, Юра, останешься здесь, будешь сторожить нашу базу. – Может, мне пойти с вами до села и где-нибудь там вас подождать? – предложил Пак. – Что тут наши мешки сторожить? Волки их не съедят… – Нет, я думаю, провожать меня не надо, – покачал головой Шубин. – Я все же не девушка. А базу надо охранять, потому что здесь рация, а она нам еще пригодится. И потом, мы все при возвращении можем не найти это место – тут никаких особых примет нет. Так что, если ты услышишь, как очень настойчиво поют синица или щегол, ты им ответь. Все, приказ не обсуждается. А теперь ложимся отдыхать. И разведчики погрузились в короткий чуткий сон. Шубин проснулся первым, разбудил товарищей. Они поели то, что у них осталось, после чего Деревянко и Гилялов отправились на поиски немецкого аэродрома. А Шубин стал переодеваться в форму майора Шоммера. Прожевывая оставшуюся у него горбушку, Шубин обдумывал детали своего визита в село Карманово. Он решил, что не будет представляться майором Шоммером, командиром батальона 172-й бригады. Командиру батальона, охраняющего подступы к Карманово, нечего было делать в селе. Нет, он должен явиться в село как посланец из новой части, присланной командованием на помощь защитникам. В общем, надо повторить ту же легенду, которую он использовал в Погорелом Городище. Тогда она сработала, сработает и сейчас – Шубин был в этом уверен. «Если только я не встречу кого-то из старых знакомых, с которыми встречался в Городище, – подумал он. – Но это маловероятно». Конечно, Шубин помнил, чем обернулась его инициатива с переодеванием, когда о ней прознал особист Свистунов. Но он решил, что было бы стыдно бояться преследования за новый маскарад. «Я в Городище выполнял свой долг разведчика, – размышлял он. – И то же самое собираюсь делать и сейчас. Нельзя бояться выполнять свой долг – так можно вообще трусом прослыть». Около часа Шубин провел в ожидании, изучая карту и нанося на нее расположение немецких частей. А затем решительно встал, оправил китель, затянул потуже пояс с висевшей на нем кобурой, надел фуражку и спросил Пака: – Ну и как я выгляжу? – Как настоящий фриц, – честно ответил рядовой. – Так и хочется пулю в лоб всадить. – Значит, все в порядке, – заключил Шубин. – Ну, я пошел. И он покинул ельник, облюбованный разведчиками под временную базу. Теперь его главной задачей было пробраться к окраине Карманова, не привлекая внимания. Он должен был возникнуть на улице села словно ниоткуда. Ведь не может майор германской армии прийти в село пешком! Нет, он скажет, что приехал на машине, но у нее спустило колесо, и сейчас водитель чинит машину. И для поддержания этой легенды он должен был передвигаться очень скрытно. Так Шубин и делал. Каждый раз, когда он выходил на более или менее открытое место, он перед этим внимательно оглядывался вокруг. Но, к счастью, ему никто не попадался. Через полтора часа он вышел на дорогу, ведущую в село. Но идти по ней не стал: ведь согласно придуманной им легенде он должен был прибыть в Карманово с другой стороны, с юга, а не с севера. Поэтому он отошел на сто метров от дороги и двинулся вдоль нее, стараясь не терять ее из вида. Пару раз ему пришлось замирать на месте: по дороге проезжали немецкие грузовики или мотоциклисты, и из них могли заметить человека за деревьями. Но вот наконец лес расступился. Перед ним лежали луга, поросшие кустарником, а за ними открывалось большое село. У околицы виднелся шлагбаум, возле него расхаживал часовой. Шубину не хотелось идти напрямик, через луга. И он свернул, решил зайти в село, так сказать, с черного хода. Так он постепенно приблизился к селу и вошел в него. С этой стороны часовых не было, и он по узкой грязной улочке вышел на главную улицу села. Попутно, пробираясь между заборами, Шубин определил, что немцы не успели, а может, не захотели превратить Карманово в такой же укрепленный пункт, как Погорелое Городище. «Значит, штурмовать его будет полегче, чем Городище», – подумал он. Местных жителей немцы, очевидно, выселили – во всяком случае, Шубин их не видел. Он вышел на главную улицу села, поглядел налево, направо – справа, метрах в ста, увидел кирпичное здание, над которым развевался нацистский флаг. Видимо, это был штаб. Туда Шубин и направился. Глава 16 У крыльца штаба стоял часовой, но «герр майор» на него даже не взглянул. Держась высокомерно, Шубин толкнул дверь и вошел в помещение штаба. Здесь все было, как и в нашем штабе, в котором Шубин был всего два дня назад: такой же большой стол в центре комнаты, карта на столе, и так же склонились над картой несколько офицеров. Услышав стук входной двери, они подняли головы. Шубин сразу выделил среди них главного. Это был седой старик с генеральскими погонами. Шубин сделал два шага по направлению к нему, вытянулся и доложил: – Господин генерал, майор Клозе из отдельной 17-й танковой дивизии прибыл! Генерал, как и окружавшие его офицеры смотрели на «майора Клозе» с удивлением. – Вы должны простить нам, майор, наше недоумение, – сказал генерал. – Нас никто не предупреждал о вашем приезде. Откуда вы прибыли?