— Клер, он прекрасный человек. Красивый, молодой, богатый. Ты посмотри, — Иван Семенович держал ее за руку, — каждая девица мечтает стать его женой! — Но я видела его настоящее лицо! Он... он ударил меня! — Клер вырвала руку. Мадам Элен смотрела на нее, склонив голову на бок: — Ты прямо сейчас выдумала это, чтобы опорочить хорошего человека? — спросила она, — что ты вцепилась в своего Кузьму? Три года он не был тебе интересен, как муж, и тут вдруг жить не можешь без венца с ним! Клер молчала, снова переводя глаза с матери на отца. Оба смотрели на нее так, будто у нее на голове вдруг выросли рога. — Мама, он... я... я боюсь его. Я не люблю его. Я... — Ты станешь его женой и точка. Это очень выгодный брак. А Кузьма Антонович по заключению врачей скорее всего скоро умрет. Где мы будем искать такого жениха, как Патов? Или ты остаться старой девой желаешь? — Лучше быть старой девой, чем женой Патова, — в сердцах проговорила Клер. — Клара, милочка, — отец снова подошел к ней и приобнял за плечи, — мы тебя не неволим. Просто подумай о выгодах, что сулит этот брак. Я не беден, и денег у нас достаточно. Но майор Патов очень богат и вхож в лучшие дома и Петербурга, и Парижа. Ты будешь блистать в Версале и Петергофе. Подумай очень много раз и соглашайся. Твоя красота достойна самого лучшего обрамления. Нам очень повезло, что такой человек, как Андрей Сергеевич, обратил на тебя внимание. Клер молчала. Чувство самосохранения подсказывало ей, что нужно бежать, и бежать как можно скорее. С криками, прыгая через ступеньки, рыдая и заламывая руки. Бежать куда глаза глядят. Но хитрость не позволяла ей поступать так, как велело сердце. Тогда ее поймают и посадят под замок. До самой свадьбы. — Но как же Кузьма Антонович? — спросила она, — пока он болеет, его невеста выйдет замуж за другого? Это некрасиво. Это... Иван Семенович закивал. — Конечно, Клара, конечно же я поговорю с ним. Вы три года как жених и невеста. Если бы Кузьма Антонович на самом деле хотел жениться на тебе, он бы давно женился. Думаю, узнав, что наконец-то ты сумеешь сделать хорошую партию с достойным человеком, Кузьма Антонович пожелает вам счастья. Клер слова отца показались кощунством, хотя еще несколько недель назад она думала о Кузьме Антоновиче точно так же. Но не теперь, когда он так болен, не теперь, когда она так нужна ему. И когда он так нужен ей. Клер сжала губы. Сердце колотилось быстро-быстро. Помощи ждать было неоткуда. Помочь себе может только она сама. — Я... я должна подумать, как поступить, — проговорила она с трудом выговаривая слова лжи, будто они вязли в зубах, — можно я пойду к себе? Я.. я хочу побыть одна. Отец кивнул, а мадам Элен заулыбалась. Она подошла к Клер и положила руки ей на плечи: — Я всегда знала, что ты у меня умная девочка. Подумай, дорогая. И ты поймешь, что мы с отцом не желаем тебе вреда. И что нет партии лучше, чем майор Патов. Оказавшись у себя, Клер заперла дверь на засов. Сначала она просто бездумно ходила по комнате, зажав рот руками и не сдерживая больше слез. Слезы беззвучно текли по ее лицу, но она не могла позволить никому услышать своих рыданий. Немного успокоившись, Клер подошла к секретеру и достала шкатулку с драгоценностями и кошелек. Пересчитала деньги. На первое время ей хватит, а потом она решит, что делать. Клер не знала, куда пойдет, спустившись черным ходом. Возможно, поедет в Москву. Там легко затеряться, спрятаться так, что ее никто никогда не найдет. Или... или в Ливонию. В Ригу. Когда-то она была там с отцом, у которого в Риге жила сестра. Да, лучше в Ригу. Там и до границы недалеко, и на корабль сесть можно... Клер высыпала в кошель все мелкое золото, которое было у нее в шкатулке — кольца, серьги, которые можно быстро продать. Она не планировала брать с собой что-либо из вещей, вещи можно всегда купить на месте. Вот ее ридикюль, деньги, украшения. Клер перебирала их дрожащими руками, оценивая, какое дороже, пока в руках ее не оказалась серебряная ладанка. Клер хотела уже положить ее обратно в шкатулку, как вдруг вспомнила средневековый узор, замерла, нажала на пружинку и уставилась на щепку... щепку от Святого Креста. В голове ее зазвенели голоса Ольги и Ирины, обсуждавших чету Ланиных. Эрнест уехал в имение под Выборгом, а Мария осталась в Петербурге. Клер положила ладанку на стол. Где-то тут должна быть и записка с его адресом. Она стала нервно рыться в ящике стола, пока в руках ее не оказалась записка, написанная твердым мужским почерком. Деревня Ласокки. 