— Ты не одна, девочка моя, — он сжал ее руку, — Иисус и все святые его защитят тебя. Скоро праздник всех святых, приходи на службу. Я за тебя прочитаю отдельно молитву. — Молитесь за меня, падрэ, — Клер высвободила руку и пошла к двери, — очень прошу вас, молитесь за меня! Из церкви Клер вышла сама не своя. Она не могла понять, что происходит вокруг, будто происходило все это не с ней, и стояла посреди улицы, растерянная и испуганная. Валюша догнала ее, схватила за руку: — Клара Ивановна, очнитесь! Барышня! Клер посмотрела на нее, не видя. — К Кузьме Антоновичу надо, — проговорила она, — пошли. — Да возьмите извозчика, барышня, ведь вечер уже! Куда идти-то на ночь глядя? Клер оглянулась вокруг. Действительно, темнело. Фонарщик на другой стороне улицы уже зажигал фонари, а воздух стал сгущаться в преддверии ночи. — Да, возьми, — Клер замешкалась, потом протянула Валюше кошель, — нам надо к Кузьме Антоновичу. — Домой бы нам, барышня... — Не говори ничего. Делай, как сказано. Извозчик домчал их до дома Кузьмы Антоновича за несколько минут. Или так показалось Клер, которая, полностью ушла в себя. Так же молча и сосредоточенно она поднималась по лестнице, не слушая болтовни Валюши, стучала в дверь. Открыл ей Дмитрий Николаевич в пальто и шляпе, явно собравшийся уходить. За его спиной маячили молодой доктор Рвов и Арина Геннадиевна. — Позовите священника, — сказала Клер, сбрасывая плащ на руки Рвову. — Но... Кузьма Антонович... он не хочет исповедаться, — сказал доктор. Клер прошла в спальню к своему жениху. Кузьма лежал закрыв глаза, и зарывшись в подушки так, что его было почти не видно, а темные, отросшие за время болезни, волосы, разметались на белой наволочке. — Он спит, — Дмитрий Николаевич расстегнул пальто, — пришлось успокоить его с помощью инъекций. — Ему стало хуже? — Да. Он сильно простудился. Болезнь вызвала сильный бред, и все про шарфик, про гробы и кресты. Клара Ивановна, я уж и не знаю, чем ему помочь. Клер смотрела на спящего жениха, не понимая, как он мог ездить на Васильевский, чтобы... чтобы что? Она закрыла лицо руками. Да не важно, что. Решение ее было принято. — Позовите священника как можно скорее. За любые деньги. Владимир, — она обернулась к Рвову, — сходите в церковь. — Боитесь, что преставится? Она покачала головой. — Нет. Я хочу как можно скорее обвенчаться. Мне необходимо прямо сейчас венчаться с ним. Свечи подчеркивали мертвенную бледность ее лица и лихорадочно блестящие черные глаза. Клер нервно перебирала пальцами янтарные бусины у себя на шее. — Клара Ивановна, — Дмитрий Николаевич смотрел на нее с сочувствием, — ни один священник, хоть наш, хоть и католический, не повенчает вас с человеком, который не может сказать Да. — Я должна! — Боюсь, что сейчас это невозможно, Клара Ивановна, — голос его был мягок и убедителен, — давайте лучше я доставлю вас домой в своей коляске. Нечего вам ходить в темноте. Маменька ваша уж наверняка извелась вся, думая, куда же вы ушли, а на дворе ночь скоро. — Когда же он очнется? — спросила Клер, колеблясь. План ее, такой хороший и удобный план, рушился, а другого плана у Клер не было. Но даже она должна была признать правоту слов доктора. Ее никто не будет венчать с человеком, находящимся без сознания. Дмитрий Николаевич всмотрелся в заострившиеся черты своего пациента. Потом перевел взгляд на Клер. — Возможно, что и никогда. Глава 14 — Я выйду только за Кузьму Антоновича! — Клер стояла напротив обоих своих родителей и переводила глаза с одного на другую. Иван Семенович и Елена Витальевна на этот раз выступили единым фронтом. Патов не врал. Отец на самом деле был на его стороне.