2 версты от Выборга на север в сторону Тусолы. Выборг. Клер села, сжимая в руке записку. Эрнест говорил ей, что всегда поможет, если она окажется в беде. Сейчас ей нужно просто спрятаться на время. Может ли она отправиться к одинокому женатому мужчине? Ее репутации конец, если хоть кто-то узнает, что она живет у Ланина. Хотя какое ей дело до ее репутации? В последние дни весь мир ее перевернулся, явь казалась сном, а сны оказывались явью. Кто был тот мужчина, что выдавал себя за Пашеньку? Или он не выдавал, а опий, нервы и холод сыграли с ней эту шутку? Кто был тот мужчина, что унес ее из церкви, посадив в свою карету? И что было в церкви между ними? Да, Эрнест Ланин поможет ей. Клер встала, быстро собрала деньги и драгоценности, прибралась на столе, сунула в карман полный кошель, взяла ридикюль и вышла из комнаты. Ей надо было успеть на поезд в Выборг. Вокзал окунул Клер в суету и шум, от которых она было растерялась. Постояв у входа, Клер вспомнила, как несколько раз ездила с папенькой в Териоки, куда их приглашал кто-то из его приятелей. Клер помнила, как они садились на поезд, как покупали билеты, и даже, где находятся кассы. Взяв себя в руки и прижав к груди ридикюль, она пошла к кассам, потому что отступать ей все равно было некуда. Протискиваясь сквозь пеструю толпу, она нашла стенды, где было написано расписание отправления поездов. До поезда на Выборг было еще около часа, и Клер успела и купить билеты, и зайти в магазин с книгами, и выбрать себе в дорогу роман. Ехать было долго, и Клер не понаслышке знала, как долго тянется время в поезде, тем более, если мысли скачут, как белки. Вот она заняла свое место в купе, поезд загудел и тронулся, качаясь и дымя. Клер положила перед собой на столик книгу и принялась смотреть в окно, радуясь, что уже к вечеру будет в поместье Ланина. Она понимала, что решение ее может казаться неверным, абсурдным или безумным, но другого решения у нее не было. Она затаится на время, и Эрнест поможет ей в этом. А уже позже, когда опасность минует, а Кузьма Антонович наконец-то поправится, она вернется в Петербург и выйдет за него замуж. Потому что только Кузьма Антонович сможет защитить ее и от Патова, и от Ланина, и от себя самой. В поезде у Клер выдалось время подумать. Она сидела у самого окна и смотрела на бесконечные сосны, пробегающие за ним. Попытки ее сложить два и два и выстроить систему из невероятных фактов, произошедших в ее тихой и скучной жизни за последние три недели, ни к чему не привели. Она вспоминала и ход событий, и пыталась играть фактами, рассматривая их по одному. Загадочная болезнь Кузьмы, который, лежа в постели днем, ночами бродит по городу, Патов, то проситель, то тиран, невероятное событие в часовне, сам сеанс гипноза... Во всем этом не было смысла. Какие-то детали, видимо, ускользали из ее поля зрения, и Клер никак не могла понять, что же происходит на самом деле, и как ей вернуться в те дни, когда визит поклонника мог казаться ей большим событием. За окном быстро темнело, и сосны теперь стояли плотной черной стеной, изредка расступаясь, чтобы уступить место свету и огням, и выпустить пассажиров на очередной перрон. Клер узнала перрон Териоки, потом поезд снова тронулся, и она понеслась куда-то в леса Финляндии, где еще никогда не бывала. Выборг встретил Клер ночной темнотой и пронзительным ветром. Сойдя с поезда, она стояла, сжимая в руках ридикюль, среди толпы радостных пассажиров. Кто-то обнимался с родными, кто-то ждал коляску, и только Клер стояла совершенно одна, не зная, что делать дальше. — Не желаете извозчика, мадам? Клер вздрогнула и увидела прямо перед собой бородатого мужика в сером кителе. — Да... да.